Оставьте тело вне войны

— Понял. Человек — невидимка, как у Герберта Уэллса.

— Так вот, лейтенант Морозов, задача у вас очень непростая. Пострелять по противнику — этого ведь мало. Главное в вашей работе — уйти целым. Сразу даю совет, немцы попрут по всем дорогам и для выбора целей у вас возможность будет большая. Но у немцев есть одна особенность — ночью они, как правило, не воюют. Они спят. Движение к ночи затихает, поэтому атаки на последние колонны в предвечернее время позволит вам успешно отойти, по знакомому вам маршруту. Ночью тоже можно совершать налёты на населённые пункты, которые будут забиты техникой и штабами. Но после одного двух нападений, немцы будут выставлять противотанковые заслоны, не нарвитесь. Вам какой позывной присвоили?

— "Крокодил-4", товарищ Глеб.

— Хорошо, товарищ Морозов, чтобы вызвать меня, надо мысленно прокричать: Хранитель Глеб, я "Крокодил-4", помоги! Попробуй!

— "Хранитель Глеб, я "Крокодил-4", помоги!".

— Да, правильно прокричал, я услышал. Но имей в виду, лейтенант, расстояние и загруженность другими делами, может мне не позволить прийти к вам на помощь. Помощь я, конечно, вашему взводу окажу, но она не будет постоянной. Рассчитывайте в первую очередь на себя и своих людей! Вы всё поняли?

— Так точно, Хранитель Глеб. Разрешите быть свободным.

— Да идите, и пусть Удача в бою не оставит вас и ваших людей! — перекрестил его сержант.

Глаза лейтенанта расширились: он увидел сияющую руку, осеняющую его Святым Крестом. Морозов потрясённо повернулся и вышел.

"Если с нами БОГ, то кто же тогда против нас?"

Через три минуты колонна из трёх танков и двух машин, вышла в сторону Самбора.

Комбат предупредил всех командиров на ППД и в восемь часов провел тренировку по укрытию личного состава по звуковому сигналу "Воздушная тревога". Удары по гильзе были хорошо слышны везде. Частые удары — нападение, редкие с интервалом десять секунд — отбой. Люди вроде освоили, куда бежать и где прятаться. Даже штабные отработали укрытие очень ретиво, оставив в штабе одного дежурного. Пулемётчики батальона и комендантской роты заняли окопы и ещё раз отработали приёмы стрельбы по самолётам. Перед отбоем комбат вооружил всех людей и приказал:

— С оружием больше не расставаться, везде, где бы ни находились. Даже в туалете. Завтра немцы нападут на Советский Союз! Начнётся страшная война с фашистами, война кровавая и долгая. И наш долг перед страной и Родиной защитить нашу землю, наших матерей, жён и сестёр. И как бы тяжело нам не приходилось, но враг будет разбит и победа будет за нами! Мой приказ: Батальону стоять до конца и делать свою работу — эвакуировать и ремонтировать танки! Вы приказ уяснили товарищи красноармейцы?

— Уяснили, товарищ комбат. Батальону стоять до конца и делать свою работу — эвакуировать и ремонтировать танки!

Правильно, товарищи бойцы. Ведь каждый исправленный танк — это наш вклад в победу. За три дня мы отремонтировали шестнадцать танков. Это пол батальона. И завтра эти танки понесу смерть немецким захватчикам! Завтра предстоит трудный день. Надо отдохнуть. Разойдись. Подготовиться к отбою!

Наташка тоже стояла в строю. Рядом с Маэстро. С матерью после ужина она домой не пошла, в батальоне ей было интересней. А комбат ей определённо понравился, это она для себя решила твёрдо. Замечательный боевой командир и красавец мужчина. Ей Марк по секрету рассказал, что вчера комбат уничтожил группу бандеровцев, убивших наших танкистов и трёх девушек. Что раньше он был командиром лучшей танковой роты в дивизии.

Комбат шел в штаб. Если командиру комендантской роты он на вечернем построении приказал объявить о завтрашнем нападении немцев на Советский Союз, то Кульчицкий и его штабные ничего не знали. А их там семнадцать человек. Плюс пять кладовщиков. А два склада вообще за территорией части.

Наталья напросилась в сопровождении комбата дойти до гостиницы Дошли за три минуты, перебросившись по дороге несколькими фразами. Проследив, что девушка зашла в домик, комбат двинул в штаб. Кульчицкий был на месте. Писарь уже ушёл спать.

