Осторожно: попаданка! или Мужья в беде

— Сделка?

— Сделка?

— Тихо! — закричала я, заткнув уши.

Повисла тишина, и в этой жуткой тишине на меня с кровожадным интересом уставились десятки пар прозрачных глаз.

— Чего вы хотите? — Я убрала руки от ушей.

— Сделку, — ответила утопленница, опустившись обнаженной грудью на берег. Длинные волосы-водоросли упали на лицо, занавесив глаза, но оставив открытой острозубую улыбку. — Мы вернем вашего друга. Вы принесете нам артефакт воскрешения.

— Артефакт, создающий… воскресших? — с ужасом прошептал киса за моей спиной. — Так он… не миф? Они не миф? Воскресшие?

Оскал сирены стал еще шире.

— Как видишь.

— Но где мы его возьмем? — Я в отчаянии закусила губу. — Вы знаете, где он может быть?

— У короля эльфов!

— У короля эльфов!

— У короля эльфов!

Снова хором загалдели утопленницы.

«А король ушастых, однако, не промах. Столько интересных вещиц успел насобирать за время своего правления».

Мы с кисой переглянулись, подумав об одном и том же: «Нам по пути! Все равно собирались проникнуть в эльфийскую сокровищницу. Один артефакт украсть или несколько — какая разница?»

— Но зачем вам становиться монстрами? — Ладонь Лео опустилась мне на спину в жесте поддержки. — Воскресшие — жуткие твари.

— Ага, — поддакнула я. — Какой смысл менять шило на мыло?

— Мы — мертвые, — ответила сирена. — А хотим быть живыми. Ваш волк тоже скоро умрет, если не поторопитесь, — договорив, она исчезла в воде. Другие девицы последовали ее примеру, и спустя минуту поднятые ими волны стихли. Гладь реки снова стала спокойной и безмятежной.

Глава 19

Маруся и ночь в гостинице

— Все равно не понимаю, — вздохнул киса. — Неужели быть монстрами лучше, чем сиренами?

Я подошла к окну городской гостиницы, в которой мы остановились на ночлег. Отсюда, со второго этажа, хорошо просматривался шпиль местного храма. Вокруг этого шпиля на крыше свернулся, заснув, дракон — огромная темная туша на фоне звездного неба.

После встречи с призраками Аква’тэ’молле мы летели на спине Флоффи больше суток, но даже силы такого неутомимого существа рано или поздно подходят к концу, что уж говорить о нас, простых смертных.

Рассказывая об артефакте перемещений, Варг упомянул, что до эльфийского королевства две недели пути пешком. Крылатый ящер доставил нас до цели быстрее: город, в котором мы остановились, был пограничным, за ним — а точнее, за руслом высохшей реки, — начинались владения остроухих. Правил там Элендил, сын Арнона, о котором ходили самые невероятные и противоречивые слухи. Кто-то называл эльфийского короля жестоким диктатором, кто-то, наоборот, восхвалял его справедливость и милосердие. Доподлинно известно было одно: Эленон — невероятно закрытая страна. Несложно догадаться, что основная часть историй о лесном народе и их владыке — откровенный вымысел.

— А правда, что эльфы ослепительно красивы? — спросила я, садясь на постель со своего края.

В Томинфорд — последний город людей — мы прибыли ночью, слишком уставшие после долгой дороги, чтобы сразу бросаться на штурм королевской сокровищницы. Было решено отдохнуть, набраться сил и составить более или менее внятный план дальнейших действий. Найти гостиницу оказалось проще простого, а вот снять комнату с двумя отдельными кроватями — задачей невыполнимой. Даже не знаю, почему нас с кисой не насторожила вывеска у входа. Прочитав надпись на деревянной дощечке, прибитой к стене, Лео только скривился.

«Любовное гнездышко».

Эти два слова емко описывали интерьер номеров. Подчеркнутая до вульгарности романтичность в отделке и бросающаяся в глаза общая обшарпанность.

Поскольку мой вопрос про неземную красоту эльфов остался без ответа, я обернулась к Лео. Киса лежал на своей половине кровати полностью одетый, снявший только обувь, и гипнотизировал потолок.

— Ну так что? Это правда? Ушастые действительно хороши?

Губы ягуара поджались.

— Почему тебя это интересует? — процедил он.

— Просто любопытно. Никогда не видела эльфов.

Фыркнув, котик демонстративно повернулся ко мне спиной и накрылся одеялом.

Ну и что это такое было?

— Спишь? — спросила я.

— Сплю и тебе советую, — отозвался ворчун и, потянувшись к горящей свече на тумбочке, пальцами затушил язычок пламени.

Со вздохом я расстегнула штаны. Услышав шорох ткани, Лео напрягся, но промолчал. И правильно! Не хватало мне в угоду чужой стыдливости ложиться в чистую постельку в уличной одежде.

Расчесывая перед сном волосы, я пыталась вспомнить, где видела женщину с портрета в домике колдуньи. Сестру Марлы. Будь у меня с собой карандаш и бумага, я бы нарисовала ее лицо. Имея перед глазами нужный образ, вспоминать было бы проще.

— Тебе не о красоте всяких там эльфийских королей надо думать, а о деле, — неожиданно раздалось в тишине.

С момента нашего короткого разговора прошло минут десять. Неужели все это время киса продолжал прокручивать в голове мои слова?

— Теперь я думаю не о красоте эльфийского короля.

— А о чем?

— О размере его достоинства.

Лео повернулся ко мне так резко, что затряслась кровать. Его взгляд упал на мою грудь, приподнятую кружевным бельем, но тут же был стыдливо отведен в сторону.

— Давай спать, — тихо сказал Лео, отодвинувшись на самый край постели.

— Одеялом только поделись. Оно у нас общее, одно на двоих.

* * *

Проснулась я от ощущения горячего тела, прижатого к спине. Ночью Лео неосознанно подкрался ближе и заключил меня в объятия. Его сердце ровно билось мне в лопатку, дыхание шевелило волосы на затылке, а в ягодицы упиралось твердое доказательство чужого интереса.

«Ты — его избранница. Единственная женщина, с которой он может вступить в брак. Единственная, кто способен принести ему потомство».

Слова Лиама не давали покоя и будили в душе странное чувство. Порассуждав над этим еще немного, я с удивлением поняла, что не просто воспринимаю нашу с кисой близость как нечто само собой разумеющееся, — то, что обязательно случится в будущем, а предвкушаю ее. Действительно предвкушаю, как стану совращать этого скромника-ворчуна. Неужели меня так заводят девственники? Или дело в другом? В том, что ощущать себя особенной, настолько исключительной крайне приятно?