Отбор для ректора академии

— Нет. — Маргарет удивилась не меньше моего. — Подожди, кажется, здесь висела картина. Высокая женщина в шляпе с пером?

— Да, точно, — удивленно протянула и, рассматривая медную дверную ручку, внезапно вспомнила жест ректора. Мои брови полезли на лоб. Более непрозрачного намека придумать сложно. И я бы засомневалось, если бы на губах вновь не появился сладкий привкус мяты и неведомые силы словно канатом не потянули меня внутрь. — Маргарет, ты дойдешь без меня?

— Что? Почему? — недоуменно посмотрела на меня девушка.

— Ну, понимаешь, мне надо кое с кем переговорить, — скосила я взгляд на дверь.

Молчание. Озадаченность. Недоверие.

— А-а-а! — Вспышка озарения промелькнула на лице подруги, и она продолжила с ироничной улыбкой: — Ну ладно. Удачного вам разговора.

И легкой походной она продолжила спускаться, пока я немного смущенно смотрела ей вслед.

И как после этого я могу твердить, что не хочу замуж? Зачем тогда бегу к нему по первому зову, как на свидание?

«Все ради информации, Эльза. Помни это», — убеждала саму себя, прекрасно понимая, что это наглая ложь.

Я открыла дверь, которая, к моему удивлению, не издала ни звука, — петли будто недавно смазали маслом — и ступила в темный узенький коридорчик. Закрыв проход, погрузилась в кромешную тьму и, нащупав стену, двинулась вперед.

Когда коридор резко повернул, впереди забрезжил свет, и после еще одного такого же поворота я попала в комнатку, залитую светом, падающим из прямоугольного окна под потолком. На квадратной коробке, у стены со шкафом, на дверцах которого висел тяжелый замок, сидел Бенедикт.

— Я, конечно, подозревала, что в замке полно секретных ходов, но ты все равно меня удивил, — протянула я, оглядываясь.

Несмотря на тонкий слой пыли на полу, здесь было уютно.

— Хочешь, могу показать все, — невозмутимо предложил мужчина.

— Я подумаю над этим, — уклончиво ответила я. — Ты же не просто так позвал меня сюда.

— Верно. — Ректор усмехнулся, рассматривая меня так пристально, что я позабыла, как дышать. — Мне правда есть что сказать.

Он опустил голову. Я подошла ближе.

— Императору стало хуже. Его смерть близка, — сказал он, показалось, что на его лице промелькнуло сожаление.

«Все же он не так безразличен к смерти своего дяди, как показывает», — отметила я.

— И что же произойдет, когда он умрет? — Я будто окаменела. Мне тяжело было проявить сочувствие, ведь человека, о котором мы говорили, я практически не знала. Но в тоже время меня глушили переживания за общее положение в империи.

— Первое время будет неспокойно, — отозвался Бенедикт. — Люди начнут волноваться, враги заточат мечи. Но они не нападут, не успеют. Новый император появится гораздо раньше.

— Я слышала, что перед возложением венца принц должен жениться. Ему тоже устроят отбор?

— Скорее всего, нет. Мы не в том положении, чтобы блюсти обычаи. Принц сам выберет себе подходящую партию в очень сжатые сроки.

— А что с теми отравлениями?

Бенедикт отвечал на каждый из моих вопросов, чем крайне удивлял меня. Я хотела обнять его, но останавливала себя, не желая становиться с ним еще ближе. Чтобы принимать правильные решения, мне нужна трезвая голова, а не желейная масса вместо мозгов.

— Раженская расследует. Но скорее всего, второе испытание перенесется.

Ранее планировалось, что уже сегодня мы полетим в Проточный лес.

— И когда мы отправляемся?

— Последствия яда быстро нейтрализуются, поэтому перенос незначителен. Отправимся завтра в обед.

Молчание. Тревога. Напряжение.

— Спасибо, что рассказываешь мне, — хрипло заговорила я, нарушив тишину.

— Ну что ты. — Бенедикт криво улыбнулся. — Я всего лишь показываю свое доверие, рассказывая секретные сведения. И со временем жду от тебя ответных шагов.

— Но лишь мне решать, шагну ли я тебе навстречу, — отозвалась я, жадно и гордо рассматривая фигуру ректора. Несмотря на то, что был старше, он выглядел привлекательнее всех моих сверстников вместе взятых. Уверенность порою делала его наглым, но она же служила его главным украшением. Могущественный, мудрый и мужественный ректор моей академии… Но все же Бенедикт оставался обычным человеком.

Где-то над головой ухала сова — обычная живая птица, а не дух Клары, — я видела ее темный силуэт на крыше одного из домов. Луна серебристым полумесяцем висела среди звезд, которые лишь недавно четко засияли на небе, когда красное марево солнца скрылось за горизонтом.

Я возвращалась от мистера Спригатто, в голове до сих пор слышалось его гневное брюзжание о невыполненных заказах и упущенной выгоде. Когда же разговор коснулся отбора, Саранча разошелся не на шутку.

— Богатой жизни захотела, девочка?! Я плохо к тебе относился? Ни разу я не утаивал твою долю, всегда выплачивал проценты, и вот чем ты мне отплатила! — словно шарманка, повторял он раз за разом.

А мне приходилось вновь рассказывать бредовую историю о том, что я внесла свое имя заодно с сокурсницами и не думала, что меня выберут. Поведать правду о том, каким именно образом я оказалась одной из претенденток, посчитала неразумным. Саранча вредный и алчный, но вовсе не дурак. Мигом поймет — дело пахнет жареным.

Даже в нынешних обстоятельствах мистер Спригатто опустился до угроз, щекочущих нервы.

— Ладно. — Саранча махнул ладонью, успокаиваясь и восстанавливая дыхание. — Даю тебе время до конца недели, разберись со всеми своими делами, деточка. И пусть хранят тебя святые, если ты мне лжешь. Я возьму с тебя сполна.

Теперь, покинув его лавку, я злилась на ситуацию, в которой оказалась. Саранча никогда не бросал пустых угроз. Сам мужчина был мелочен и в общем безобиден, но сложно было позабыть о его связях и многочисленных братьях. Именно последние беспокоили меня сильнее всего, особенно Фарб. Я ведь собственными глазами видела, что случается с теми, кто идет против установленных ими правил.

Уже на подходе к общежитию я заметила Патрика. Парень сидел на скамейке у маленького палисадника, высаженного завхозом общежития.

Я поморщилась. С бывшим другом разговаривать совсем не хотелось, но расставить все точно над «i» было необходимо.

Патрик поднялся, помахав рукой. Во всех его движениях прослеживалась нервозность. Увидев, что я заметила и направляюсь к нему, он вытер вспотевшие ладони о брюки, переминаясь с ноги на ногу.

— Привет. А я ждал тебя, — взволнованно проговорил он.