— Ты что, Борис, на ночь глядя? — спросил старший лейтенант, отрываясь от книги.

— Пришёл отнять у тебя и твоих людей два часа сна.

— Тревогу объявишь?

— Нет, Вадим, просто доведу информацию. А собирать всех штабных будешь ты сам. И оружие получать, и выдавать и чистить на ночь. Ты знаешь, почему дивизия вышла в район и заняла готовность полную?

— Нет, мне такую информацию не доводили.

— Поскольку я здесь определён комендантом, то я тебе её довожу. Завтра ожидается нападение Германии на Советский Союз. С утра уже будут бомбить. Поэтому приказываю: (Кульчицкий поднялся со стула). В течение часа получить на складе карабины, и патроны, тебе автомат. Произвести выдачу оружия личному составу штаба по ведомости и чистку оружия. После этого построить личный состав и довести о нападении Германии на Советский Союз 22-го июня.

— Это что же выходит Борис, нас здесь бросили?

— Почему бросили? Мы пока в тылу. Склады здесь. Оставили мой батальон для охраны, усилив взводом и тремя танками и комендантскую роту. Так что нам пока не воевать, а вот бомбежка завтра наверняка будет. Ты, думаешь, я зря велел щели везде нарыть? Ты, кстати, в курсе, что в дивизии поймали трех немецких шпионов?

— Нет, впервые слышу.

— Проникли с последним пополнением. Обнаружили у артиллеристов, связистов и мотострелков. Наверняка и в штаб кто-то пробрался. Так что следи за своими орлами в четыре глаза. Никого с территории не выпускать. Только по двое. Тем более особист предупредил, ожидаются массовые нападения бандеровцев. Мы к встрече готовы. В танки загружен боезапас, на вышках есть пулемёты. Жалко ДШК нет, самолёты крупным калибром попотчевать.

— Почему нет ДШК? Есть. Я лично у Парфёнова на артиллерийском складе за ящиками видел. Что-то с треногой у него. Из зенитного дивизиона брать неисправный не захотели. А твоим ребятам починить — раз плюнуть.

— Ну, вот и договорились, поедешь оружие получать, ДШК тоже забери и патронов побольше. Из комендантской роты возьмёшь четырёх вооружённых бойцов, я Огневу позвоню. Для охраны и загрузки. Своих безоружных не бери. ДШК пусть сгрузят на территории батальона. Чинить уже завтра будем. И завтра штабных погоняй, хоть чему-то их научить надо.

— Завтра они у меня исправно научатся рассыпаться в цепь, и перебегать на поле боя. Через неделю будут пехотинцами! — пообещал Кульчицкий. Михайлов в этом не сомневался. Кульчицкий окончил пехотное училище с отличием, покомандовал взводом и ротой, его так же, как и Бориса, "выдвинули" из боевого подразделения в штабные, на майорскую должность. Больно уж начальнику штаба понравился его твёрдый характер, настойчивость и пунктуальность.

— Комбат спустился к дежурному и позвонил Огневу насчёт выхода машины из части и о выделении четырёх бойцов для охраны и погрузки. Вадим как раз написал заявку, Михайлов её подписал и пошёл домой спать. Лег он полдвенадцатого. Стояла глухая ночь. Звёзды усиленно мерцали, обещая завтра ветер. До войны оставалось четыре с половиной часа.

Г Л А В А 29

Глеб не помнил, когда немецким солдатам зачитывали приказ Гитлера о начале войны. Помнил, что за несколько часов до начала боевых действий, поскольку с немецкой стороны был перебежчик, который об этом успел доложить. Он пошёл простым путём, посчитав, что солдатам, перед наступлением хоть немножко, но поспать дадут. А значит, перед отбоем им должны довести этот приказ. Это он сообразил, когда комбат объявил вечернее построение. К границе он рванул сразу, опять сориентировавшись на наших артиллеристов. Появившись над позицией орудия комбата Телегина, полетел на ту сторону. Жизнь на немецкой стороне кипела. Чуть вдали от границы солдаты двигались не скрываясь. И хотя уже начинало темнеть, но сверху было видно, как перемещались небольшие колонны. Сержант пристроился к такой, оказавшейся ротой пехоты, которую фельдфебель завёл в какой-то сарай и построил. В сарае горело два керосиновых фонаря. Дверь смотрела на запад, поэтому светомаскировкой особо никто не заморачивался. В дверь вошёл оберлейтенант, командир роты. Фельдфебель доложил, что рота для доведения приказа построена.