Осмотрительный

На этой грустной ноте Макс попросился спать, дошел до койки и рухнул на нее, забывшись мертвым сном.

4

Утро подопечного Академии редко начиналось позже 6:00 утра, и столь же редко начиналось не с баззеров общей тревоги. Тем удивительнее было пробуждение в десять с хвостиком по местному времени. Судя по всему, проспал Макс часов двенадцать, и будить его никто не собирался. А еще его что-то беспокоило, что-то было не так.

Парень рефлекторно начал ощупывать кровать на предмет застежек страховки или кнопки открытия “саркофага”, но не нашел их. Тут же вспомнился весь предыдущий день, и он резко сел на кровати. К нему пришло понимание причины беспокойства, и он усмехнулся – его испугала тишина, от которой он отвык за четыре года жизни в пустоте. Одежда, которую он забыл снять перед сном, сейчас выглядела еще более пожеванной, чем после стирки. Видимо, новый комплект придется надевать досрочно.

В чемодане было немного вещей. Сверху комплект пластиковых столовых приборов, чуть ниже несколько герметичных пакетов с одеждой. На самом дне лежал запасной кошелек с десятком мелких купюр. В одном из пакетов с одеждой и была сменная форма. При беглом осмотре комнаты, на тумбочке у изголовья кровати обнаружились ключ-карта и записка. На ней размашистым почерком было написано предупреждение:

“Обязательно запирай на ключ дом и комнату и закрывай окна, местные тянут все, что не приколочено. Дима”

Настроение тут же просело. Макс убрал рюкзак в чемодан, а его закрыл на кодовый замок и убрал в шкаф. После чего опять достал и открыл, потому что забыл достать зубную щетку.

Через десять минут он уже шел в столовую с рюкзаком за спиной – идей получше, куда бы упрятать ключ-карту и другие мелкие вещи не нашлось. Однако поесть ему не дали – уже знакомый адъютант Жиголо схватил его за руку и потащил к воротам части, а на вопрос, в чем собственно дело, отвечал “мсье Жерар ждет Вас”. Покорившись судьбе, Макс с пустым желудком поспешил за прытким провожатым. Старлей действительно ждал их у ворот части, сидя в кремового цвета автомобиле с позолоченными бамперами и огромной длины капотом. Под ним урчал двигатель, который, судя по звуку, соответствовал скорее танковому, чем автомобильному. Из открытого окна звучала задорная смесь восточной музыки и рэпа, которая, правда, сразу же стихла, стоило адъютанту и Максу подойти.

– О, ну вот и вы! Максим, прошу, садитесь рядом, на пассажирское сиденье и поедемте скорее! Я чертовски голоден, особенно в такую рань!

– От еды бы и я не отказался, но почему бы нам не поесть в части? – ответил Макс, садясь в машину. Здесь на полу также были цветастые коврики, а на подголовниках были надеты мягкие шерстяные чехлы.

– В части кормят совсем не изысканно, и сервис там отсутствующий! Мы поедем в ресторан к моему хорошему другу Саиду, заведение одно из лучших в городе!

– В каком городе?

– В Ашхабаде, конечно! – на этих словах мотор перешел с тихого гула на завывание, и машина, заложив крутой вираж, рванула по пыльному проселку в сторону шоссе. До города доехали молча – вой двигателя и шум ветра все равно было сложно перекричать – и очень быстро, минут за двадцать. Ресторан занимал глинобитное трехэтажное здание почти в самом центре, резко контрастируя с панельками. Макс начал догадываться, что в центре глинобитное жилье означало не бедность, а достаток и приверженность традициям, тем более каркас дома явно был выполнен из каких-то более прочных материалов. Жерар эффектным движением припарковал машину прямо у дверей, но на двух швейцаров это не произвело никакого впечатления, и они сноровисто открыли двери. Один из них сел за руль и, как только гости вышли и взяли вещи, укатил во двор ресторана.

