Осознание

– Я же так и не поблагодарил тебя толком, – присев рядом, Эдвард посмотрел на девушку, теперь упорно разглядывающую землю под ногами и отказывающуюся поднимать на него взгляд, – Уже трижды твой должник, а долги привык возвращать.

– Ну что ты, в самом деле, – Славя все-таки повернулась к нему и улыбнулась, – Ничего ты мне не должен, это же мелочи какие-то.

– А вот здесь позволь мне решать, – покачал головой Эдвард, не соглашаясь с девушкой, – Ты мне помогала, а такие вещи нельзя забывать. Я тебе благодарен за это, и, что вполне логично, хочу как-то помочь. И поверь на слово, мне очень тяжело видеть, как ты грустишь, – он улыбнулся кончиками губ, увидев, как девушка удивилась, посмотрев на него своими широко распахнутыми бездонными голубыми глазами. Казалось, в них целый океан, и достаточно одного неловкого шага, чтобы соскользнуть в них и утонуть в бессильных попытках вырваться.

– И вовсе я не грущу ни о чем, – Славя попыталась натянуть на лицо маску в виде своего привычного выражения лица, но Эдвард только покачал головой, разочарованно вздохнув.

– Не ври, тебе не идет, – честно сказал ей, – Я, может быть, и дурак, в чем все больше убеждаюсь в последние дни, но вовсе не настолько, чтобы перестать понимать своих собеседников… Так, а это что? – он удивленно посмотрел на небо, от куда на него только что упала довольно крупная капля воды. Темное свинцовое небо стало словно еще ближе, нависая на «Совенком» так, что кажется, будто еще чуть-чуть, и зацепит краем облаков верхушки флагштока. А водные капли продолжали падать, через пару секунд почувствовал еще одну, а еще через секунду третью, вполне ощутимо приземлившуюся ему на ничем не прикрытую голову.

– Дождь пошел, – Славя тоже посмотрела на небо и улыбнулась, – первый за эту смену. Наверное, сильный будет, после такой жары…

– Дождь? – переспросил Эдвард, в котором снова проснулись старые инстинкты, призывавшие бояться непогоды, которая в его родном мире не приносила ничего, кроме больших неприятностей. Враждебный человеку мир мог угрожать со всех сторон, и достаточно любой, даже незначительной ошибки, чтобы погибнуть страшной и мучительной смертью. «Совенок» был куда миролюбивее, но отточенные годами инстинкты, хоть и ослабли за последнее время, но тут же просыпались, как только происходило что-то, прежде не виденное и удивительное. Простой водный дождь был одним из таких явлений, Эдвард помнил лишь кислотные осадки, во время которых передвигаться вне защищенных и укрепленных стен можно было только при использовании бронетехники. Чувствуя, как на него падают тяжелые водные капли, Эдвард улыбнулся, – Дождь… простой дождь…

– Намокнем же, – всполошилась Славя, поднимаясь со своего места и за руку поднимая Эдварда, – Пошли, надо куда-нибудь под крышу, пока он совсем не разошелся, – девушка все еще бросала взгляды на потемневшее небо, изливавшиеся на землю дождем, действительно с каждой пройденной секундой становясь все сильнее и сильнее. В принципе, возможность промокнуть Эдварда нисколько не смущала, но приятного здесь, действительно было мало.

– Тогда быстрее идем, – кивнул Славе, по привычке поднимая воротник, и потащил ее к столовой. Девушка, не отпуская его руки, торопливо семенила за его широкими шагами, все время утаскивая его под ветви деревьев, поскольку там было несколько суше, а дождь, словно решивший рассчитаться с лагерем за целую неделю солнечной погоды, за время, потребовавшееся им на путь до столовой, всего за минуту превратился в настоящие струи воды, непрерывным потоком падающие на землю им оставлявшие на лагерных дорожках большие и местами глубокие лужи. Боясь то ли промокнуть, то ли отстать от него, помощница вожатой вжалась в Эдварда, пока добирались до столовой, а в последнем рывке к крыльцу прямо через собиравшиеся лужи буквально тащил ее на себе, испуганно ойкнувшей и не успевавшей за его шагами.

– Успели! – обрадованно выдала Славя, когда забежали под крыльцо, оглядываясь на дождь, который становился только сильнее, уже с явным намерением утопить «Совенок» в низвергающихся с неба потоков воды. К тому же уже порядком усилился и ветер, налетавший порывами, так что стоять на крыльце довольно холодно.

