Отчаявшимся небо дает дождь

— Однако. Я думала, вас придется выносить отсюда в памперсе и на руках, а вы находите в себе силы иронизировать?

Громко цокая каблуками по керамической плитке, она медленно приблизилась к Гору.

— Что вы такое, Гор Энерджи? Скрытый маньяк-педофил? Детоубийца?

Гор запрокинул голову и зло рассмеялся.

— Так ты хотела, чтобы я в своей голове убивал детей? Какая же ты дура, Дина Исхакова.

Она вздрогнула, словно ей дали пощечину. Поджав губы, Исхакова развернулась и направилась к двери.

— Я убивал не детей! — крикнул ей в спину Гор. — Я убивал одну старуху, снова и снова! Вскрывал крышку камеры, выключал звук детских голосов и разделывал тебя на этом полу, как тушу. Вот что значит «творческий подход»! Слышала о таком?

Она снова остановилась, не оборачиваясь.

— Это невозможно, — то ли констатировала, то ли спросила у самой себя Исхакова.

— Было непросто, но все-таки я изменил картинку, которую ты старательно всовывала мне в голову. Под конец мне даже понравилось!

— Каким образом?

— Что именно?

Исхакова медленно повернулась к Гору. Впервые он увидел на ее лице ничем не прикрытый интерес вперемешку с недоумением.

— Каким образом вы смогли трансформировать транслируемую вам информацию?

Гор шумно придвинул к себе стул ногой и тяжело плюхнулся в него.

— А я расскажу. Но не просто так. Я хочу понять, что же, черт возьми, тут происходит! Информация в обмен на информацию. На мой взгляд, справедливая сделка.

Она задумчиво пошевелила бусы на груди. Тонкие брови сбежались на переносице.

— Верните его в капсулу и включите на час стандартную программу до-минор, чтобы был вежливей и сговорчивей. А потом помойте и переведите в релаксационную.

Сильные стальные руки схватили Гора и потащили со стула прямиком в вонючую от пота и рвоты капсулу, но на этот раз он не сопротивлялся — знал, что бесполезно. Набрав побольше воздуха, он готовился к новой порции психологического террора.

Крышка защелкнулась, и в капсуле раздался негромкий, размеренный звук, похожий на гудение. Сначала Гор даже удивился — после тех ужасающих звуков в начале этот гудок казался просто песней. Но потом он понял, что звук усиливается. Гудение становилось все настойчивей, и в какой-то миг Гор отчетливо увидел себя на рельсах подземного метро. Гул приближающегося поезда отдавался эхом в зале высадки пассажиров, чьи-то шаркающие шаги в отдалении означали, что он здесь не один. Но повернуть голову Гор не мог, как и не мог сойти с рельс. Он уже ощущал их вибрацию, еще немного — и из тоннеля вынырнет ослепительная пара глаз, и серебристый, похожий на вереницу вытянутых свинцовых капель состав размесит его в клочья. Гор пытался поднять ноги, пытался упасть вперед, чтобы как-то сползти с железнодорожного полотна — но, как это это бывает в кошмарах, не мог и пошевелиться. В это мгновение из темноты вынырнул поезд. Он пронзительно засигналил, и тогда Гор закричал. Удар передним краем лицевого вагона — и он оказался под составом. Тело пронзила ни с чем не сравнимая боль. Кости ломались, связки и мышцы разрывались в клочья — а он все еще был жив…

Темнота. Покой. И снова — отдаленное гудение поезда…

Гор умирал и воскресал снова и снова, пока его крик не свелся к одному единственному слову: «Хватит!»

Изменить транслируемую картинку он не мог, как ни пытался. Острая физическая боль мешала сосредоточиться, она постоянно отвлекала. А потом он потерял счет своим смертям.

Когда крышка капсулы открылась, Гор не сразу понял, где он, и что с ним происходит теперь. Андроиды выволокли его наружу и за руки потащили в соседнюю комнату, где, как оказалось, находился душ.

Что еще находилось в той комнате и как она выглядела, Гор так и не смог осознать. Тишина баюкала. Перед глазами мелькали обрывки фантомных воспоминаний о метро. Тело приятно расслаблялось в теплой воде.

Первая отчетливая мысль была связана с ритмичным звуком капающей из крана воды. Кап… Кап… Гор опустил голову и увидел свои голые колени, беспомощно торчавшие из небольшой ванны.

— Вытаскивай его, — услышал Гор откуда-то издалека, и после этих слов его вытащили, растерли пушистым полотенцем, завернули в белый халат и усадили на инвалидное кресло.

— Да пошли вы, я сам дойду! — проговорил Гор, пытаясь сфокусироваться на своих ногах. Язык слушался его с трудом, из горла вместо голоса вырывалось еле слышное сипение, а под ногами виднелся красивый рисунок пола — ребристые перламутровые ракушки с голубой окантовкой…

Невероятно красивые ракушки. Одна расположена горизонтально, другая — вертикально, и снова горизонтально…

— Не положено, — услышал он в ответ, и кресло покатилось из душевой в белый коридор.

Дальше Гор отключился.

Он проснулся на хрустких голубых простынях в просторной комнате со стеклянной стеной. Пахло свежестью постельного белья и сладкими женскими духами. Сквозь стекло виднелся золоченый солнцем сад и раскидистые, усыпанные крупными бутонами розовые кусты.

Перед панорамой стояло кресло, на котором восседала королева Шато — изящно скрестив стройные ноги, сдвинув колени вбок. Одна рука покоилась на подлокотнике, другая чуть касалась заостренного подбородка.

Гор не без усилий приподнялся, бегло осмотрел надетую на него льняную пижаму, и сел на кровати.

— Я понял, — прохрипел он сорванным голосом. — Вы заставили меня умирать в качестве мести за то, что я вас убивал.

Исхакова плавно, царственно повернула голову.

— Можно и так сказать, — проговорила она. — Вы окончательно пришли в себя? Или кусочки сознания все еще трепещут в капсуле?

Гор отрицательно покачал головой.

— Нет, теперь я весь тут.

— Вы собирались рассказать мне, каким образом изменили сценарий.

Гор усмехнулся и поднялся с кровати.

— Не нужно держать меня за дурачка. Я прекрасно помню, что обещал, и на каких условиях.

Он шаркающей походкой подошел к стеклу и прильнул к нему лбом.

— После этой вашей тошниловки я чувствую себя как после многодневного алко-трипа. Так что мне нужно обезболивающее, двойной черный кофе и кислый мясной суп.

От такой наглости у Исхаковой брови взметнулись вверх, а рот сжался в узкую тонкую линию.

— Гор Энерджи, вы даете себе отчет в том, что говорите? — отчеканила она, сцепляя руки в замок. — Или вы после первой же процедуры интеллектуально регрессировали?

Гор прищелкнул языком и театрально вскинул указательный палец вверх.

— Две процедуры, моя дорогая госпожа. Проблемы с математикой — это у вас возрастное? Или просто вид мужика в пижаме будоражит вашу скудную сексуальность?

Она ахнула и побледнела от возмущения.

Гор повернулся к Исхаковой, широко улыбаясь.

— Как же, оказывается, вас легко выбить из колеи. Шаг в сторону от привычного шаблона — и вы бледнеете, как обиженная девочка.

Исхакова поднялась со своего кресла.