Осознание

Он был уже не в автомобиле, а стоял на дне узкого ущелья, покрытого толстым слоем пепла настолько, чтоб бронированные поножи боевого костюма утопали в нем едва ли не по щиколотку. Постоянные извержения нестабильных вулканов вокруг все время приносили с собой новые тучи пепла, засыпавшего довольно слабо протоптанную, но еще как-то заметную тропинку.

– Командующий, вы уверены, что вам это необходимо? – по радиосвязи раздался голос одного из его адъютантов, – Кем бы ни была эта тварь, но он мутант, а его возможности не поддаются логическому объяснению…

– У нас только один шанс действительно разобраться в происходящем, и я обязан рискнуть, – ответил Эдвард, следом отключая канал. Сейчас он должен быть исключительно один, никто и ничто не должно мешать этому разговору.

Пещера показалась буквально за следующим камнем, небольшая дыра в каменной гряде с разложенными перед входом костями и черепами, украшенная чадящими факелами. Глубоко вздохнув, мысленно уверяя себя, что подобное необходимо, и наклонившись, зашел внутрь, отодвигая рукой грязный и рваный полог.

Внутри было темно и душно. Тяжелая и густая вонь, настолько мощная, что пробиралась даже через активные сейчас внешние фильтры шлема, отдающая горелым жиром и экскрементами, густым туманом висела в воздухе, размазывая дрожащий свет нескольких толстых свечей, едва освещавших небольшую пещеру с низко висящим потолком. Оттуда на кожаных ремешках свисали связки костей, сушеной кожи, конечности каких-то животных и прочая чертовщина, от которой за километр тянуло ведунством и колдовством. Эдвард скривил брезгливую гримасу, проходя дальше, когда был остановлен непонятно откуда взявшимся голосом.

– Кто осмелился нарушить мой покой? – из темной дальней стороны помещения вышло непонятное существо, одетое в груду тряпья, откуда выделялась только морщинистая и покрытая гноящимися язвами рука, державшая узловатую клюку, – Кто столь смел, что сам пришел в дом Предвестника? А! Я вижу мятущуюся душу, что не знает покоя. Ты пришел ко мне сам… давно я ждал такого, как ты…

– Я Эдвард Тристанский… – начал он в ответ, но существо грозно ткнуло в его сторону своей клюкой.

– Мне не интересно, как тебя зовут! Перед моим богом не имеют значения имена и титулы, что жалкие смертные придумывают себе, дабы оправдать бессмысленность своего существования! – капюшон свалился, и перед Эдвардом оказалось нечто, отдаленно напоминающее человеческое лицо. Невероятно уродливое, словно оплавленное, с отвисшей нижней губой, под которой словно и не было челюсти, покрытое язвами и морщинами. Больший по размеру глаз был затянут беленой, а маленький, быстро бегающий из стороны в сторону, имел сразу три зрачка. Невпопад шамкая губами, из-за чего возникало жуткое ощущение, будто говорит кто-то другой, мутант снова обратился к Эдварду, – Я знаю, зачем ты пришел. Твоя душа полна боли и отчаяния, но я вижу ту надежду, что привела тебя ко мне. Ты ищешь у меня ответы на вопросы, что мучают тебя!

– Если ты умеешь читать души людей, то, может, и узнаешь, что за вопросы меня мучают? – съязвил Эдвард, испытывая жуткое желание активировать свою шпагу, висевшую в магнитных ножнах на поясе, и воткнуть ее в горло этому мерзкому существу. Его удерживало только то, что именно оно и было его последней надеждой.

– Не мне тебе надо задавать эти вопросы, – прошамкал Предвестник, – А тому, кому я служу, я же всего лишь посредник. И я же принимаю плату…

– И какова цена за ответы? – спросил Эдвард, пытаясь поймать взгляд вечно бегающего глаза, но тот, казалось, жил самостоятельной от своего владельца жизнью.

– О, цена всегда одна и та же, – обрадованным тоном объяснил Предвестник, – За то, чтобы получить столь нужные тебе знания, мой бог потребует твою душу.

– Мою душу? – расхохотался Эдвард, – Это все, что требует твой бог за знания, какие помогут спасти мой народ? Забирай, мне она не нужна!