– Почти, – ответил Эдвард, сам промокший за эти две минуты, с усмешкой кивнул на Славины косы, сейчас тяжелые и сырые, плетьми висящие за спиной, на тоже успевшей промокнуть форме, – пошли внутрь, пока не замерзла, – приобняв девушку, закрывая ее от ветра, открыл дверь столовой. Где до сих пор все было забито народом. Галдящие пионеры, явно же желавшие мокнуть под дождем, все так же сидели на своих местах, живо осуждая, что же теперь случится с запланированным на сегодня распорядком дня, но, из-за такой толпы хотя бы есть шанс не попасться на глаза Ольге Дмитриевне.

Зато не получилось скрыться от Алисы, явно поджидавшей его у дверей. И первое, что почувствовал Эдвард, оказался довольно чувствительный подзатыльник, из-за неожиданности даже щелкнув зубами, и сразу же развернулся, готовый к продолжению схватки. В такой толпе, где еще почти каждый что-то говорит, неудивительно пропустить удар со спины, но прямо перед собой увидел рассерженную мордашку Алисы, пытающейся взглядом проделать в нем пару лишних отверстий.

– Получил? – буркнула девушка в ответ на его непонимающее выражение лица.

– Получил, – кивнул в ответ, потерев ушибленное место. Все еще стоявшая рядом Славя удивленно переводила взгляд с одного на другого, но в этот момент досталось и ей, прежде чем Эдвард успел среагировать.

– И ты иди отсюда! – рыкнула Алиса на помощницу вожатой, – Я с Эдом разговариваю! – прозвучало даже слишком резко, и лицо девушки сразу же приобрело обиженное выражение лица, не понимавшей, в чем виновата.

– Алиса… – попытался он предупредить возможное продолжение, но рыжая, кажется, перешагнула черту, за которой заканчивался самоконтроль.

– Нечего на чужих парней вешаться! – Неожиданно крепко схватив его за руку, девушка практически выплюнула в сторону Слави. От этих слов даже Эдвард застыл как ошпаренный, не ожидавший ничего подобного.

– Я… Да я… Да я даже… – растерявшаяся и обиженная Славя, с почти сразу же навернувшимися на глазами слезами, вдруг оттолкнула Эдварда, и выбежала обратно за дверь, оставив всех остальных пионеров с вытянутыми от удивления лицами. Даже Алиса удивилась, несколько остуженная реакцией помощницы вожатой и ледяным взглядом Эдварда.

– Ты что сейчас сделала? – прошипел он сквозь зубы, повернувшись к ней, таким тоном, что Алиса сразу же остыла, посмотрев на него с удивлением и непониманием.

– Сам хорош! – вдруг рявкнула и на него, – Что ты с ней все время ходишь? – тут до нее тоже начало доходить, что вся сцена происходит на глазах у остальных пионеров, даже забывших об остальных разговорах, заинтересованные той сценой, что разворачивалась перед дверьми столовой. Только раз дав своему темпераменту раскрыться полностью, уже не собиралась отступать, – Да, я такая! Хотите что-то еще услышать?! Интересно, да?! Идите вы все лесом! Надоели! – и тоже, оттолкнув Эдварда, выскочила за дверь, оставив всех в состоянии легкого шока.

– Святое Небо! – чуть ли не взвыл он, когда дверь столовой снова захлопнулась, – Да почему же все не так?! Что же у вас не в порядке?!

– Эдвард! – уже схватился за ручку двери, когда услышал строгий окрик вожатой, пробравшейся сквозь толпу и явно рассчитывающей сейчас отчитать его за поцелуй и всю эту сцену, но у него совершенно не было никакого настроения изображать из себя ответственного пионера.

– Ольга Дмитриевна! – рявкнул он чуть ли не на всю столовую, сразу ее остановив, – Не до вас! Подождите! – и прежде чем успела что-то ему ответить, тоже вышел за дверь, под хлеставший за окном дождь.

Снаружи погода, кажется, окончательно сошла с ума, дождь хлестал со всех сторон, изгибаясь под порывами ветра и налетая с разных сторон, так что уже через несколько секунд Эдвард был мокрый настолько, словно прямо в одежде прыгнул в бассейн. Подняв воротник и выругавшись сквозь зубы, успел заметить рыжую шевелюру Алисы и бросился следом за ней, шлепая прямо по лужам, продолжая проклинаться себя последними словами за тот идиотизм, который совершает прямо сейчас. Догнать девушку не было проблемой, она пряталась под деревьями от дождя, явно уже жалея, что вышла наружу, тоже промокнув и сложив руки на груди. Эдвард налетел на нее, не зная, что сейчас с ней делать, то ли накричать, то ли, наоборот, сжать в объятиях.