Отголосок
Шрифт:
Если таким способом он решил наказать меня, то я не буду бороться с ним. Я выдержу это и приму его без сопротивления.
Сосредоточившись, чтобы успокоиться, я включаю кран и подношу руки к холодной воде. Костяшки моих пальцев щиплет от боли, когда вода омывает мои раны. Она забирает мою кровь и уносит ее в сточную трубу. Я позволяю прохладе обезболить мои раны.
Сделав несколько глотков воды из своих рук и прополоскав рот, я начинаю открывать ящики в шкафу, чтобы найти пластырь и заклеить костяшки своих пальцев. Как только я заклеиваю раны, я расстёгиваю молнию на штанах, чтобы вымыться. Вздрагиваю, когда подтираюсь, затем я
Я плескаю немного воды на лицо и расчёсываю волосы. Открыв дверь, я медленно иду через спальню. Я нервничаю, когда выхожу из этой комнаты, переживая о том, что столкнусь с Декланом, и что потом произойдёт.
Спускаясь вниз по лестнице, я не вижу его, поэтому направляюсь на кухню, где оставила пальто и ключи от машины.
Я останавливаюсь, когда вижу, как Деклан стоит, склонившись над столом. Я не двигаюсь, не издаю ни звука. Он стоит ко мне спиной, опираясь локтями на стол и положив голову на руки. Я вижу, как тяжело поднимаются и опускаются его плечи. Он стоит со слегка растрёпанным видом в своих слаксах, с расстегнутой верхней пуговицей. Когда он чувствует моё присутствие, он поворачивает голову в мою сторону, и я вижу его покрасневшие глаза. Стыд отпечатался на всем его теле, он уничтожает его, но это я являюсь тем, кто должен это чувствовать. Не он.
Он отталкивается от стола и поворачивается лицом ко мне, и когда я медленно вхожу на кухню, я чувствую, что должна дать ему правдивую частичку меня. Хочу поделиться с ним правдой обо мне, которую он никогда не слышал. Чтобы, наконец, впустить его внутрь себя.
— Мне было тяжело находиться с тобой, — признаюсь я, мой голос дрожит. — Это возвращает меня в самое тёмное место моего прошлого.
— Тогда почему я? Почему ты не выбрала кого—то другого?
— Потому что... — я задыхаюсь, слёзы жгут мне глаза. — П—потому что ты всегда держал меня за руку, — я плачу. — По какой—то причине это простое прикосновение привело меня в нормальное состояние. Я заставила чувствовать себя с тобой в безопасности. Раньше никто ко мне так не прикасался.
Он не отвечает на мои слова, когда смотрит на меня мучительным взглядом. Поэтому я стою здесь перед ним и рассказываю ему свою правду. Я не перестаю плакать, мне стыдно от того, кем я являюсь на самом деле.
— В мой десятый день рождения мой приёмный отец заставил моего брата развратить меня, пока он смотрел и дрочил. — Первое в моей жизни признание в этой мерзости делает все это слишком реальным для меня. Слёзы льются по моим щекам, когда я выставляю свой позор и унижение перед своей любовью. — Я была ребёнком. Я даже не знала, что это был секс, пока я лежала под Пиком на грязном матрасе в подвале.
— Господи! — он в ужасе выдыхает слова.
— После этого дня я оказывалась в этом подвале почти каждый день в течение многих лет. Я не могла верить ни в рай, ни в Бога, когда меня заставляли делать такие вещи, в которые люди не хотят верить, что они существуют. Но то, что случилось со мной, заставило меня поверить в зло. И что дьявол реален и сделан из плоти.
Деклан отворачивается от меня, ставит руки на стол и опускает голову. Тяжело дыша, я добавляю:
— Мой приёмный отец... у него была власть надо мной, он раздевал меня догола и избивал ремнём до крови.
Его кулаки плотно сжимаются от моих слов.
— Раньше ты пугал меня, когда использовал свой ремень. Всё о чём я могла думать, это все то насилие,
которое мне пришлось испытать в детстве.— Хватит!
— Это правда! — рыдаю я. — Это то, чего я никогда бы не хотела, чтобы ты знал обо мне! Я уродливая, мерзкая, грязная и...
— Хватит! — кричит он.
Я вижу, как мышцы его рук напрягаются. Его глаза прикрыты, и я вздрагиваю, когда он ударяет кулаком о твердый гранит с гортанным криком. Я замерла, боясь пошевелиться, полностью разоблаченная и уничтоженная. Никогда я так не открывалась. Никогда, даже Пику, потому что он был там. Свидетель. Участник.
Его глаза всё ещё прикрыты, и с желчью в голосе он говорит:
— Ты хоть представляешь, каково это, любить человека, которого ненавидишь?
Любить? Боже, он может ненавидеть меня сколько угодно, если все еще любит.
Открыв глаза, он делает пару шагов ко мне.
— Потому что я ненавижу тебя. Больше всего на свете. Я ненавижу тебя с каждым стуком моего сердца. Я хочу наказать тебя наихудшим способом, заставить тебя страдать и причинить тебе боль. Но помоги мне Господь... Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
Это то, что я так сильно хотела услышать, что он любит меня. Но его слова наполнены страданием. Чтобы ни случилось с нами, эта любовь, которую он испытывает ко мне, она отравлена ядом с самого начала. Я втянула его в эту грязную ложь, и я всему этому вина.
— Но потом... — начинает он говорить, — ты говоришь мне всю эту правду. Правду, которую я хотел услышать с самого начала, но ты закрылась от меня, и я чувствую себя ублюдком из—за желания причинить тебе боль, но я всё ещё хочу этого. Я всё ещё хочу заставить тебя страдать.
— Я этого заслуживаю, — бормочу я.
— Почему ты продолжала это делать?
— Что делать?
Он мгновение колеблется, затем говорит:
— Почему вы продолжали заниматься сексом с твоим братом, когда повзрослели?
Стыд обжигает мою шею, и я чувствую себя мерзко, что мне приходится признаться в этом. Опустив голову от стыда, я продолжаю опускать глаза, когда отвечаю:
— В какой—то момент, когда мы были детьми, мы стали тайком спать вместе. В моей постели. Это не было принудительным, и в те моменты он давал мне возможность почувствовать себя нормальной.
— Нормальной? — спрашивает он в замешательстве.
Я нерешительно поднимаю на него взгляд и говорю:
— Я всегда чувствовала себя жалкой и бесполезной. Но кое—что в Пике заставило меня почувствовать себя чистой. Он давал мне ощущение любви и безопасности. Он был для меня всем в этом мире. — Я начинаю задыхаться от сказанных слов и продолжаю: — И он действительно любил меня. Он всегда защищал меня.
— Он насиловал тебя! — шипит Деклан сквозь стиснутые зубы.
— Нет! — защищаюсь я. — Он этого не делал. Карл, наш приёмный отец, заставил Пика заниматься этим.
— Он не должен был делать этого! У него был выбор.
— Он знал, что если бы это был не он, то Карл сделал бы это сам. Мне было спокойнее с Пиком.
— Но этот Карл... Он всё—таки сделал это...?
Я киваю.
— Да… прошло некоторое время, но, в конце концов, он это сделал.
И затем я признаюсь:
— Первый раз это произошло, когда мне было двенадцать. Он изнасиловал меня так же, как и ты.
Немедленно Деклан обнимает меня, и я плачу. Он хватается за мой затылок и крепко прижимает меня к груди. Его хватка сильная и твердая, но теплая. Я обнимаю его за талию, цепляясь за него.