От альфы до омеги

— Куда?

— Я знаю одно заведение недалеко отсюда… Тихое местечко, там нас никто не тронет и не услышит. Расскажешь там, — очень тихо сказал он, все косясь на прохожих. Посторонившись, он пропустил мать и сына, а потом снова впился глазами в девчонку.

Уж теперь ее отпускать нельзя. Ни за что.

Девчонка покорно кивнула, и Рикгард вдруг подивился, какая она выходила разная — то кроткая и послушная, как сейчас или этим утром, то наглая, хитрая, как минуту назад в полицейском участке. Какая она на самом деле? Сыграть она может любую, это ясно, но что же у нее внутри, на изнанке? Как к ней подступаться? И что она может сделать по его приказу?

Его «местечко» скрывалось в фабричном квартале, в одном из грязных подвалов под облупленной вывеской, названия на которой было уже и не разглядеть. В это заведение Рикгард когда-то ходил на встречи с торговцами слухами. Мрачноватые, подозрительные типы чаще всего оказывались мошенниками, но иногда среди них попадались и те, кто говорил правду. Наводки, добытые в этом омерзительном, но безопасном для темных личностей месте он ценил на вес золота. Когда-то давно он ловил аномалии и в Эмпориуме, слушая таких людей, как тот самый старик из мансарды, но теперь правдивых слухов не осталось, да и «информаторов» тоже. Лет пятнадцать назад такие торговцы невольно подарили ему одну за другой три звезды. Теперь они перевелись, а вот «местечко» все стояло.

Четыре удара в дверь и через секунду — еще три. Зеленая створка распахнулась на пол-ладони.

— Четырехглазый омар, — сказал Рикгард.

Девчонка даже не удивилась: видно, сразу поняла, что это пароль. Дверь распахнулась целиком. В темном коридоре было дымно и душно, и как только створка за их спинами захлопнулась, в помещении стало еще темнее и жарче. В конце прохода мутно тлела навесная красная лампа. В круге ее света виднелись тяжелые бархатные занавеси, которые закрывали проход в главный зал.

— Восьмую кабинку на полчаса, — попросил Рикгард. — И что-нибудь выпить. А молодой леди — горячий шоколад. Или какао?

Он глянул на девчонку, но та пожала плечами. А может, она вообще ничего не пьет и не может? Черт их разберет, этих омег. Но знать, что девчонка не человек, не должен никто.

— Шоколад сгодится, — кивнул он хозяину.

Сухой и узкий, как старая палка, человек неохотно кивнул. В полумраке красного коридора его морщинистое лицо казалось исполосованным шрамами.

Он провел их до конца узкого прохода, а оттуда — мимо затворенных ширм, к восьмой кабинке. Внутри их ждали два маленьких диванчика, плотно придвинутых к столу, на котором тлела такая же, как и в коридоре, круглая красная лампа.

Девчонка забралась на свой диванчик с ногами и принялась крутить фитиль лампы.

— Оставь лампу. Сломаешь — заставят платить как за три, — заметил Рикгард, садясь напротив. — Зачем ты это делаешь?

— Мне любопытно. Омеги должны изучать мир, — объяснила девчонка, усаживаясь ровно.

— А теперь рассказывай, — кивнул ей Рикгард. — Здесь безопасно. Мамонты, бандикуты, дронты — сюда никто не сунется. А лампу все-таки не трогай.

Она отдернула руку и озорно улыбнулась.

— Бандикуты и дронты вымерли, — сказала она тут же.

— И мамонты тоже. Ты не понимаешь шуток?

— Понимаю. Но забавным выдумкам я предпочитаю достоверную информацию.

Рикгард молчал, рассматривая омегу. В полумраке ее лицо казалось взрослее и серьезнее, но глаза светились хитро и насмешливо.

— Расскажи мне про аномалию, — попросил он нетерпеливо.

Она рассказала.

Девчонка и вправду держала в руках аномалию, она могла ее переносить, трогать ее и даже растягивать, словно резиновую. Она делала то, чего Рикгард просто не мог себе представить, и он бы ни за что ей не поверил — если бы не видел все это своими глазами.

Аномалии были бесплотны. Они были призраками старых Возмущений, разношерстными, разномастными, не похожими друг на друга, но в одном все-таки сходными: они состояли из вещества, точной картины о котором отдел Ликвидации не составил даже за многие годы. Но даже в неясной и довольно приблизительной характеристике значилось четко: плотность этого вещества равнялась плотности газа. А удержать в руке клочок газа — задача гиблая.

Рикгард слушал ее жадно, внимательно, не перебивая. А еще следил за тем, как верно движутся ее губы, как щурятся глаза, как забавно она поводит носом; ее руки повторяли сказанное сами по себе, легко и непринужденно, словно она никогда не училась жестикулировать и подбирать этим движениям правильный рисунок; иногда она ерзала на месте, устраиваясь поудобнее, поправляла прядку или на мгновение поворачивалась к ширме, слушая поступь хозяина «местечка». Когда тот принес напитки (всем своим видом выражая отвращение к такому дешевому заказу), девчонка заблаговременно замолчала, а потом, когда хозяин вышел, заговорила тихо, зная, что он рядом и может ненароком ее услышать. Она делала все, что сделала бы обыкновенная, живая девушка, и, вспоминая «средненьких» омег и даже тех, среди которых он выбирал себе стажера, Рикгард в очередной раз никак не мог поверить, что у этого существа — всего лишь шестерка. Даже Мариэлла, которая так пыталась выглядеть томной, сильной, волнующей, не былаею, а лишь казалась. Сейчас, слушая омегу и впервые рассматривая ее внимательно, Рикгард видел разницу. Видел и ничего не понимал.

Но все это было не так уж важно. На месте металлической девчонки Рикгард вдруг яснее ясного увидел шанс. То, что она рассказала, конечно, не лезло ни в какие ворота, но там, где картинка заменяла тысячу слов, аргументы были излишни. Предписывая Рикгарду стажера-омегу, начальство отдела Ликвидации о таких перспективах и не мечтало.

— Покажи, — попросил он, когда девчонка замолчала. — Растяни аномалию пошире. Я хочу увидеть все это сам.

Она снова вытащила из кармана то, что называла «стекляшкой». Потом взялась за уголки и чуточку ее растянула. Сквозь нее проступил яркий электрический свет.

— Чувствуете? — спросила она, и Рикгард кивнул. — Пахнет вкусно. И мотор тарахтит. Слышите?

Рикгард заглянул в «окно». Комната с той стороны напоминала хранилище при ресторанной кухне: на стеллажах громоздились ящики с томатами, зеленью, яблоками, грушами, ананасами и прочей снедью. Слишком красивые продукты, сочные, свежие — теперь таких все меньше, а цены на них все выше. Девчонка подняла ладонь к порталу и потянулась к яркому помидорному боку.

— Не трогай, — пробормотал Рикгард.

Девчонка отдернула руку.

Рикгард больше не боялся полиции, не думал о черной метке, а страхи и опасения отступили. Теперь все, о чем он раздумывал накануне, вдруг стало неважно.

Сейчас бы вскочить, схватиться за голову, выругаться как следует, а потом притащить девчонку Квинту, показать ему эту «мирную жизнь», когда руками омеги даже мелкий аномальный мусор можно превратить в угрозу почище Возмущения... Но Рикгард сидел, не шевелясь, и просто смотрел на то, как девчонка играет стекляшкой, теребя ее уголки, словно ненужную бумажку.