Осколки любви

Раздражает её страх.

— Сколько ещё времени надо?

— Я… я вообще ничего не нашла. Я… была в кабинете, и там тоже нет. И у меня нет. Вообще нет ничего.

Выходит, Лира не успела составить никакого отчёта?

И черновиков никаких нет. Как же она все это разработала? Кто помогал? Уничтожила данные?

— Ищи.

Отдал приказ и пошёл на выход из «Империи». Хотел набрать Айзека, но решил, что не сдержусь. Бездна подери! Он же живет в одном доме с ними! Неужели ничего не замечал? Мать иногда заносило, но в этот раз она сама себя превзошла.

А главное, я не спросил — содержать ее теперь тоже будет Джереми? Усмехнулся.

Может, наконец, работать начнет.

Размял шею. Ко мне подходили с документами, но я отсылал всех по дороге. Всё потом.

Грэм уже ждал у главного выхода. Распахнул дверь. Кивнул ему и разместился на заднем сидении.

— Куда, лорд?

— Сначала за красками. Потом в семейный особняк.

Пора бы наведаться в родовое гнездо. А главное, поговорить с Джослин.

Глава 37

Спустя час я уже был на месте. Огромный средневековый замок высился на возвышенности, в окружении идеального ухоженного парка.

Гравий мягко шуршал под колесами. Вышел из мобиля, одёрнул пиджак и поправил манжеты.

Дверь распахнулась.

С первого взгляда словно ничего и не изменилось. Та же тяжелая классика, что так любила мать. Всё в бежево-золотых тонах. Тяжёлые портьеры, дорогие вазы с живыми цветами, мраморный пол.

Я не любил родовой особняк именно за то, во что превратился этот дом. В музей, по сути дела.

Меня даже встретил дворецкий. Давно было бы упразднить эту должность. Но мать упорно следовала древним традициям.

— Где Вера? — спросил я.

— Молодая леди, как обычно, с леди Джослин в мастерской, — склонил голову пожилой Бертран в своем неизменном коричневом костюме, и с зачесанными волосок к волоску седыми волосами. Сколько себя помню, он служил нашей семье.

— Не клони голову. И что значит «как обычно»?

— Леди Вера очень любит рисовать, как вы знаете, и она всё свободное время проводит там.

— А мать?

— Кхм. Леди Элизабет занята домашними делами. И, к сожалению, не может уделить много времени дочери.

Бертран был невозмутим. Его лицо расчертили морщины. А вот белесые, словно выцветшие глаза… как много отразилось них.

Та хитрая тонкая грань, когда слуга не может вмешиваться в личные дела хозяев, и при этом он все равно пытается что-то донести.

Я дотронулся до его плеча и сжал.

— Мое предложение купить тебе дом и оплатить щедрую пенсию всё ещё в силе. Ты столько лет верно служишь семье.

— Я не хочу, мой… лорд. Тем более, я обещал вашему деду быть тут.

Он сдержанно улыбнулся, и его заминка была мне понятна. Раньше он меня называл «мой маленький лорд».

Сколько я уже тут не появлялся? Был за последние четыре года всего пару раз. А сестрой всегда предпочитал встречаться или у себя, или в городе.

— Я уважаю твой выбор.

Но то, что мать занимается домашними делами — смешно. Даже сейчас я знал, что она не поедет домой. Леди Элизабет предпочтет принимать расслабляющие ванны, делать массажи и прочие процедуры с женском салоне.

А что может быть важнее дочери? Дочери, которая потеряла крыло и не может обернуться?

Вере всего восемь. Ей нужна мать, а не многочисленные воспитательницы и наставницы.

Но в этом вся леди Элизабета. Она в совершенстве освоила искусство делегирования.

И теперь я ясно вижу, от чего её занесло в чужую кровать.

— Бертран, — я остановился на середине лестницы и повернулся к слуге. Тот по-прежнему стоял у двери.

— Да, мой лорд, — сдержанно откликнулся он.

— Есть что-то, что мне нужно узнать?

— Кроме того, что я сказал? Поговорить с леди Джослин.

Я кивнул ему. И стал подниматься на третий этаж. А оттуда по узкой лестнице ещё выше.

Этот замок хранил слишком много семейных тайн. Тут жили все поколения семьи Дрейкмор. Отец тоже не хотел отсюда уезжать, оставив всё брату после смерти деда.

Левое крыло занимали мои отец и мать, правое — Джослин, Джереми и их сын Айзек. Именно в правой башне особняка была оборудована мастерская Джослин.

Я открыл дверь. В круглой просторной комнате было много картин. Они стояли на полу и были стопками, наваленными друг на друга. Пахло красками и деревом. В многочисленные окна башни проникал яркий солнечный свет.

— Братик! — вскрикнула моя непоседа, отбросив кисточку, она рванула ко мне вся в краске.

Я поймал ее и закружил. Вера весело рассмеялась.

— Вера, ты же вымазала Райдана, — Джослин улыбнулась мне. Худая темноволосая женщина была бледной, тени под глазами выделялись. Кожа лица давно не видела ухода, а волосы убраны в пучок, который добавлял ей возраста.

Я не помню Джослин такой.

Морщинки около уголков глаз, бесконечный печальный взгляд. А ведь она была красивой женщиной.

Что случилось с ней?

Ответ прост. Моя мать.

— Всё в порядке. Это всего лишь костюм, — Я поставил сестру на пол и вручил ей новый набор художника.

— Я ещё прошлый не потратила, — сказала она, но я видела как она рада.

— Ничего страшного. Тут есть новые цвета, и они с магическим эффектом, — Я щёлкнул мелкую по носу. Она забавно потерла его ладошкой.

— Каким?

— Не скажу. Сама потом увидишь.

Я погладил её по чёрной макушке, убрав выбившиеся пряди волос за уши. Потом снова прижал к себе и поцеловал в лоб.

— Я так боялась, что ты умер, — вдруг произнесла Вера. Я присел на корточки, чтобы компенсировать огромный рост.

— Ну что ты. Разве со мной могло случиться что-то плохое? Видишь, даже гора не смогла меня сломить.

— Я тоже так говорила маме, но она всё равно купила мне чёрное платье, — пожаловалась сестра, пока я стирала её солёные слёзы. — Я не хотела надевать его. А мама стала кричать, что я позорю её своим поведением.

— Тише, тише, — притянула её к себе. Сейчас мне как никогда хотелось встряхнуть мать. — Я жив.