Острова Чалдеи

– Сир, - произнес Жрец, - эта бесстыдная порочность…

– Возражаю, - произнес Донал, - против обвинения в порочности. Какое отношение имеет религия к правильному и неправильному?

– Ты, хныкающий грешник! – прогремел Жрец. – Религия имеет прямое отношение к правильному и неправильному! Позвольте заметить, принц, ваши безбожные пути поставят прекрасный остров Скарр на колени, если…

– А какое отношение моя мораль имеет к политике? – огрызнулся Донал. – То, что делает человек – только его дело, и никак не касается богов или королевства.

– Это, - крикнул Жрец, - речь того, кто по своей воле сделал зло своим добром. Я обличаю вас перед Верховным королем, вашим отцом и всеми этими свидетелями!

К этому времени король Кениг – не говоря уже о большинстве нас, стоящих у столов – выглядел крайне неловко и то и дело дергался, как если бы хотел вмешаться. Но здесь стоял Верховный король, переводя усталые добрые глаза с лица Жреца на лицо Донала, пока Жрец не поднял обе костлявые руки и, похоже, собрался призвать проклятие на весь замок.

– Довольно, - сказал король Фарлейн. – Принц Донал, вы просто дразните этого человека. Жрец, какой ущерб нанес огонь вашему дому?

Жрец с содроганием остановился и опустил руки.

– Не столь большой, как надеялся этот испорченный молодой человек, - медленно произнес он. – Он построен из цельного камня – включая крышу и всё остальное. Но дверь и оконные рамы, будучи деревянными, большей частью сгорели.

– А что насчет внутренней части? – важно спросил Верховный король.

– К счастью, в дождь крыша протекает, и большинство вещей внутри были мокрыми. Нечестивая скотина бросила головню внутрь, но она только обуглила пол.

– Так в какую сумму вы оцениваете ремонт? – продолжил Верховный король.

– Шесть унций золота, - быстро ответил Жрец; все задохнулись. – Включая протекающую крышу.

Король Фарлейн повернулся к Доналу.

– Заплатите ему эту сумму, принц.

– Протестую, сир, - сказал Донал. – Он достаточно получает от нас золота на храмовые сборы. Более алчный…

– Заплатите ему, - повторил король, - и таким образом дело будет окончательно улажено.

– Сир.

Донал подобострастно склонил голову, снял один из своих многочисленных браслетов и протянул его человеку, находившемуся рядом с ним за столом. Пока браслет, сверкая, перемещался к Жрецу, переходя из рук в руки, Донал, притворяясь озабоченным, произнес:

– Попросите взвесить его, Жрец. В нем, вероятно, почти семь унций.

– Нет нужды, - сказал Верховный король. – Дело завершено.

Сияющий Жрец получил браслет, и тогда мы все смогли сесть и приступить к еде. Но я сомневаюсь, чтобы Жрец сильно наслаждался обедом. Он выглядел таким кислым, что от его вида могло свернуться молоко.

– Хм, - произнесла тетя Бекк. – Хм, - она взяла маленькую ржаную булку из высокой корзины и подтолкнула корзину ко мне. – Всё это было чудесно инсценировано, не так ли?

– Что ты имеешь в виду? – прошептала я. – Донал и Жрец ненавидят друг друга, все это знают.

– Да, но должна существовать весьма веская причина для появления здесь Верховного короля, - заметила тетя. – И личная притом. И поскольку нас специально позвали, скоро мы узнаем, что это за причина.

– Ты уверена? – спросила я.

– У меня на уме, - задумчиво произнесла тетя, разломив свою булку и потянувшись за маслом, - две вещи. Первое: наш кузен Донал, хотя и любит украшения, редко носит столь много браслетов. Парень едва может поднять руки. И второе: я никогда прежде не видела, чтобы наш кузен король доверял Ого передавать сообщения. И за тем, и за другим лежит расчет. Увидишь.

Чтоб мне провалиться, она была права! Мы едва закончили роскошный обед, на котором, к моей великой радости, не было ни капли каши, а двое королей едва успели встать и удалиться в какое-то уединенное место, когда Донал небрежно прошел позади наших кресел. Он действительно держал руки прямо по бокам.

– Айвар, - прошептал он брату, - ты, Бекк и Эйлин, следуйте за мной.

Мы пересекли помост и вышли в одну из дверей за ним. Там Донал повел нас по спирали через тайные коридоры, незнакомые мне, и наконец наверх по изогнутому лестничному пролету к тяжелой двери.

– Я объявил, что Бекк и Эйлин ушли домой, - заметил он через плечо, постучав в дверь.

– И с какой это стати, скажите на милость? – пробормотала тетя, но так, словно не ожидала ответа.

Думаю, она просто выражала свое раздражение тем, что Донал так равнодушно распорядился ее передвижениями. Наша семья привыкла приходить и уходить, когда нам вздумается.

Дверь открыл один из нарядных сопровождающих Верховного короля, который без единого слова отступил и провел нас внутрь. Эту комнату с громадными окнами я никогда прежде не видела, и если бы не туман, отсюда открывался бы далекий вид на юг – на море. Как бы то ни было, туман редел, уступая красному закату, делая освещение сбивающим с толку, поскольку в комнате горела высокая лампа и множество свечей.

Верховный король сидел с королем Кенигом по правую руку и королевой Мивенной – по левую. Еще двое сопровождающих стояли позади, но я едва взглянула на них. Кроме них здесь находились старый Наставник и Жрец Килканнона. Кровь застучала у меня в ушах, когда я поняла, что должны готовиться поистине великие дела, чтобы заставить Донала и Жреца собраться в одной маленькой комнате.

Глава 3

Айвар был так же поражен, как и я.

– Что происходит? – спросил он, торопливо поклонившись двум королям.

– Пожалуйста, садитесь, - пригласил Верховный король, - и мы расскажем вам.

Когда мы сели на низкие обитые стулья, в готовности поставленные перед ним, я заметила, что король Фарлейн нездоров. Он кутался в королевскую накидку, покрывавшую его алые одеяния, и кто-то поставил рядом с ним жаровню для дополнительного тепла. Но больше всего болезнь выдавало его лицо. Оно было желтовато-бледным, а кожа сильно обтягивала кости. И его прорезали глубокие морщины страдания. Но болезнь не погасила усталые глаза. Они пристально смотрели на нас с почти поразительными проницательностью и здравомыслием.

– Как вы знаете, - сказал он нам – всем нам, хотя думаю, в основном он обращался к моей тете, - десять лет назад волшебники с Логры наложили на наши острова Чалдеи чары, которые не дают никому, как бы мы ни старались, добраться до Логры.

Он кивнул Жрецу, которому так сильно не терпелось высказаться, что он потихоньку пододвигался на своем сиденье.

– Мы пытались, милостивый король, - разразился Жрец. – Мы обшарили весь Скарр в поисках хоть какого-то намека на чары. Мы плавали – я сам неоднократно плавал на лодках – до самого барьера в море, где лодки отклоняются, будто их сносит течением, хотя там ничего не видно. И мы использовали всё искусство, дарованное нам богами, чтобы разрушить чары. Но мы не нашли способа, - он замолчал, угрюмо съежившись. – Я потерпел неудачу. Боги недовольны мною. Я должен больше поститься и молиться.