От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V
Шрифт:
Алексей Апокавк1.
Патриарх Иоанн Калека, по словам современников, только посо-
хом и священническими одеждами походил на архиерея. Надменный
и властный, недалекий, необразованный и смертельно опасный для
каждого, ставшего на его пути, он был далеко не лучший из череды
Константинопольских патриархов. Нет никаких сомнений в том, что
столичный архиерей
ражений. Честолюбивый Иоанн Калека уже давно присвоил себе не-
которые царские привилегии в части внешнего одеяния и даже начал
носить пурпурные туфли — знак императорского достоинства. Поми-
мо этого патриарх осмеливался подписывать послания пурпурными
чернилами и носил тиару, украшенную шелком и золотом, — также
копируя василевса.
Пожалуй, наибольшими государственными талантами обладал
Алексей Апокавк — выходец из простых служивых лиц, некогда за-
меченный великим доместиком, обеспечившим его карьеру. Но и он
отличался коварством и неблагодарностью, предлагая вначале Канта-
кузену свернуть Андроника III Младшего с престола, а затем, получив
отказ, начав интриговать против своего благодетеля. Как говорили, если бы к талантам Апокавка прибавить нравственность и добродете-
ли, он мог бы стать самым выдающимся человеком своего времени.
Не прошло и девяти дней со смерти василевса, как собрался совет, на котором, при всем внешнем камуфляже, обсуждалось главное —
кто будет управлять Римской державой. Патриарх опирался на пись-
менный документ, врученный ему и членам синода Андроником III Палеологом в 1334 г. Тогда своим актом император поручил Констан-
1 Дилль Ш. Византийские портреты. С. 379.
271
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
тинопольскому патриарху охранение своей жены и детей в случае по-
литической смуты. В Византии действительно существовал обычай, по которому патриарх считался признанным защитником законности
престолонаследия. Поэтому Иоанн Калека мог смело апеллировать к
практике патриархов Арсения и даже Николая Мистика.
Претензии Кантакузена основывались на дружбе, которую питал к
нему Андроник III, и на власти, которой великий доместик распола-
гал еще при жизни императора. То духовное родство, что образовалось
между ним и покойным василевсом, позволяло ему говорить о том, что
главным хранителем семьи должен быть только он. Так, в самые тяже-
лые минуты существования Римской державы две политические пар-
тии, позабыв о нуждах государства, готовились к смертельной схватке
друг с другом.
Но до открытого разрыва пока еще не дошло — в ту минуту Канта-
кузен, как и его соперники, чувствовал свою силу. Когда великий до-
местик понял, что находится в явном меньшинстве, он тут же заявил о
своей добровольной отставке, будучи абсолютно уверенный в том, что
царице и патриарху без него не обойтись. И правда, как только в сто-
лице узнали, что происходит во дворце, множество солдат и знатных
аристократов поспешили туда, чтобы выразить свое возмущение от-
ставкой любимого ими полководца. Перепуганной царице и патриарху
пришлось упрашивать великого доместика выйти к ним навстречу. По-
рядок был восстановлен, а вскоре Кантакузену удалось еще раз про-
демонстрировать свои блестящие военные способности. В ближайшие
месяцы он отразил два нападения турок-сельджуков в Дарданеллах и
возобновил дружеский договор с султаном Орханом (1326—1360)1.
Несмотря на эти успехи, внешнее положение Византийской им-
перии было очень тревожным, и Кантакузен вынужденно принял к
своему ведению международные вопросы. Щедро тратя собственные
средства, а государственная казна была пуста, великий доместик до-
вольно эффективно справился с первыми попытками болгар и сербов
«подкорректировать» границы своих владений. Пусть и не без труда, но ему удалось заключить мирный договор с Болгарским царем Ива-
ном Александром (1331—1371). Более того, в Дидимотих, где распола-
галась ставка Кантакузена, явились представители французской знати
Ахейского княжества, предложившие принять их под свою власть —
им очень не хотелось оставаться вассалами Анжуйского дома. Впервые