Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Игорь облокотился на карниз перед окошечками и стал, не торопясь, обдумывать положение. Люба нанесла ему сильный удар, ничего не скажешь. Но он устоит. Потому что открытие сейчас в его руках. Он привезет его в Витимск с научной кафедры! А победителей не судят! И тебе придется еще, извиняясь, брать свои скоропалительные слова обратно, Любовь Дмитриевна!

Он стоял и думал, пока взгляд не прошелся случайно по стрелкам почтовых часов. Был второй час! Он и не заметил, как пролетело время. До посадки оставалось тридцать минут. В общежитие поздно бежать.

«Черт с ним, с чемоданом! — отмахнулся Игорь. — Не за границу

еду, к своим!»

И он заторопился к выходу.

27

В Витимске все оставалось как будто по-старому. Крутился под северным ветром шаровой флюгер, визжала механическая пила и сладко пахло опилками. У пивного киоска парни с загорелыми лицами сдували пену с оранжевого пива.

Игорь приостановился возле пивного киоска, соображая, не выпить ли для бодрости пива.

— Хватни кружечку, парень, полегчает...

Игорь помотал головой: и без пива было муторно.

Чтобы успокоиться, он побрел, не торопясь, по окраине. Осенняя сумрачность заполняла долину, и впереди зажигались приманчивые огни. Игорь разглядывал светлые точки в городе, знакомые ему. Увидел далекое окошко своего родного угла. Но сейчас ему надо было идти на другой огонек. Прежде всего поговорить нужно с Любой, потом уж все остальное.

Он бы прошел дом инвалидов, но взгляд задержался на крайнем окне. Не мог не задержаться — в окне маячил отец!

Игорь невольно свернул к приюту и остановился под окном. Его задержал гремучий голос отца, вылетавший из форточки.

— И долго еще ты, Феня, думаешь мне портить нервы? Долго намерена жилу от государства таить?

— Да нету ее у меня, Петр Васильевич, — возразила Феня страдальческим голосом. — Никакого потая нету!

— Слышу твою эту песню не первый раз! — топнул отец и заскреб перед лицом Фени кусочком бересты. — А это от чего отломалось, а? Какие тут обозначения? Кто выжигал? Где главная берестянка? Что там было написано, а?

— Нету, — забормотала Феня, — нету никакой берестянки, эта невесть откуда взялась!

— Невесть откуда! — процедил отец. — Я тебе покажу невесть, симулянтка! Ты у меня попляшешь, если потеряла план или передала не тому!

Игорь незряче нащупал завалинку. «Вот ты чем занимаешься? — закипели в груди слова. — Вымогаешь? Насильничаешь? Другого не знаешь языка?! Да я тебя больше отцом не хочу считать, негодяй!..»

Но в этот момент скрипнула дверь, и в комнатку Фени вскользнул Ваня. Отец отпрянул от женщины, а Ваня пошел на него, подтопывая и размахивая руками.

— Хыватит, начальник! — закричал Ваня тонким голосом. — Не подчиняется Феня больше тебе! Она мне жена! Легистрировались мы! Вот! — Ваня выхватил из-за пазухи листок и взмахнул им перед отцом. — Забираю Феню я! Хыватит, Петр Васильевич!

Отец оторопело взглянул на листок гербовой бумаги и пробормотал:

— Я вам зарегистрируюсь, сообщники!

— Не сообщники, честные люди мы! — закричал Ваня.— А на тебя жалобу писать будем!..

Отец жевнул невидимый предмет, погрозил портфелем и выскочил из комнаты.

«А я с ним сегодня еще сам поговорю, — поклялся молча Игорь. — Наконец-то поговорю с ним по всему счету!»

Но прежде всего надо было повидаться с Любой. Игорь пошел на слепящий огонек лукинского дома.

Удары сердца отдавались в пальце, которым Игорь

нажимал кнопку звонка. Трель внутри дома была прерывистая, с захлебом.

Игорь не сомневался, что на пороге появится Люба. Лукина не должно быть дома: теперь он как раз рыскал по тайге, прогуливая свой отпуск.

Дверь отворилась, и в проеме блеснул халат Лукина, потом выдвинулось широкое лицо судьи с круглыми всевидящими глазами.

Их взгляды столкнулись. Но отступать было некуда. Да и приехал он не для этого.

— Добрый день, — пробормотал Игорь. — Я хотел бы видеть Любу.

— Проходите Игорь. — Лукин шире распахнул дверь. — Вы первый, кто ко мне постучался... Утром только вернулся я и дочери не видел еще...

Голос Дмитрия Гуровича стал глуше, ежик волос побелел, будто стерня под осенним морозом, морщины на лице сильно разветвились, но глаза глядели еще уверенней из-под отяжелевших бровей.

Сопровождаемый взглядом судьи, Игорь прошел веранду и замер на пороге прихожей: дом был полностью затемнен. Но тут Лукин нажал сзади кнопку выключателя, и в комнате зажглась люстра. Игорь прошел, огляделся. Все здесь было, как в далекие дни детства. Кожаный диван разве сильнее потерся. Да пузырьков появилось больше на той массивной тумбочке с телефоном. А на столе куча пленок и фотографий, съежившихся после сушки. «С каких это пор Лукин занялся фотографией?» — подумал Игорь, приглядываясь к этому вороху на столе.

— Пришлось вот в тайге пофотографировать... — объяснил Лукин, перехватив взгляд Игоря.

— Что-нибудь интересное? — спросил Игорь любезно.

— Очень интересное. — Лукин сверкнул глазами, как филин в ночи. — Могила Василия Чурсеева на острове Шамане.

— Могила Василия?..

Дальше Игорь не смог говорить, сколько ни силился. Язык припекся к гортани. Он хотел броситься к столу, чтобы разглядеть доказательства, но в ногах отнялись все мускулы. Где-то он слышал, как при расстрелах жертве перерезали сухожилия на ногах, чтобы не поднялся из рва. У него было ощущение, что ему сначала перерезали сухожилия и сейчас влепят пулю.

И он ощутил прикосновение пальцев Лукина. Пять пальцев как пять пуль. Лукин взял его за локоть и, прихрамывая, подвел к столу.

— Вот общий вид Шамана, — заговорил он, расправляя перед Игорем скрюченную фотографию.

Игорь узнал башни острова, заваленные у подножий буреломом.

— А это ручей, который вынес из подземного грота шапку Василия, — подал Лукин Игорю вторую фотокарточку.

Среди глыб и валежин, покрытых мхом, струился тот самый горный поток, что впадал в бухточку. С мелкими перекатами да уловцами, в которых стоят по два-три хариуса, с сахаристыми обломками кварца на дне...

— А вот откуда он вытекает, — Лукин протянул третью фотографию.

На ней были засняты две скалы: одна привалившаяся к другой. Ручей вытекал из темной расселины в основании между этими скалами. Густой чепурыжник, пихтач и ельник скрывали самый исток ручья.

Лукин подал следующую скрутку. Игорь механически расправил ее и увидел вход в пещеру крупным планом. Его легко можно было принять за обыкновенную расселину, присыпанную глыбами.

— Лаз был опасный, — объяснил Лукин, подавая новый снимок. — И впопыхах Василий обрушил за собой кровлю... Пришлось расчищать мне аммонитом... Три палочки аммонита отделяли его от света...

Поделиться с друзьями: