Осколки любви

— Хорошо.

— Я не могу отлеживаться, мне нужно обратно, — вяло возразила я мужчинам.

— Ты на ногах не стоишь от истощения, — шикнул на меня отец. — И куда, скажи, подевался весь твой дар?

Алекс уже уехал, оставив меня с отцом. Когда мы вошли, он сказал:

— Слушай, я тут прочёл все ваши наработки. И у меня есть кое-какие мысли. Можно кое-что попробовать.

— Да?

— Да. Только ты должна пообещать мне больше так не делать. Пусть спасатели ищут его. Я не хочу однажды приехать за тобой и узнать, что тебя тоже накрыло. Моё сердце не выдержит этого.

— Хорошо, — я обняла отца и уткнулась в его плечо.

Кто бы тогда знал, что уже через пять дней все изменится…

Глава 29

Отец отказался возвращаться в «Империю», сказав, что его лаборатория ему привычнее. А ещё… я, похоже, слишком мало знала о своём отце.

Раньше я знала, что он у меня талантливый артефактор, по какой-то причине прекративший свою работу и занявшийся своими личными изобретениями.

Но… это было за гранью, когда я наблюдала, как из кучи железок отец начал создавать тонкую конструкцию, потом нанизывать искусственные кости, которые удалось изготовить в лаборатории Райдана, как бусы на нитку.

Крылу, конечно, не хватало пока изящества, но… ведь это уже был первый прототип!

А потом отец взял кристалл, накопитель магии, и долго его крошил. Наполнял пустоты внутри кости крошкой. Я пыталась напитать эту конструкцию протеза магией, и она удерживалась, но всё ещё недостаточно.

Оставалась загвоздка: нужно, чтобы кристалл собрался воедино, восстановив свою кристаллическую решётку.

И отец решил эту проблему. Вопреки всем законам. Пара рун, и у него все получается.

Когда мы спустя пять дней с Алексом транспортируем наш первый протез в «Империю», я понимаю, что не зря не отдала корпорацию в руки ушлых родственников Райдана, которые еще не раз приходили и угрожали мне.

Каждый раз Айзек выпроваживал их и извинялся за своего отца и мать Райдана.

Неприятные личности, заносчивые, алчные. И теперь я не удивлялась, что мой дракон держал меня на расстоянии от своей семьи. Даже удивительно, как в такой семье появились Райдан и Айзек.

Поиски шли, хотя официально Райдан был признан без вести пропавшим. Но внутри меня теплилась надежда.

Сегодня я уже думала над тем, чтобы попробовать вживить это крыло пациенту, который отчаялся и так хотел летать. Тот самый парень, которого я в первый раз увидела в операционной «Империи» и который раз за разом приходил уже на мой операционный стол.

Я верила в успех.

Поставила всех в известность, что уже через пару дней состоится очередная операция.

Отправилась в кабинет.

Я больше не сидела за своим столом — не могла. Заняла место Райдана, так мне казалось, что я нахожусь ближе к нему.

Был уже обед. Римма отпросилась, и я отпустила её. Стоило как-то описать ту спецификацию, что заставил меня выучить отец и наотрез отказался давать мне с собой, но мысли не шли.

Я звонила Айзеку, но тот вторые сутки не брал трубку. Поиски продолжались. Это я знала, потому что за последние пять дней я была у той горы трижды. Палаточный лагерь по-прежнему стоял там.

Я бросила артефакт связи на стол. Схватилась за виски. Слёзы снова наворачивались на глаза.

А потом я посмотрела на документы и грустно улыбнулась.

— Я подниму твою сестру в небо, Райдан. Слышишь? Я сделаю это, — прошептала в никуда.

Меня снова нагоняло осознание, что моего дракона и вправду может не быть в живых.

Я чуть отодвинулась на стуле. Каждый раз, когда меня накрывало, я сгибалась, чтобы унять частое сердцебиение и первый приступ паники.

Именно в эти моменты я проклинала истинность, о которой знала. Хотя и понимала, что меня и без нее так бы выворачивало.

Потому что то, что я чувствовала по отношению к нему, было настоящим — чувствами, взращенными без влияния парности.

Я дышала глубоко, не забывая выдыхать. Дверь вдруг распахнулась.

— Не беспокоить, — строго и холодно сказала я.

Но тот, кто открыл дверь, не отреагировал. Я дала себе пару секунд побыть с закрытыми глазами. Схватилась за край стола. Я не должна показывать свою слабость.

Ведь в кресле «Империи» должна сидеть сильная личность, иначе мне никто не подчинится.

Но тут мой нос уловил запах дубового мха и мускуса. Я распахнула глаза.

Меня затрясло. Я не верила.

Это галлюцинации.

На пороге стоял он.

Мой Райдан.

Внутри всё сжалось, как пружина, а потом резко вытянулось. Перед глазами всё поплыло.

Я встала на дрожащие ноги, схватилась за столешницу, покачнулась на высоких каблуках.

Но тень не рассеивалась.

Это и вправду был Дрейкмор.

Изменившийся, осунувшийся, но всё ещё излучающий силу и власть. На щеке был глубокий загрубевший шрам, тянущийся от середины щеки к линии роста волос.

Оторвать бы руки тому целителю, кто недолечил его… кто оставил изуродованным его по-мужски выразительное лицо. Но даже этот шрам ему шёл.

Я бросилась к своему дракону навстречу, впервые пожалев, что надела узкую юбку.

Еле сдерживала рыдания и сумасшедшую улыбку одновременно.

Дверь за Райданом закрылась.

Он не шевелился. Я ничего не видела за своими эмоциями. Ничего не чувствовала.

Я упала в его объятия и жадно стала целовать его лицо.

— Жив. Жив. Жив. Я знала. Знала.

Он молчал.

Я обняла его крепче, схватилась за его непривычно короткие волосы, выбритые виски — эта причёска добавляла ему агрессивности.

Но ему шло.

Я коснулась губами уголков его губ, сжала его плечи руками, ощутила гладко выбритый подбородок, а потом почувствовала на своей талии его горячие руки.

Началось какое-то безумие.

Он наступал на меня, оттесняя от выхода. Мы шли, как в танце. Мой шаг назад, его шаг вперёд.

Он наступал на меня, пока я рвано шептала, как рада его видеть. Пока судорожно дышала, стараясь не расплакаться, чтобы не скатиться в банальную истерику.

Меня всю трясло.

Он жив. Жив.

Поясницей я коснулась своего стола, что стоял за ближе всего к нам. Райдан одним движением смахнул всё со стола, бумаги разлетелись веером по кабинету, канцелярия полетела на пол.

Он усадил меня на столешницу, рванул мой юбку вверх, кажется, разрез стал до неприличия большим. Но я уже ничего не понимала, не хотела его останавливать.

Ведь он жив. Он со мной.

Я его больше никуда не отпущу.

Я целовала и целовала его хаотично, не оставляя не единого участка кожи на лице.