Откровенные записки

Мы, словно великосветские дамы, были одеты в дорогие сатиновые платья пастельных оттенков, которые заворожено, но тихонько шуршали и очевидно не были предназначены для этой атмосферы дешёвого флирта. Мы с Соней прекрасно понимали, на что идём и зачем нас туда пригласили. Присутствие друг друга, с одной стороны, подстёгивало, а с другой – поддерживало каждую из нас. Когда рядом с тобой подруга, хорошая подруга, гораздо легче пуститься в любую авантюру. А нам обеим давно хотелось в неё пуститься, настолько мы были изголодавшимися по общению с мужчинами, да и знойная праздничная атмосфера лета настраивала на приключения. А Эрик и Янис казались нам именно мужчинами. Они налили нам дешёвое вино из прямоугольной картонной коробки, которое мы поспешно выпили, сидя на дурацком пледе. Мы не почувствовали вкуса этого ужасного напитка, потому что слишком волновались. Нам было страшно и весело одновременно. Алкоголем мы пытались заглушить страх и усилить веселье. Меня грело абсолютно новое для меня ощущение, что у меня есть парень, и я старалась не думать о том, что это только моя фантазия. Алкоголь её значительно подкреплял.

Вдруг Соне внезапно стало плохо: её стошнило прямо на свежеподстриженный газон, и я успела заметить, как Янис закатил глаза, представляя, что ему придётся это убирать, чтобы ни в коем случае родители не заметили такого позора. Я не подала виду, что заметила его реакцию и старалась поддержать Соню, которая жаловалась на то, что у неё раскалывается голова и сводит желудок. Видимо, отравление от третьесортного вина не заставило себя долго ждать. Я хотела вызвать такси, но Янис сказал, что довезёт нас до дома, и это было очередным напускным якобы джентльменским жестом.

Мы ехали в его винтажном автомобиле Toyota Mark II, который был родом из восьмидесятых годов на отреставрированных кожаных сидениях, от которых хорошо пахло, что приятно меня удивило. Эрик еле заметно (и очень эротично, как мне тогда казалось) поглаживал меня по колену, небрежно отодвигая ткань моего платья, которое он, конечно, не оценил (а мне бы очень этого хотелось!). От происходящего я чувствовала себя героиней ретро-фильма. В тот день не произошло ничего значимого, кроме того, что подруга слегла на неделю с жутким отравлением. Видимо, мой организм оказался крепче, а возможно, на меня так подействовала моя мнимая влюблённость. Но парни были настроены на секс, и менять свои планы из-за отравления они не собирались.

На следующий день мне снова написал Эрик (что только подтвердило мою теорию о том, что он мой парень), и для формальности поинтересовался как здоровье Сони. Я ответила, что достаточно плохо (её по-прежнему тошнило, и держалась температура), но он больше ничего не сказал по этому поводу, потому что, разумеется, его это не волновало. Эрик сообщил, что родители Яниса вернулись, но мы всё равно можем встретиться у него. С одной стороны, мне было неловко – идти в гости к совершенно незнакомым людям, но с другой, «я же буду с парнем» – сказала я тогда себе. Эта фраза одновременно будоражила и успокаивала меня. Я казалась себе такой взрослой и желанной. Столько лет прошло, а я до сих пор помню, как тогда сказала себе это. Возможно, если бы я не произнесла это в своей голове, или если бы я возразила сама себе и сказала, что Эрик мне никакой не парень, и я видела его всего пару раз в жизни, а идти в дом к незнакомым людям на ночь глядя – легкомысленно и очень опасно, то вся моя дальнейшая жизнь сложилась бы по-другому. Но я произнесла ту фразу, прогнав все доводы разума. И несу её последствия до сих пор. Эта мысль, изменившая весь ход моей дальнейшей жизни, пришла ко мне в голову, когда я стояла у зеркала и красила брови.

