Отбор ведьм для Господина Зла. Новые чувства под снегопадом

Мы возвращаемся в дом, безумная гонка переходит в размеренное обсуждение плюсов и минусов предложенной бараном сделки.

Я как всегда отвлекаюсь на свою насмешливую сторону, которая представляет, как выглядело бы всё, если бы Робер использовал те же приёмы убеждения:

«Ты ведь такая хрупкая, совсем одна в этом большом мире, совсем ещё юная. Для меня, по крайней мере. Нет, это хорошо! Но у тебя нет дома, нет семьи, нет приданого, куда ж ты пойдёшь, сухарик мой? Соглашайся и получишь пряники сладкие, и платья новые, и шаль… Женой мне будешь, будем душа в душу жить…»

Смех смехом, а ведь ситуация была именно такая, но Робер ни разу не надавил на моё положение, ничего не сказал о том, что я должна кричать от восторга и танцевать на снегу, а не прятать усмешку.

Он — достойный человек.

И Бруклия, и Стелла, и Роуз.

Все они были для меня бесконечно тёплым и добрым миром, но это так же значило и то, что на мою долю ещё не выпадало серьёзных испытаний, которые я бы помнила.

Я жила в теплице, даже не подозревая, какой могу быть, если дать мне повод!

Ох, не знаю, плохо это или хорошо, но я хочу взглянуть, на что способна.

Быть может, это поможет вспомнить хоть что-нибудь и о прошлом?..

Так вот, способна ли милая Изольда, лапочка и кисонька, согласиться провести ночь с троллем в обмен на несколько услуг от него?

И ведь даже не знаю, можно ли это считать жульничеством, ведь Джек не озвучивал правил, а законы троллей едва ли похожи на человеческие.

— Так что, Изольда? — словно прочитав мои мысли, спрашивает баран, когда мы входим в дом.

— Не думаю, что есть сказки, где бывают такие сделки. Обычно хороший герой помогает тем, кто потом помогает ему. Искренне.

Нет.

Безусловно, такие предложения не по мне.

— Ну вот, ты мне поможешь… Ты мне очень хорошо сделаешь! — ухмыляется тролль.

И я, дурная, показываю ему язык.

— Где это ты вообще сказки слышал такие? Джек перед каждым утром обходит вас и укладывает с прибаутками да колыбельными?

— Да нет… — отмахивается он, присаживаясь рядом с камнем, на котором жарилась рыбка. Бросая на него долгие, томные взгляды… и, наконец, решившись облизать. Бедняга.

— А пошёл бы, — предлагаю я, — наловил бы ещё, я бы тебе пожарила.

Он облизывается и поднимает на меня будто бы даже виноватый взгляд.

— Я не могу уйти. Буду всё время с тобой.

— Что же… Тогда я попробую заснуть.

Это его «я не могу» как-то напрягает, но всё же… Если он будет сидеть себе и охранять меня, как ворота (которые — увы — никогда для него не откроются), я вполне не против, ведь по слухам владения Джека — самое опасное, тёмное, мрачное и ужасающее место на свете.

— Так давай я тебя буду обнимать, ляжем у огня, как… Ну так. Просто, Изольда, ляжем.

— Это ведь дом, вполне себе людской дом, здесь должно быть что-нибудь тёплое… А ты, мой друг, не греешь по-настоящему.

— Друг? — выгибает он бровь.

— Ага, — я озорно усмехаюсь, прекрасно зная, что выходит у меня это обворожительно и подкупающе.

Вот ещё одна вещь, о которой я не задумывалась раньше: я легко схожусь с людьми. И, надеюсь, с троллями это сработает точно так же.

А что?

Даже с Совой мы ладим, не смотря ни на что, а уж она какая вредина!

Я счищаю снег со всех комнат дома и только на чердаке, на мгновение почти отчаявшись, нахожу то, что мне нужно — стопку шкур. В основном овечьих, но есть и одна медвежья. Под слоем снега с ними ничего не произошло, что не может не радовать.

Теперь дело за малым: расстелить всё у огня, сварить новую порцию компота, с удовольствием выпить, лечь поудобнее и с блаженством закрыть глаза.

Нет ничего лучше удачного дня, вороха переделанной работы за плечами и брежжущих впереди часов заслуженного отдыха в виде сладкого сна.

Зимой ещё приятнее после улицы зайти в тёплый дом, накрыться одеялом (или шкурой медведя) и наслаждаться тем, как отогревается изнурённое тело.

С этими мыслями я спускаюсь вниз, но замираю на лестнице, услышав хриплые, знакомые голоса, узлом сплетённый в один очень уж интересный разговор.

— Да ты же, наверное, напугал её стонами своими… Кто же так делает! — ухмыляется Крыс.

— Д-да?

— Конечно, учить тебя всему, что ли? Женщина чтобы согласилась, она первой стонать должна, а не ты, дубина!

— Да как её заставить, если она не хочет, если не согласная-то!

— Да как, рассказать как? Надо же было быть интересным собеседником. За коленку взять, они это любят — страсть. В ушко нашептать, какая красивая она, понавещать ей снега, понавешать!

— Да я говорил, волосы хвалил…

— Да что волосы? — хрипит Крыс. — Что волосы? Она и сама знает, что они чудесные! Что это тебе даст, дуб? Надо что-то, в чём у неё сомнения есть, червячок! Ты его съешь, и она сразу в рот заглядывать начнёт… Не веришь?

— Да только, что у неё некрасивого-то? Она вся ягодка!

— Так найди! Что уже в ведьме изъян найти не можешь!

— Может быть, под одеждой…

— Что под одеждой? — выгибаю я бровь, заходя в комнату.

И что же, мне, интересно, ответят?

Глава 14. Второе испытание

— Это ты нам скажи, Изольда, тролли, знаешь, любят, когда у девушки есть, что показать.

— А для чего мне это знать?

Решив, что не позволю двум шалопаям испортить себе блаженный отдых, я прохожу мимо и принимаюсь действовать по плану: размеренно, с удовольствием, как это обычно бывает из-за рутины домашних дел.

Знаю, не все женщины это любят, но я просто обожаю.

Расстилаю шкуры, разогреваю камушек (нём тепло остаётся надолго, поэтому провалы в концентрации не так сильно мешают делу, как если бы затухало пламя), ставлю на него турку со снегом и ягодками, блаженно потягиваюсь и расплетаю длинные косы.

— Что делать собралась? Соблазнять решила нас обоих? А? Набрехал что ли, что она отказала тебе? — хрипит Крыс.

А баран даже не отвечает ему, только не сводит с меня полного надежды, взгляда.