Особое задание
Шрифт:
В начале двенадцатого в дверь легонько постучали.
Алексей вышел открыть сам - на пороге стояли трое вооруженных людей.
– Федор, - назвался рослый человек с худым загорелым лицом.
Алексей крепко стиснул ему руку.
– Один?
– спросил Федор, быстро проходя на половину Алексея и оглядывая избу.
– Нет, еще хозяйка.
– Где она?
– В город поплелась, к знакомой...
– Хорошо, - кивнул головой Федор.
– Эй, Петро!
– позвал он стоявшего у дверей партизана с ручным пулеметом.
– Живо на чердак!
Когда
– Как остальные?
– В порядке, - отозвался Федор, - на местах.
У ворот, за забором... Слушай, дай-ка водички.
Алексей принес ему из кухни кружку воды, Федор жадно выпил и, вытерев рукавом ватника губы, поинтересовался:
– У тебя какое оружие?
– Парабеллум, три гранаты.
– Слабовато... А зачем ты-то остался? Без тебя справимся. Может, пойдешь сейчас в лес?
Алексей возмутился:
– Вас подставлю под пули, а сам спрячусь? Нет, нет, не пойдет!
Федор кивнул человеку в потертом офицерском кителе, тот исчез куда-то на минуту и принес Алексею автомат.
– Ну а теперь по местам!
– приказал Федор и сам, став на одно колено, пристроился у окна. Алексей затаился у другого окна, там же, приоткрыв его.
В избе установилась сумеречная, осторожная тишина. Верещание сверчка казалось неестественно звонким.
Алексей покосился на Федора. В темноте, едва различимый, белел горбоносый профиль партизана.
Алексей тихонько спросил:
– Который час?
Федор бросил взгляд на трофейные ручные часы со светящимся циферблатом. Минутная стрелка накрыла цифру шесть.
– Полчаса двенадцатого!
– тихо сказал Федор.
Встревоженной стайкой метались мысли Алексея:
"А что, если полиция разгадала его уловку? А что, если она двинет сюда большие силы и он зазря погубит этих ребят? Или фашисты вообще не появятся? Нет, этого не может быть, - возражал Алексей себе.
– Разве они упустят такой случай?"
До сих пор он ускользал из их рук, прикидывался шофером, инвалидом, и вот теперь настала минута, когда он выходил к своему противнику на открытый бой.
Алексей вслушивался в тягостную тишину. Ему казалось, что ухо его не пропустит звуков приближающейся опасности, и все-таки первым подал сигнал тревоги Федор. Алексей вдруг услышал его торопливый шепот:
– Едут!
И действительно, с другого конца поселка донеслось сначала слабое, затем с каждым мгновением усиливающееся гудение моторов. Звук ширился, становился уверенней, набирая угрожающие ноты. И казалось, что это грозно ревет сам воздух.
Все дальнейшее свершилось очень быстро.
Несколько грузовиков вынырнули откуда-то из темноты и остановились напротив дома. Из машин одна за другой посыпались неясные, расплывающиеся в тумане фигуры... И вдруг у переднего грузовика плеснуло, брызнув вверх и в стороны, пламя - и грохнул взрыв.
На мгновение Алексей увидел четкие силуэты солдат и нажал спуск автомата. У грузовика еще несколько раз грохнуло. И тут же все заглушил дробный сплош,- ной треск автоматов, сквозь который иногда прорывался размеренный стук пулемета.
Казалось, будто какойто великан сыпал на крышу дома тяжелые чугунные шары.Улица вдруг ярко осветилась, и в окнах домов заплясали отблески пламени-это взорвалась передняя машина и загорелся вылившийся из баков бензин. Было видно, как на освещенной части улицы выныривали из тьмы и исчезали какие-то люди и их нелепо длинные тени метались по траве.
Алексей непрерывно стрелял из автомата.
– Пора уходить!
– донесся до него голос Федора.
Они выскочили из дома. Шум боя затихал.
Фьюить, фьюить, фьюить - просвистело над головой несколько пуль. Видимо, уцелевшие гитлеровцы где-то залегли и отстреливались. Да, нужно было скорей уходить, пока из города фашисты не подбросили подкреплений.
Около Федора появился человек, крикнул ему чтото, чего Алексей: не мог разобрать.
Вдруг в воздухе с треском, рассыпаясь искрами, взвилась, буравя темноту, ракета. Алексей и Федор молча бежали к оврагу.
– Быстрей!
– крикнул Федор, и Алексей, спотыкаясь о что-то во тьме, ринулся за ним, но поспевал с трудом - мешала искалеченная нога.
– Их что-то много оказалось!
– снова крикнул Федор, оглянувшись на отстающего Алексея.
– Нажми, приятель!
Позади вдруг грохнуло два взрыва, что-то сильно и резко толкнуло Алексея в спину, и он упал.
Солнце еще только поднялось, а староста поселка Краспополье Иван Архипыч Барабаш, толстоносый мужик лет пятидесяти, был уже в пути. С вечера Барабаш гулял в гостях у своего знакомого - старосты соседнего села. Хозяин выставил на стол бутыль отличного самогона, так что через час после прихода в гости Барабаш уже еле ворочал языком и, порываясь пуститься в пляс, требовал музыки погромче.
Домой Ивана Архипыча пришлось отправить на подводе - передвигаться самостоятельно он был не в силах. Когда Барабаш подъезжал к Краснополью, до его затуманенного сознания дошло, что где-то стреляют.
Хмель будто рукой сняло: он проворно соскочил с подводы, возницу отправил назад в село, а сам спрятался в кустах, где и пролежал до рассвета.
Вернувшись в поселок, он увидел черные остовы сгоревших грузовиков, трупы немецких солдат и полицейских. Среди них было и несколько без всяких знаков отличия на одежде. Теперь только старосте стало понятно значение перестрелки: это был ночной налет партизан.
Барабаш много раз слышал о партизанах, но до сих пор в Краснополье они не появлялись. В ответ на рассказы напуганных народными мстителями полицаев Барабаш самодовольно ухмылялся:
– Ну, у нас-то, слава богу, спокойно. К нам они носа не сунут!
И вот, оказывается, добрались.
– Господи, - бормотал Иван Архипыч, - что будет, что будет?
Первач и бессонная ночь, проведенная в страхе, не прошли для старосты даром. Его мутило, ноги подкашивались, а на душе, в предвидении грядущих бед, было плохо.
"Понаедет начальство, - размышлял он, - начнут пытать, что да как. Чего доброго, дадут и мне по шапке. Не углядел, не донес вовремя... А откуда я. мог знать..."