Мы все совершаем глупости. И не только в молодости. С другой стороны, разве не для этого нужна жизнь? Разве лучше жить, продумывая каждый шаг? И останется ли время на эти самые шаги, если всегда заниматься их обдумыванием? Если честно, даже не смотря на тот отнюдь не позитивный опыт, я не могу ответить на этот вопрос. Разве была бы моя жизнь лучше, если бы я сейчас действительно работала в офисе с девяти до шести, а по вечерам варила суп? И может быть, именно благодаря нашим ошибкам, мы становимся теми, кто мы есть на самом деле?

В любом случае, как ты уже поняла, я туда поехала. Ведь именно поэтому я сейчас пытаюсь перед тобой и перед самой собой оправдать свой поступок, за который я в глубине души так и не простила себя, – на этих словах Николь едва заметно сглотнула, и я увидела, как легко и привычно она задушила подступившие слёзы.

– Почему я так зацепилась за Эрика? – продолжила она. – Мне и самой интересно. У меня никогда не было проблем найти парня: я была хороша собой, но из-за того, что все школьные годы я потратила на учёбу и подготовку к поступлению в университет, у меня скопился голод по парням и отношениям. Я была юна и жаждала получить этот новый для меня опыт. Вопреки моим ожиданиям родители Яниса просто приветственно мне кивнули, даже не удостоив меня банальным «очень приятно, Николь», на пару секунд задержав на мне взгляд. Холодный взгляд. Я их совсем не интересовала. Я вообще не была уверена, что они услышали моё имя, когда Эрик меня представил. Несмотря на мою «внешность отличницы» и цветастый сарафан длины «миди», я всё равно была для них шлюхой, точнее, очередной шлюхой, которую привёл в дом их сын и его друг. По узкой деревянной лестнице мы прошли на мансардный этаж, я присела на небольшую кровать, застеленную старым покрывалом, и мне ударил в нос запах лежалой старой ткани, которую давным-давно не стирали. Родители не напрягались наводить уют в этом уголке разврата их сына, а сам сын и подавно.

Эрик снова налил мне дешёвого вина из картонной коробки, скорее всего, из той же, но я не заострила на этом внимание, потому что слишком сильно волновалась. Он потянул мне пластиковый уродливый стакан, и я, несмотря на отравление подруги, снова выпила этот напиток. И о чём я только думала?! Во всяком случае, точно, не о благополучии собственного желудка.

И тут я поняла, что ничего не знаю об этих людях. То есть совсем ничего. Я знаю только их имена. Я не знаю даже их фамилий, рода деятельности, имена друзей, увлечения. «Господи, что я делаю?», – промелькнуло у меня в голове. Они включили музыку и закурили. Мне сигарет почему-то не предложили, как и более крепкого (и, скорее всего, более дорогого) алкоголя, который они налили себе. В комнате играла дурацкая музыка, пахло какой-то деревенской травой, я сидела на кровати, одной рукой держа пластиковый стаканчик с вином, а другой – нервно перебирая складки на сарафане. Я понимала, что всё произойдёт сегодня, но не представляла как. Я думала, что сейчас мы выпьем, пообщаемся, а потом пойдём на танцы, а потом – к Эрику (ведь он мой парень!) или ещё куда-нибудь. Разумеется, должно было произойти что-то романтичное: танцы, поездки и ещё какое-то веселье; по-другому просто не могло быть. Но у парней не было таких далеко идущих планов. Наши представления о том, как должна пройти ночь в её эротическом понимании, явно расходились. Мысль о том, что секс будет прямо здесь, когда внизу родители Яниса готовят ужин, мне даже в голову не приходила.

Я выросла в совершенно другой семье с абсолютно иными ценностями. Хотя, я понятия не имею, какие ценности у людей, которые ведут себя подобным образом. Янис сказал, что пойдёт и проверит: не готов ли ужин. Я представила, как сейчас нас всех пригласят вниз, я сяду за стол, положу на свои колени белую накрахмаленную салфетку и расскажу с особым достоинством о том, что теперь я студентка филологического факультета, а родители Яниса будут уважительно кивать (мне так хотелось, чтобы кто-то этим восхитился, я же не зря потратила столько лет на учёбу!). Но Эрик бросил ему: «Не торопись там!», и я поняла, что ужин ко мне не имеет никакого отношения, как, впрочем, и накрахмаленная салфетка. Я кожей чувствовала атмосферу грязного и насильственного секса, которая витала в пространстве этой комнаты.

Когда Янис ушёл, Эрик наконец обратил на меня внимание. Он подсел ко мне на кровать и обнял рукой, в которой была сигарета.

– Можно закурить? – спросила его я, в надежде как-то отвлечься и расслабиться.

– Мне не нравятся курящие девушки, – тоном, не терпящим возражений, ответил он. Подразумевалось, что я, разумеется, должна стараться ему понравиться. При этом его совершенно не волновало, нравятся ли мне курящие парни. Моего мнения здесь в принципе никто спрашивать не собирался ни по поводу курения, ни по поводу чего-либо ещё. Он поставил стаканчик с алкоголем на пол, и свободной рукой залез мне под юбку. Вот так, безо всяких прелюдий. Я успела только тихонько взвизгнуть, но быстро себя одёрнула, так как не хотела показаться ханжой. Господи, подумать только! Почему я вообще думала о том, что должна выглядеть перед ним каким-то определённым образом? Но он был для меня мужчиной, и этим всё было сказано. Он потушил сигарету и поцеловал меня взасос. Его язык проник в мою глотку так глубоко, что мне казалось, я начинаю задыхаться. Я совсем не была к этому готова. Он положил меня на эту узкую кровать и стал снимать с себя рубашку, параллельно трогая меня везде, где только можно вообразить. У меня было ощущение, что у него гораздо больше одной пары рук. Я попыталась вырваться из его объятий, так как не могла понять хочу ли я этого: ведь я сюда пришла, значит – да, я же прекрасно понимала, что меня позвали не на чай. Но его натиск, поспешность, наплевательское отношение ко мне и грубые движения как-то отталкивали меня. Я села на кровати, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях.

– Ну что такое?! – нервно спросил он.

– Я не уверена, что хочу, – ответила я.

– Ну конечно, хочешь, ты же такая мокрая, – сказал он полушёпотом, пытаясь имитировать интимность.

Позже я читала, что именно так оправдываются насильники: «Она сказала «нет», но её тело говорило «да»», хотя это абсолютно нормальная реакция организма на прикосновения, даже если женщина не желает сексуального контакта. Просто тело понимает, что сейчас произойдёт проникновение и готовит себя таким образом, чтобы всё прошло максимально безболезненно. Я бы в эту статью добавила, что это особенно усиливается, если девушка молода и не раз фантазировала на эту тему, но никогда не пробовала ничего такого в реальности. Я вообще много читала потом на эту тему, через несколько лет, когда наконец смогла принять факт того, что меня изнасиловали. Долгое время я считала, что пошла на это добровольно.

В общем, в тот момент я поняла, что это неизбежно. То есть да, я, конечно, могла сбежать, но мне настолько позорным представлялся тот факт, что я сейчас полупьяная и полуголая побегу через гостиную родителей Яниса, где они сидят и ужинают, что я предпочла этот унизительный и неуместный в моей жизни секс.

– Я девственница, – решила предупредить его я, надеясь, что он будет более аккуратен. Но видимо, он расценил это как отговорку, потому что ответил:

– Ну и что?!

Я пожала плечами, глотнула ещё дурацкого вина, рухнула на кровать и закрыла глаза. Я открыла их, потому что услышала какой-то шорох, и увидела, как Эрик надевает презерватив. «Слава Богу!», – пронеслось в моей голове, я даже не подумала об этом, даже не спросила у него о предохранении, потому что слишком волновалась. Хотя, когда в своих фантазиях я представляла подобное, то всегда напоминала себе, что вопрос контрацепции должен быть на первом месте. Но в моих фантазиях в принципе всё было по-другому. Там однозначно не было вина из коробки и чужих родителей, находящихся в нескольких метрах.