– Все приехали! – его привел в себя голос Виолы Церновны и остановка автомобиля. Уже не в первый раз замечал, что в движущемся транспорте в таком состоянии многое остается за пределами внимания, например, пройденное расстояние или что-либо, промелькнувшее за иллюминатором. Медсестра несильно толкнула его в плечо, – Вот уж пионер выискался, то геройствует, то засыпает в машине.

– Когда стану роботом, то предупрежу вас, – потянувшись, буркнул Эдвард, больше недовольный сам собой, что, немного расслабившись, утратил контроль над ситуацией, – Зато хоть выспался… – снова бодрый и немного посвежевший, открыл дверцу автомобиля, выбираясь наружу. На улице уже было темно, только небольшой фонарь перед дверьми столовой, где Виола припарковала машину, освещал крыльцо здания. Прохладный ночной воздух после теплого салона окончательно выбросил из головы неприятные воспоминания, и сейчас Эдвард, подсознательно поднеся руку к сердцу, словно ощущение собственного сердцебиения могло что-то изменить, с улыбкой подумал о заключенном тогда договоре. Если бы ему тогда сказали, что душа действительно может иметь какое-то значение, то рассмеялся тому человеку в лицо, а вот сейчас эти глупые чувства даже казались важными.

– … и никаких «к себе»! – оторвался он от собственных размышлений, услышав голос медсестры, помогавшей Лене выйти из машины, – Будешь под моим присмотром, и никаких лишних разговоров!

– В чем причина спора? – поинтересовался Эдвард, подходя к ним.

– Нет причины, – несмело улыбнулась Лена, – я хотела к себе пойти, а Виола Церновна говорит, что мне надо в медпункт…

– И правильно говорит, – кивнул он, – Не спорь с врачом, он лучше знает, – добавил, улыбнувшись девушке. Вытащив из салона медвежонка, протянул ей, а потом повернулся уже к Виоле, – Может, ее сразу проводить?

– Конечно, сразу, – кивнула медсестра, – Шурик, помоги товарищу…

– Как-нибудь справимся, – Эдвард подхватил Лену на руки, так что та лишь испуганно пискнула и чуть не выронила плюшевую игрушку, – Пошли потихоньку.

Шурик, больше довольный тем, что все наконец-то закончилось, немного оторопело посмотрел на Эдварда, без особых усилий держащего Лену на руках, и только пожал плечами. Пожелав всем остальным спокойной ночи, отправился к себе.

– Тебе бы лучше тоже лишний раз руку не напрягать, – заметила Виола, доставая ключи от медпункта из кармана своего халата и немного обгоняя Эдварда, спокойным шагом шедшего по аллее, – Разрез снова открыться может… – в ответ он только покачал головой, больше заботясь о том, чтобы в темноте случайно не споткнуться. Лена была почти невесомой, только испуганно смотрела на него, одной рукой обхватив за шею, а второй прижимая к себе плюшевую игрушку.

Медпункт в конце аллеи стоял пустой и темный, даже лампочка над входом отказывалась гореть, и Виола, возясь с ключами в темноте, пообещала лично прибить электрика за то, что тот вечно забывает починить внешнее освещение. Только подобрав подходящий, открыла дверь и, зайдя внутрь, первым же делом включила свет, только потом позволив Эдварду войти следом. Внутри, как и прежде пахло какими-то лекарствами, и все сияло чистотой, от выложенного плиткой пола до маленьких стекляшек в шкафу. Привычным взглядом окинув свои владения, Виола откинула одеяло на стоявшей у стены кровати.

– Сюда укладывай нашу принцессу, – кивнула она головой, и Эдвард осторожно уложил Лену на место, от чего девушка сразу засмущалась.

– Виола Церновна, – попросила пионерка, – А можно я… переоденусь… в форме же я не буду здесь лежать…

– Ой, совсем голова дырявая стала, – усмехнулась медсестра, сразу об этом не подумавшая, – так пионер… Хотя нет, в дамском белье ты копаться не будешь, – одарила Эдварда плотоядной улыбкой, от чего тот почувствовал, что снова начинает краснеть, – лучше разбуди Мику, она принесет все, что нужно… и не подглядывай, – Эдвард только тяжело вздохнул и вышел из медпункта.