Особый дар

— И я тоже. Но Эйдриан, верно, рассчитывает, что ему дадут другого викария.

— Да, парню с такой привлекательной внешностью приходится трудно, — рассудил Перчик. — Того и гляди попадешь в какую-нибудь историю. Красивым девушкам тоже нелегко жить. Вообще красота может обернуться и благом, и бедой. — Он взглянул на часы. — Жаль, что пора закругляться, но утром мне рано вставать, я уезжаю. Спасибо, что помог развеять тоску.

Они вышли из клуба. Ночь была холодная и ясная, высоко над ржаво-красными туманами и неоновыми огнями Лондона мерцали звезды.

— Теперь увидимся, когда снова приеду в отпуск, — сказал Перчик. — Счастливо!

25

Тоби удивился, но и насторожился тоже, получив в середине июня вполне дружелюбное, но холодноватое письмо от Мейзи: она приглашала его в Хэддисдон на праздничный ленч по случаю пятидесятилетия матери — Аманда хочет собрать в этот день всех друзей.

Он не сразу сообразил: ведь Мейзи и не предполагает, что ему известно о ее попытке покончить с собой; об этом никто не знает, только Эдуард, экономка, врач и он сам. Он еще раз все обдумал: Аманда, безусловно, считает, что его роман с Мейзи кончился; в сущности, теперь он уже и сам такого мнения.

Мейзи настаивала лишь на одном: на сей раз он должен уговорить своих родителей, чтобы они приехали вместе с ним. Письмо заканчивалось обычными формулами вежливости — расспросами о здоровье, о работе и так далее.

Когда он сообщил родителям, что они приглашены к Феррарсам, мистер Робертс объявил:

— Еще чего! А киоск я на кого оставлю, как они полагают?

Но миссис Робертс, к его удивлению, согласилась:

— Раз им так уж загорелось, я поеду. По правде говоря, я не прочь разок взглянуть на этот расчудесный Хэддисдон. И потом, мне хочется повидать Мейзи. Ты отвезешь меня на машине, да? Вообще-то я там буду словно вытащенная из воды рыба, но если все эти премудрые гости миссис Феррарс что-нибудь да умеют, пусть их: ведь я, что ни говори, умею рисовать.

К этому времени у нее уже было прочное, хоть и довольно скромное, положение, и владелец галереи извлекал из ее картин порядочную прибыль.

Тоби написал Мейзи, что приедет с матерью, но встречать на станции их не нужно, — он повезет ее на машине. В ответ последовала приветливая записка от самой Аманды: она в восторге от того, что он едет с миссис Робертс! Право же, она почти не надеялась когда-нибудь заполучить ее. Миссис Робертс нисколько не должна стесняться — все будут просто счастливы познакомиться с ней.

«Вам следует основательно ей это внушить. Все мы тут, в Хэддисдоне, ее друзья».

К Феррарсам они приехали в сырой, пронизывающе-холодный июньский день. Дождь сек деревья, прямо-таки вбивал цветы в землю — нет, это никак не «погода Аманды»!

— Хорошо, что я надела шерстяное белье, — заключила миссис Робертс.

Как и на выставке в Кембридже, она не проявляла ни малейшей нервозности. Ей прибавляло решимости еще и то, что ехала она с определенной целью — повидать Мейзи.

Дорогой беспокойство Тоби все нарастало: как Мейзи встретит его? Впрочем, почему, собственно, он должен испытывать неловкость? Вероятно, она уже позабыла прошлое, как позабыл и он — ну если не совсем позабыл, так почти: запахи Кембриджа и Парижа все еще жили в его памяти. Зеленая лампа, подарок Мейзи, еще стояла у него на столе. В Хэддисдон они приехали с некоторым опозданием — вся компания, по-видимому, уже была в сборе. Чета Ллэнгейнов (Мойра с неизменным стаканом водки в руке) и с ними Клэр, что его не на шутку встревожило. Питер Коксон. Эдуард, приветливый, но какой-то отчужденный. Молодая художница-шотландка, к которой недавно пришел успех. Струнный квартет. Художественный критик. Пианист, сделавший себе имя на Международном конкурсе в Советском Союзе. Несколько пожилых друзей Аманды, ничем не примечательных.

Встретила их Мейзи — такая спокойная, чинная девочка в брюках (до этого он никогда ее в них не видел) и легком свитерке. Она расцеловала миссис Робертс. Тут сверху в холл сбежала Аманда в вихре развевающихся шарфов и заключила миссис Робертс в объятия, хотя та явно предпочла бы от этого уклониться.

Все, кто был знаком с миссис Робертс, здоровались с нею очень сердечно (на приветствие Клэр она ответила весьма сдержанно). Молодая шотландка так и кинулась к ней.

— Ведь ваша история — это мифологема! — воскликнула она. — До чего я рада познакомиться с вами!

— Мифо-чего? Это что же такое? — удивилась миссис Робертс.

— Ну, как бы сказать… Часть мифологического сюжета, или легенды, что ли. По правде говоря, мне не верилось, что вы и впрямь приедете.

— Всем я вас представлять не стану, — пророкотала Аманда, — постепенно вы с ними перезнакомитесь сами. А сейчас вам надо выпить — ах да, ведь вы не пьете, ну, что-нибудь безалкогольное. Томатный сок?

Но миссис Робертс попросила налить ей тоника — для нее, с точки зрения Тоби, это был выбор довольно изощренный.

Они сидели в большой гостиной, такой уютной от горящего камина. Клэр держалась с ним подчеркнуто холодно, и он понимал почему. Что ж, ее тактичностью можно только восхищаться.

Тоби вручил Аманде подарок: старинную коробочку из веджвуда [39] для пилюль:

— Поздравляю вас с днем рождения, желаю долгих лет жизни.

— Прелесть какая! — воскликнула Аманда. — Я ведь всегда ношу с собой аспирин, просто на всякий случай. Долгих лет, говорите? Сколько же именно? У нас в семье нет долгожителей, но лет на двадцать я, пожалуй, рассчитывать могу.

39

Марка фарфора.

— Чепуха, — возразил Эдуард, до сих пор почти не открывавший рта, — из вас еще получится величественная восьмидесятилетняя дама.

— Дай вам бог здоровья, милый, как это приятно слышать!

Гости разбились на группки, участники которых время от времени переходили из одной в другую. Только миссис Робертс сидела в кресле, и казалось, ни самый дом, ни гости не производили на нее ни малейшего впечатления — впрочем, Тоби подметил, что лицо ее засветилось от удовольствия, когда она, войдя в холл, увидела на стенах свои картины. Сейчас она была в центре внимания образовавшейся вокруг нее группки: Клэр, Ллэнгейн, Мойра, Эдуард.

У самого Тоби завязался разговор с Питером Коксоном. Нет, говорил Питер, здесь его книга не пользуется таким успехом, как в Америке.

— Притча не понравилась, — пояснил он и добавил с кривой усмешкой: — Двое критиков усмотрели в ней серьезные погрешности против теологии, хотя что они оба, черт их дери, в ней смыслят, ума не приложу.

Подошла Мейзи. Внешне все выглядело вполне обыденно: просто болтает девушка с двумя молодыми людьми. Как жаль, сказала она, что Эйдриан не смог выбраться. Видно, он обречен сидеть в Линкольншире безвыездно.