Остров традиции

– К вам поди лазают?

– Когда я здесь, не лазают. Мой авторитет их парализует, - пошёл выёживаться Стефан.
– А в прошлом году только я свалил - тётушке Анне одни корешки оставили, вершки с собой унесли. Зачем, думаю?
– Не подругам же дарить...

– А вы капканы ставили?
– спросил Конрад.

Это было задумано как острота, но Стефан решил, что занудливый гость после секундного озарения опять впал в маразм.

– Боюсь, в этом году тоже всё прахом пойдёт. Опять пожалуют, разляляи, - задумчиво сказал он, скорее сам себе.

– Значит, некому, говоришь, работать?

– Конрад попытался поймать верный тон.

– Ась?

– Работать некому, говорю.

– Да ты зенки раскрой - в доме разруха. Каждая дощечка требует капремонта. Хозяйка одна это не подымет. Так что засучивай рукава, впрягайся. Тут руки нужны. Умелые мужские руки.
– И выставив вперёд ловкую длинную кисть, стал загибать музыкальные пальцы.
– Забор чинить. Умеешь чинить забор?

– Не умею чинить заборы.

– Непохвально, - покачал головой Стефан и загнул указательный палец.
– Шифер менять. Умеешь класть шифер?

– Не умею класть шифер.

– Это минус. Электропроводка никуда не годна. Умеешь чинить электропро...?

– Не уме... На это электрики есть.

– В век электричества каждый должен быть электриком. Недочёт в воспитании, - средний палец прижался к ладони.
– Яблоньки надо окапывать. Копать можешь?

– Да. Ещё могу не копать, - слабая попытка сопротивления с целью поставить точку.

– А мусор выносить умеешь?

– Ещё как.

– Во-о! А как насчёт дырки в газовых баллонах запаять?

– Не знаю, не пробовал.

– Стыдно, в ваши-то года, господин вне традиции, - осклабился Стефан, переходя на учтивое "вы".
– Пока я жив, имеете шанс пройти ликбез...

– На хера мне твой ликбез, - вяло и виновато возмутился Конрад и даже стал было объяснять, почему такой ликбез ему ни к чему, но запутался и махнул рукой.

– Во-о, - мурлыкал Стефан, засовывая руку в какой-то ящик.
– Первый курс: забивание гвоздей...

– Лбом, - сказал вдруг Конрад, а почему - сам не понял.

– Не... лбом не надо. Гвоздик погнётся, расплющится... Молотком, как вы убедитесь, не в пример эффективнее.

– Козёл ты козёл, братец! Где ты был раньше?

– Ых, ых, экие мы сердитые. Грешно злоупотреблять гостеприимством. Тёте Анне пожалуюсь, что вы меня забижаете, тётя Анна пистон вам вставит, ей лишний рот не нужен.

Конрад трясущимися руками стал заколачивать гвоздь в какую-то досточку, через раз попадая по шляпке, но почему-то и пальцы не задевая.

– На троечку с минусом натянем - вариант не безнадёжный, чувствуется заквас бравого солдата. Ещё гвоздик, будьте добры... Повторенье - мать ученья...

Так они ковырялись ещё долго, и Стефан начал всерьёз уставать от бестолковости великовозрастного ученика, от его несуразных дёрганых движений, невпопадных реплик и невидящего взгляда затравленного тушканчика. Он уже сам был не рад своей затее и хотел послать горемычного неумеху куда Макар телят не гонял, но от этой печальной необходимости его избавила Анна, крикнувшая с террасы: "Мальчики, обедать!"

Мальчики вымыли порядком испачканные руки и собрались вкушать трапезу. Но и тут Анна отвлекла их внимание.

– Стефан, ты собрался на северный полюс?

Во как - а Конрад и не заметил, что Стефан весь день проходил в свитере, натянутом до самого носа; с волос, старательно начёсанных на лоб, нескончаемыми струями стекал обильный пот... а Конрад думал - так и надо.

– Лишний вес сгоняю, - ответил Стефан.

– Какой там у тебя вес... Э... что это?
– Анна протянула руку, Стефан попытался увернуться...
– Да не бойся ты, - успокаивала Анна, заглядывая ему под чубчик.
– Что ж ты такой паршивый?

– Я-то хороший. Парша паршивая.

– Раздевайся.

На горячем лбу Стефана, на шее, на мускулистом торсе полыхали пятна омерзительных лишайных наростов. Грубая шерсть свитера растёрла их так, что кое-где начинал сочиться гной.

– Ты сказать не мог? Господи... что ж это такое? Откуда?

Зацарапался слабенький голосишко Конрада:

– Купался?

– Было дело.

– В какой-нибудь серной кислоте купался. У нас в роте четверо из самоволки такими вернулись. Слазили в травленый прудик.

– Да что вы ерунду...
– перебила Анна.
– В нашем пруду сколько купаемся, ныряем - и живы-здоровы. Здесь у нас уникальная экологическая обстановка. К нам за тысячи вёрст люди приезжают.

– Ваш экологический уникум не накрыт стеклянным колпаком. Вчера уникум, завтра такая же помойка, как везде.

Анна возразила, что сама купалась ещё третьего дня, и Конрад не стал настаивать на своей версии, тем более, что бесполезной трескотнёй Стефану уже не помочь. Анна предложила бедняге сходить к старушке-соседке: во всём, что касалось медицины, Анна ей доверяла.

И Конрад откушал опять в одиночестве. А затем на цыпочках прокрался наверх, как можно тише чуть приоткрыл дверь комнаты Профессора и глянул в щёлочку: действительно ли у того мёртвый час, согласно предписанию Анны? Старик, вместо того чтобы спать, нацепил на нос очки и вертел в руках газету. Конрад отворил дверь пошире и юркнул в комнату.

Так или примерно так начинался роман "Остров Традиции" в конце 80-ых годов. В третьем тысячелетии он так начаться не мог бы.

– Здравствуйте, здравствуйте... Ну что, обживаетесь у нас?

– Обживаюсь. Только вот никаких приказаний касательно садовой деятельности...

– Анна первая приказаний не даст. Она к саду относится ревниво... Ревностно, то бишь. Вы бы сами посмотрели, что где приложения труда требует... Или Стефана вон спросите - он у неё доверенное лицо.

– Увы, я вряд ли пойму, что именно требует приложения труда. У меня никогда не было дачи.

– Счастливец вы... Знаете, не было у бабки хлопот - да купила порося. Хотя пока я не слёг со своей хворобой, любил я переключаться на здоровый сельский труд... Погорбатишься на сельскохозяйственной ниве - и словно воскрес к новой жизни, и мозги словно растуманились. Вот и вы, дитя города, нутром почуяли, что ближе к земле перебираться надо.