Осколки любви

— Райдан, может, это слишком? — услышал я от Айзека, стоило только двери закрыться. — Лираэль ведь женщина.

Откинулся на спинку кресла, сцепив зубы. Смерил этого защитника уничтожающим взглядом. Тот все понял и отступил с нотациями.

Руки до сих пор ощущали плавные изгибы Лираэль, а кабинет, кажется, весь пропитался её запахом и нашей близостью.

Дракон рычал и выходил из-под контроля.

— Айз, проконтролируй всё. А потом я не хочу больше ничего о ней знать и даже слышать. Понял?

— Конечно.

Я остался один в кабинете. Дракон рвал грудную клетку, выворачивал кости.

Сжал кулак, чтобы утихомирить это чудовище.

Но… в кабинет ворвался… этот.

Мать его, Алекс.

В два шага оказался рядом, врезал ему, отправляя того в полет. Поднял за грудки, отмечая, что кровь на его лице ему идет.

Но еще больше хочу, чтобы там было мясо вместо лица.

Потому что заслужил.

Потому что я так хочу.

— Райдан… — прохрипел тот. — За что вы так? Она… не виновата ни в чём. Это… не по-мужски…

Сопляк.

Я лишь скривился, и неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы не Грэм, который ворвался в кабинет и перехватил Алекса.

Я размял шею.

— Выкинь его из «Империи», — бросил охраннику. — И втолкуй ему, что ещё одно движение — и он труп.

Грэм был понятливым малым. За то он мне и нравился. Никогда не лез, куда не просят. Молча исполнял свои обязанности.

И снова я остался один. Только адреналин всё ещё гулял в крови, как и другой ураган чувств.

Злость, ярость, удовлетворение мешалось с болью и желанием все снова повторить. Просто гремучий коктейль.

Дошел до стола и опрокинул грог залпом.

А потом словно штормовая волна, накатывающая без предупреждения, внутри меня всё взорвалось.

Секундное помутнение — и бокал с хрустом разлетелся о стену, зацепив полку с документами.

Стекло осыпалось, и я остался один в пустоте, где её запах ещё стоял в воздухе — густой, манящий, с диким оттенком пиона, обжигающим и одурманивающим одновременно.

Это была невыносимая боль.

Почти как огонь, ползущий по венам, оставляющий лишь пепел.

Увидев её — растерянную, удивленную, с диким блеском в глазах — я ощутил прилив такой ярости и безумного желания, что едва справился с собой.

Знал только одно: хочу обладать ею, подчинить её себе полностью.

Но и этого было мало.

Хотелось услышать её голос, полный боли и стонов, ощущать её дрожь в моих руках.

В кабинете не осталось ничего целого. Поставил руку на стену, чтобы отдышаться. Чертова боль в теле вспыхнула и не давала дышать.

Острая, режущая, она разрывала меня изнутри.

Твою мать…

В кабинет вернулся Айзек. Он без лишних слов помог мне добраться до уцелевшего дивана.

— Я сейчас позову Франческу.

Я откинулся на спинку дивана. Закрыл глаза. Каждый вдох отдавал огнем. Каждый выдох заставлял сжимать зубы.

Лёгкий вскрик, торопливые шаги в кабинете. Почувствовал едва уловимое прикосновение и долгожданное освобождение от острой боли.

Открыл глаза.

Франческа лечила с серьёзным выражением на кукольном лице. Зелёная магия струилась из её рук.

Только дракон внутри рычал ещё сильнее. Да что с ним, чёрт побери! Нам пытаются помочь.

Но… он был против.

— Не надо, — оттолкнул её руки. — Приступ скоро пройдёт.

Франческа, та самая целительница, что вытащила меня с того света, прикусила губы. Только мне было всё равно.

— Айз, заплати. И организуй тут ремонт, — махнул я рукой.

Айз уже расплачивался с Франческой, когда я вышел в коридор. Римма подскочила с места.

— Что там по существу? Документы, отчёты. Что произошло за то время, пока меня не было. Все в письменно виде.

— Я рада, что вы вернулись, — с идиотским придыханием произнесла моя секретарша. — Очень-очень рада.

— Римма, я, кажется, дал тебе задание? — резко оборвал я. — Я буду в конференц-зале.

Глава 33

Лираэль

В следующий раз, когда пришла в себя, рядом сидел отец.

Он выглядел усталым, с темными кругами по глазами и щетиной на щеках, которую я редко видела у него, хотя он и работал дома. Папа всегда следил за собой.

Отец сидел в кресле, повернутом к окну, и смотрел туда, отсутствующим взглядом.

Я пока еще не обозначила своё пробуждение и просто тайком смотрела на отца, как-то резко постаревшего за эти дни. И мне стало по-настоящему страшно.

— Пап, — тихо позвала я.

— Лира, девочка моя, — он повернулся и улыбнулся. Потом встал. Я облизала сухие губы. Пить хотелось ужасно. И он помог мне приподняться и подал стакан с водой. — Сейчас я позову врача.

— Не нужно, — я выпила весь стакан и опустилась на подушку.

— Точно?

— Я ведь сама врач, пап, — покачала головой. Отец вернул стакан на тумбочку, подвинул кресло к кровати и сел почти вплотную. Осторожно поднял мою кисть и слегка сжал двумя своими руками, наклонился, чтобы поцеловать. Я погладила отца другой перебинтованной рукой по щеке. — Наоборот, постой, чтобы никто сюда не вошел.

— Ты уверена?

— Папа, ты ведь знаешь, на что я способна.

— Я все равно переживаю.

— Знаю.

Отец поцеловал меня в лоб и отошел в сторону двери. Выглянул в коридор и снова вошел. Прикрыл палату. Заблокировал ручку рукой.

— Давай, — проговорил он, посмотрев на меня в пол-оборота.

А я прикрыла глаза. Сконцентрировалась на даре. Неохотно, как после долгой спячки, он потек по мне. Всё же препараты, которыми меня накачали, давали о себе знать.

Но торопиться было некуда. Да и нельзя было сразу исцелить всё.

Спустя полчаса стало значительно легче. От обезболивающих точно можно будет отказаться.

— Я закончила.

Тот отпустил ручку и снова сел рядом в кресло.

— Как ты?

— Нормально.