Другой швейцар открыл дверь и с легким поклоном сделал приглашающий жест рукой внутрь ресторана. Старлей поманил Макса за собой, и они вошли в здание, изнутри представлявшее собой “Мишлен-по-азиатски” – очень дорогое и помпезное убранство здесь было в каком-то непомерном количестве, при этом интерьерщик явно плевать хотел на сочетание стилей и валил в одну кучу европейские и азиатские роскошества.

К ним тут же подскочил официант и повел на третий этаж по винтовой лестнице из красного дерева, опоясывающей колонну в позднеантичном стиле. Им достался (хотя Макс подозревал, что скорее был забронирован) столик в углу на веранде под тканевым навесом. Ресторан стоял на пригорке, и застройка тут была низкой, поэтому с третьего этажа открывался прекрасный вид на город.

Со стороны лестницы прозвучал радостный крик на пушту, обращенный к Жерару, и он ответил на него практически без акцента. К ним шел полноватый мужчина среднего роста, одетый в богато украшенный кафтан, из под которого выглядывали белые шаровары и белая же свободная рубашка. Обменявшись приветствиями, они оживленно заговорили на пушту, но вдруг мужчина извинился на практически чистой интерлингве:

– Прошу меня простить, я не знал, что друг моего друга не говорит на пушту.

– Да что уж, не стоит извиняться, – смутился Макс.

– Не скажете мне Ваше имя, старший мичман?

– Максим Быстров, можно просто Максим.

– Очень приятно, мое имя Саид, и я хозяин этого скромного заведения. С приветствиями, думаю, окончено, и можно переходить к трапезе. Вы, Максим, вижу, голодны. Чего изволите?

– Вы тут всему голова, поэтому доверюсь Вашему вкусу.

– Прекрасно, молодой человек, Вы мне определенно нравитесь! – во все тридцать два зуба улыбнулся Саид и закричал что-то на пушту. Через несколько минут принесли еды. Кормили тут и правда вкусно, и Максим, хоть и не был ценителем восточных блюд, вполне понял, почему Жерар питается здесь на постоянной основе.

Прием пищи растянулся на добрый час. За едой говорили обо всем и ни о чем, Макса спрашивали, как ему планета, давали возвышенные советы, подкладывали новые куски баранины и новые плошки плова. После такого плотного обеда им принесли выпивку и кальян, но мичман отказался, сославшись на то, что следит за здоровьем, и попросил воды. Старлей на это скривился, но заставлять не стал. Когда еда в желудках улеглась, Жерар потащил Макса в машину – смотреть жилье. Осоловев от количества съеденного, он почти не сопротивлялся, и начал осознанно реагировать на происходящее только в дверях “очень хорошей и скромной квартирки”. На скромные три комнаты.

От такого Макс повторно выпал в осадок, а когда хозяин и Жиголо начали яростно торговаться, услышав цены, спросил, откуда у него возьмутся такие деньги. На это старлей махнул рукой и сказал “из бюджета части, откуда еще” и продолжил торг. В третий раз за десять минут выпавший из реальности Макс быстро сложил два и два, прикинул цену запчастей на корабли и машины Жиголо, и паззл сложился.

– Так, никакая квартира мне нахрен не нужна, я военный, и мое место в части! – перебил он спорщиков. Что у старлея, что у арендодателя от таких слов глаза приняли размеры фар Жераровского автомобиля. После этих слов Макс, печатая шаг, вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь.

5

В часть он добрался только через четыре часа – вновь плутал по городу, торговался с водителем автобуса, ждал рейса в нужном направлении и больше часа трясся в забитом транспорте. Охранник был другой, но, увидев на Максе флотский китель, пустил без вопросов. В мичманском домике было пусто, и он, вымывшись, вновь рухнул на койку. Правда полежать ему почти не дали – пикнул кодовый замок, и в дом вошел адъютант Жерара. Поочередно проверив пустующие комнаты, он, наконец, добрался до Макса и потребовал немедленно проследовать за ним к старлею. Судя по тону рядового, выволочка предстояла знатная.