Отголосок

Потрескивание огня заполняет помещение. Глухой тёмной ночью, единственный свет, что наполняет комнату, исходит от почти погасших угольков в камине. Я прятался всю неделю в домашнем кабинете, испытывая откровенный страх и беспокойство от того, что кто—то может вывести меня из этого гребанного тревожного состояния.

В тишине комнаты раздается звонок телефона, который полностью поглощает мое внимание. Проглатывая две таблетки Ксанакса и запивая их виски, я отвечаю на звонок. Мои пальцы непрерывно барабанят по рабочему столу, который выполнен из дерева бокоте (прим. пер. достаточно редкая экзотическая порода дерева, растущая в субтропиках и тропиках Центральной и Латинской Америки).

– Да?

– Это я.

– Все в порядке?

Отодвинувшись на стуле от стола, я сжимаю переносицу и останавливаю надвигающуюся головную боль.

– Она направляется в Шотландию.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я взломал ее счета. Я просто думал, что ты должен знать.

– Спасибо, - это все, что он говорит, прежде чем кладет трубку.

Я прижимаю крепче к себе потрепанную рыжеволосую куклу, в то время как все вокруг меня спят, пока мы находимся на высоте сорока тысяч футов. Тот, кто мне ее подарил, находится глубоко под землей, он мертв. Когда я складывала вещи в чемодан, я нашла эту куклу, которую мне подарил Пик на мой десятый день рождения, в своем шкафу в коробке, забитой всякой всячиной. Я помню, как ему было неудобно из—за этой куклы, потому что он ее украл, но я обожала ее. Я очень любила его, потому что он был единственным человеком на земле, который по—настоящему заботился обо мне в то время, когда я была совершенно одинока. Эта кукла - единственное хорошее воспоминание о том дне, потому что вскоре после этого я столкнулась с ужасным чудовищем в нашем подвале. Чудовищем, которое разрушило меня до основания и превратило в монстра, которым я являюсь сейчас.

– Желаете ли вы что—нибудь выпить?
– мягко спрашивает стюардесса.

– Нет, спасибо.

Мой разум ускоренно работает, поэтому я совершенно не могу уснуть. Я продолжаю прокручивать в голове события нескольких последних месяцев. Снова и снова. Я скучаю по Пику, но это чувство не идет ни в какое сравнение с уничтожающей болью от потери Деклана. Я сгораю от чувства ненависти к себе, что в последние часы жизни, его представление обо мне в корне изменилось из—за открывшихся грязных подробностей, которые запятнали мое имя. Я бы очень хотела, чтобы он верил, что я хорошая и непорочная, именно такой он всегда меня видел, но в итоге он обнаружил, что все было ложью.

Это досье было в руках у всех мужчин, что так или иначе фигурировали в моей жизни, но меня больше всего ранит, что оно прошло через руки Деклана. У меня ушло некоторое время, чтобы набраться смелости и открыть этот файл, чтобы посмотреть, что точно там находится, но, когда я его открыла, там были неоспоримые доказательства моих интриг. Деклан узнал, что я была просто мерзкой лгуньей, приемным ребенком, аферисткой. Меня убивают мысли о том, что он чувствовал, когда узнал всю правду обо мне, потому что все, чего я хотела, - любить, заботиться о нем и сделать так, чтобы он чувствовал себя в безопасности со мной.

Кого я пытаюсь обмануть?

Может я бы никогда не смогла любить его так, как он заслуживает, но я бы приложила все усилия, чтобы попытаться.

– Скажи мне, что ты чувствуешь, – вспоминаю я его слова, позволяя моему разуму уноситься в далекую дымку воспоминаний.

– Я ненавижу все это, - отвечаю я.– Я ненавижу каждую минуту, когда я не с тобой. Ты - все, чего я хочу, я ненавижу жизнь за то, что она так несправедлива к нам. И еще я напугана. Я боюсь всего, но больше всего меня страшит мысль, что я могу потерять тебя. Ты единственное хорошее, что произошло со мной за всю жизнь. Каким—то образом в этом сумасшедшем мире, ты знаешь, что нужно сделать, чтобы мерзкая действительность рассеялась.

– Ты не потеряешь меня.

– Тогда почему мне кажется, что все словно ускользает от меня?

– Этого не будет. Я обещаю тебе, что этого не произойдет. Ты просто напугана, но сейчас у тебя есть я. Я устраню все страхи, каждую его частичку, что окружает тебя. Я заберу его. Я дам тебе все, что ты заслуживаешь от жизни. Я сделаю все, что смогу, чтобы ты не чувствовала страданий.

Я даже не могла представить, что существует такой потрясающий мужчина, и я никогда не желала влюбляться в него, но это свершилось, я полюбила. Это было грешно и порочно, но в тоже время это было невообразимо прекрасно, и это все принадлежало мне. На краткий миг, но он был моим.

А сейчас....

Он мёртв.

И я тоже.

Его кровь глубоко внутри меня - я уверена в том, что там ее место - но этого совершенно недостаточно, чтобы защитить меня. Всего существующего недостаточно, и мои мучения безграничны. От этого не освободиться, не очиститься, и никакие старания Пика не смогли бы устранить их. Я потеряла моего друга, который давал мне облегчение от съедающей меня боли, помогал мне спасаться от нее и заглушать ее. Сейчас она берет верх надо мной, кроваво—красная река презрения, что разрушает и душит, которая ранит душу.

Боль разрастается во мне, и мое тело дрожит от чувства тревоги. Пронзительные звуки отдаются у меня в ушах.

Кровотечение, звуки криков, сердце словно стягивают тугие жгуты, и оно молит о спасении от этой боли.

Воспоминания от его слов душат меня, удавка сильнее затягивается вокруг моей шеи.

«У нас могло бы быть будущее... Ты же любишь меня, правда?.. Я знаю, чего я хочу. И это жизнь вместе с тобой... Я сделаю все, что угодно, чтобы получить это».

Я не могу дышать.

– Простите, - бормочу я и, спотыкаясь, направляюсь в уборную.

Запираю за собой дверь и опираюсь на раковину, вглядываясь в свои пустые глаза. Я пытаюсь медленно вдохнуть, но мое тело не позволяет. Пот блестит на моем бледном лице, опустошенном от крови, а голод внутри меня требует подпитки. Я должна выпустить его, пока это не убило меня.

Мои ладони сжимаются в кулаки сами по себе и врезаются в мою грудную клетку.

Снова.

И снова.

Вдалбливая костяшки пальцев в хрупкие кости, и с каждым ударом шум в ушах исчезает, а легкие заполняются таким необходимым воздухом. Я бью себя вновь и вновь, снова и снова разрывая капилляры с каждым ударом. Тепло распространяется сквозь мою раненую плоть, и когда мои щеки горят от слез, я падаю к туалету, мои руки прижимаются к стене крошечной уборной, пока я задыхаюсь от борьбы. Мой разум очищается, но я в замешательстве от того, что сейчас случилось и почему это принесло мне освобождение - наслаждение, на самом деле. Мучающая меня печаль исчезла, ее освободила боль, которую я сама возродила в себе.