Особое задание
Шрифт:
– Повидать? Поправится -: повидаешь. И идти' в Мыздру далеко. Дорог по болотам ты не знаешь. Одному не добраться, а провожатых дать тебе не могу. Каждый человек у меня на счету.
– Говоришь ты верно. Возразить тебе трудно. Но...
как бы тебе это объяснить. В общем, тут особый случай.
– Догадываюсь. Девчонка она ничего. Хорошенькая. Да и ты мужик видный. Дело естественное.
Алексей не поддержал шутки.
– Нет, прозорливец, я вижу, ты неважный. Не угадал, я говорю же: эта девчонка спасла мне жизнь. Не будь ее, не сидел бы я сейчас здесь. Аня для меня словно родная дочь. А
Скобцев поскреб гладко выбритый подбородок и засмеялся.
– Ну ладно уж, ты мне не рассказывай. Я сам человек. Наверное, уж забрала за сердце. Греха тут нет...
– Тут не о грехе идет речь, - перебил его Столяров, - а о человеке. Да еще каком человеке!
Скобцев стал серьезным. Боец она настоящий. Хоть и недолго пробыла в отряде, но ее все полюбили. Смелая она, всем на удивление, и очень исполнительная.
Ведь простудилась она, выполняя задание... Тут кругом болота. Да и речки пришлось вброд сколько раз переходить. Несколько часов в мокрой одежде - что ж удивительного, что воспаление легких...
Скобцев помолчал, думая о чем-то своем.
– Ну так что ж?
– прервал затянувшуюся паузу Алексей.
– Лошадей и двух ребят-проводников дашь?
Командир засмеялся.
– Что мне с тобой делать? Ладно! Бери лошадей.
Ишь какой упрямый. Заладил свое - тебя не переспоришь... Кстати, захватите продукты да спирту для компрессов. От всех привет передашь. Скажи - мы ее ждем обратно. И Марфе Семеновне - ее тетке - поклонись.
Она немало нам помогает. Достойная женщина.
До Мыздры Алексей и его проводники добрались без всяких происшествий. В лесу никого не встретили, и на дорогах будто все вымерло. Ночь видалась светлая, и сквозь деревья косо сквозили голубоватые лучи месяца.
Село стояло у опушки леса. Партизаны помогли Алексею отыскать избу Аниной тетки.
Сдерживая волнение, Алексей постучал в окно. Послышалось шлепанье босых ног по полу. Скрипнула дверь, и женский голос спросил тревожно:
– Кто там?
– Свои, - ответил один из проводников.
– Привет от Кузьмича.
Загремела щеколда, дверь распахнулась, и в темном проеме Алексей увидел невысокую женщину в телогрейке и торопливо наброшенном на голову белом платке.
– Марфа Семеновна?
– спросил Алексей.
Женщина кивнула головой. Казалось, что ее нисколько не испугал этот стук в окно. Видимо, ночные гости из леса наведывались часто.
– Мы к Ане. Как ее здоровье?
– шепотом сказал Алексей.
– Мы пришли ее проведать и кое-что привезли.
Хозяйка провела Алексея в избу. Его спутники остались с лошадьми.
– Что Аня? Как она?
– продолжал расспрашивать Алексей Марфу Семеновну.
Они вошли в комнату, хозяйка зажгла коптилку.
И прежде чем Марфа Семеновна успела ответить, Алексей услышал из-за перегородки Анин голос:
– Тетя, кто там?
– К тебе гости, Аннушка!
Алексей отбросил ситцевые занавески. Он не мог в темноте рассмотреть лица Ани, видел только, что она приподнялась на локте. Глаза ее
лихорадочно блестели.– Кто вы?
– Аня! Ты не узнала меня?
– Алексей в растерянности стоял, не зная, подойти поближе или остаться на месте.
– Нет, не может быть!
– чуть не вскрикнула Аня.
– Алексей Петрович? Вы? Просто не верится, как вы здесь оказались!
– Она потянулась к нему, удивленная и счастливая.
– Не могу поверить...
– Аня!
– Алексей Петрович!
– снова вскрикнула она и засмеялась.
– Чего же вы стоите, проходите! Нет, подождите, я хоть причешусь... Да где же гребенка? Ну да неважно. Проходите. Тетя Марфуша, дайте сюда коптилку!
Мерцающий огонек осветил немолодое лицо Марфы Семеновны - доброе, усталое, чуточку удивленное.
Алексей подошел к Ане, она смущенно поцеловала его в щеку и откинулась на подушку. Она глядела на него и без конца повторяла его имя, смеялась, смеялась, счастливая, и он. улыбался, смотрел на ее раскрасневшееся, радостное лицо.
Марфа Семеновна поставила коптилку на табуретку.
Алексей принес со двора и разложил на столе свертки с сахаром и банки с консервами, пакет с разными лекарствами, бутылку спирта.
– Что вы, что вы!
– запротестовала Аня.
– Нам ничего не надо. Я все боюсь, что вы мне приснились.
Вот проснусь - и вас нет.
– Как ты себя чувствуешь?
– уже в который раз спрашивал Алексей, и Аня все не отвечала на вопрос, а только завороженно смотрела на него.
...Сколько они проговорили, Алексей не пом'нил.
Марфа Семеновна хлопотала на кухне, несколько раз приглашала Алексея "покушать на дорожку", но Алексей все отмахивался, торопясь в подробностях рассказать Ане, что с ним произошло за время их разлуки.
О Лещевском он умолчал, чтобы не расстраивать больную.
Наконец Марфа Семеновна собрала гостей вокруг стола.
За полчаса до рассвета Алексей, поднявшись, сказал:
– Ну, нам пора. Скоро утро. Выздоравливай.
На прощание он поцеловал девушку в лоб, стараясь не видеть, как дрожат се губы...
– Ну, Аня, не надо. Ты же солдат.
– Не буду, не буду, - прошептала она, сдерживая всхлипывания.
Такой она ему и запомнилась: в простенькой ночной рубашке, со спутанными светлыми волосами, с глазами, полными слез, с обметанными, потрескавшимися губами, готовой вот-вот расплакаться.
3. ЗАДАНИЕ ЦЕНТРА
Шла осень 1942 года. Петр Кузьмич позвал Алексея в свою землянку и протянул ему листок бумаги.
– Тебе, из Москвы...
Алексей торопливо скользнул взглядом по строчкам.
Это была радиограмма из Центра.
"Рады сообщить вам, - читал Столяров с волнением, - что добытые вами сведения высоко оценены руководством и способствовали нанесению чувствительных ударов по оккупантам. Вы проявили в борьбе с врагом смелость, изобретательность и отвагу. Вы, несомненно, нуждаетесь в серьезном лечении. Несмотря на то, что враг еще силен и продолжает оставаться опасным для нашей Родины, считаем целесообразным предоставить вам отпуск для отдыха и лечения, чтобы в дальнейшем, используя все свои возможности, вы смогли с новыми силами включиться в боевую деятельность по разгрому и уничтожению гитлеровских захватчиков.