Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Но в своем-то деле ты все понимаешь, — настаивал Куликов.

— Раньше так думал, а после этого случая с нашим Петром Васильевичем сильно засомневался.

— Ты в чем-то не уверен? — удивился Куликов.

Лукин еле заметно кивнул.

— Вот и мы тоже, — заволновался Женя, подступая к Лукину. — Возникли у нас кое-какие сомнения...

У Лукина зашевелились брови так, что показалось, с них вот-вот слетит снег и они потемнеют. Но снег-седина был цепкий.

— А Слоникова прекрасно знает, что еще Кони предупреждал не доверять гласу общественности, —

проговорил Лукин, и Женя услышал тот самый скрипучий фарфор в голосе судьи. — А тут товарищеская спайка!

От такого выпада Женя отступил опять в тень черемухи. Но здесь на выручку пришел Куликов.

— Мои ребята вступились за своего товарища-геолога, Дмитрий! Это наш закон'

— За отцеубийцу вступаются те, кто сам не очень-то любит своих отцов! — поправил Лукин.

— Нисколько! — воскликнул Куликов. — Придешь завтра на собрание наше и услышишь, как по-сыновьи мои мальчики относятся к делам своих старших коллег и отцов! — Он полуобнял Женю и спросил: — Верно я говорю, Евгений Ильич?

Женя деликатно кивнул.

Куликов покачал пальцем, словно дулом нагана, перед Жениным носом и объяснил свой отцовский жест:

— Только давать вам застаиваться нельзя, вот в чем наука! Вовлекать вас быстрей в ответственные дела! На самые верхние полки штатного расписания! Не давать плесени завестись в уме! — Куликов энергично потер уши под черным каракулем и добавил: — А вашей Слониковой тоже нагрузочку мы нашли... Сегодня я послал ей через Виктора предложение быть у нас в управлении юрисконсультом по совместительству, на полставки... Пусть за Игоря постоит стеной с нашей помощью!

«Вот он «секретный табачок»! — осенило Женю. — Только почему Слон не сообщил об этом всем?! Дал повод этому Гарьке предполагать черт знает что!»

— Обморозишься, Женька, так думать будешь, — засмеялась Люба, выпуская мягкие клубочки пара, пахнущего вином. — Пойдем лучше чай к нам пить и с папой ругаться вдвоем!

— Нет, надо двигаться, — сказал Женя, — мне дрова еще колоть!

— А мне тоже хочется наломать дров! — Люба крутнулась перед Куликовым и сбросила ему на руки тулуп.

— Что за настроение у тебя, Любовь Дмитриевна? — охнул Куликов.

— Вы знаете, иногда до мученичества чую, где-то рядом и мое открытие! — И она странно посмотрела на Женю. — Кто бы только вызвал во мне этот самый аффект, чтобы я пошла искать что надо...

— Люба, домой! — Лукин влетел на крыльцо, невзирая на хромоту, подхватил дочь и втолкнул ее в сени. Обернулся и скривил губы. — Не надо было наливать ей последнюю рюмку, Матвей!

— Это пройдет в самом скором времени!

— Самое трудное впереди!

— Думаешь, может выкинуть фокус на суде?

— Она в мать...

— А ты отец или кто?

— Мне пора на пенсию.

— Это с чего же тебя потянуло, такого бодряка?

— Видишь, с молодежью начинаю грызться, а может, она в чем-то не так уж и не права.

— Надо находить с ней общий язык, как я нахожу.

— Видно, не могу...

— Ну, зря ты распускаешься раньше времени, Дмитрий, бери

с меня пример!..

Лукинского ответа Женя не стал дожидаться: Люба ушла и его присутствие только стесняло старших. И Женя отступил в млечную темь переулка. Стараясь не скрипеть, он двинулся в сторону Подгорной. «Гарьку надо нагнать, помириться и высказать ему мнение Лукина!»

Но хорошо это или плохо, что они как бы послушались трезвого, правильного Лукина? Не слишком ли они сами правильные оказались в этом деле? Не рано ли они бросили поиски доказательств невиновности Игоря?

И тут Женя поежился на ходу: вспомнил странные Любины слова. «Не такая уж она была пьяная, — решил он и стал мысленно отвечать ей: — Мне, знаешь, Люба, лично тоже недолго надерзить кому угодно. Только не таким людям, как твой отец или Куликов. Это золотые души, и возле них сам становишься лучше!»

И все же надо было разобраться до конца. Подхлестнутый этой мыслью, Женя свернул в длинный коридор между приземистыми домишками, утонувшими в снегу. Словно лыжник-слаломист, скатился он на расскольженных подошвах унтов до Подгорной, прошел по гулкому тротуару, рассеченному тенями тополей и огнями из окон, и открыл знакомые воротца из плах. Бросился к обшарпанной двери и застучал в нее.

— Кого надо? — через окошечко на него уставился веселый синий глаз.

— Открой, Мить, — ответил Женя, — я к твоему квартиранту пришел.

— А хоть бы и ко мне!

Загремело, забренчало, и дверь отошла. Женя пожал на ходу Митькину руку и нырнул в светлое пятно двери.

— К вам, Гарий Осипович! — прогудел Митька, отбрасывая дверь в боковушку. — Друзья-геологи.

Гарька лежал на кровати, записывая что-то в свою тетрадку. Увидев Женю, он подскочил, словно ожидал нового нападения.

— Да лежи! — Женя неуверенно вошел к Гарьке. — Я так пришел... поговорить... все о том же... прояснить кое-что хочется...

— Я всегда готов!

Гарька натянул спортивную курточку с белым ошейником на кадыке. Он спустил на пол сухие, но жилистые волосатые ноги. Митька пододвинул ему войлочные ботинки. Женя уселся на табуретку.

— Горло давно простудил? — неуверенно начал Женя.

— Хроническое это у меня. — Гарька виновато постучал по горлу. — Никак не могу акклиматизироваться на вашем севере.

— Надо перцовкой прополаскивать, — убежденно сказал Митька, перещупав микстуры на столике между книгами, эспандером, блокнотами, ручками, огрызками карандашей, ученическими тетрадями и рукописными листами.

— Готов пить хоть керосин, лишь бы прошло быстрей. — Гарька сверкнул подбитым стеклышком, пошарил на том же столе, нашел трешку и сунул ее хозяину. — Не люблю болеть, а тут еще такое дело!

Митька присвистнул и выбежал из боковушки.

— Душок у тебя, надо сказать, — Женя подергал ноздрями. Пахло картофельными очистками, куриным пометом и лекарствами.

— Это куры хозяйкины, — сказал Гарька. — В подполье живут.

Его улыбка усиливалась искрящейся трещинкой на стеклышке. Он притопнул.

Поделиться с друзьями: