Откуда взялся этот Клемент?

Меня же больше привлекает Тауэрский мост, открывающийся за Тауэром. Мост узнаваемый и канонический, хотя бы потому, что его изображение красуется чуть ли не на каждом банальном туристическом сувенире, начиная от кухонных полотенец и заканчивая магнитами на холодильник. Несмотря на довольно частые поездки в столицу, достопримечательности я вижу редко. И потому позволяю себе потратить несколько секунд на любование потрясающим сооружением, мысленно присоединяясь к десяткам фотографирующих туристов на другой стороне дороги.

Мы проходим Тринити-Сквер-Гарденс, где расположен знаменитый Тринити-Хаус, штаб-квартира британских навигаторов. Что ж, повод снова свериться с картой.

— Нам туда, направо.

«Шард» скрывается за домами, и Клемент наконец возвращается к окружающей действительности.

— Ты только подумай, пупсик. Может, мы в пятидесяти метрах от нашего золотишка!

Однако возле заброшенной станции «Тауэр Хилл» становится очевидно, что ближе к нему нам не подойти.

Вход перекрыт стальными воротами, запертыми на внушительный висячий замок. За металлической решеткой вниз так и манят ступеньки. К сожалению, спуск на станцию изгибается под прямым углом, так что дальше семи метров ничего не разглядеть.

— Вот дерьмо, — тихонько ругается Клемент.

— И что теперь?

Клемент оглядывается по сторонам, и его внимание привлекает что-то на противоположной стороне улицы.

— Взгляни-ка туда, пупсик.

Я разворачиваюсь, однако ничего кроме старой красной телефонной будки и не вижу.

— И на что мне нужно взглянуть?

— На другой стороне еще один вход. Готов поспорить, под улицей подземный переход.

— Вы так думаете?

— Ага. Многие станции подземки на оживленных дорогах делают с несколькими входами. Здесь нам не попасть, давай проверим на той стороне.

Если не знать, что здесь располагается вход на заброшенную «Тауэр Хилл», его можно и не заметить. Спуск окружен кирпичной оградой высотой по пояс и перекрыт калиткой, которая даже для меня не послужила бы препятствием. Лестница за ней ведет к паре решетчатых дверей. С улицы заметить эти двери практически невозможно, если не подойти вплотную к ограде и не перегнуться через нее.

— Ага, здесь вроде получше. Подожди секундочку, пупсик.

И прежде, чем я успеваю возразить, Клемент перебирается через калитку и исчезает внизу.

Разумеется, я не желаю иметь ничего общего с противоправным умыслом Клемента и бочком отхожу от ограждения. За ним высится явно древняя церковь — согласно табличке на двери, Тауэрская Всех Святых. Возможно, здание даже заинтересовало бы меня, не будь я на сегодня сыта по горло всеми этими домами Божьими. Тем не менее можно, не привлекая подозрений, стоять посреди тротуара, разглядывая его.

Прикидываясь туристом, я слежу, не появится ли полицейская машина.

Через минуту Клемент перебирается через калитку наружу.

— Хорошая новость! — старается он перекричать дорожный шум. — Двери заперты на обычный висячий замок.

— Не могли бы вы орать чуть погромче? — шиплю я. — Вас расслышали еще не все в округе.

— Да не ссы ты, пупсик! — отмахивается Клемент.

— Так почему же это хорошая новость? — все равно шепчу я, хотя мимо и проезжает автобус.

— Думаю, будь у меня правильный инструмент, я бы его открыл.

— И что же это за правильный инструмент?

— Быстрее всего, конечно, болторезом. Если нет, сойдет и пара шпилек, только придется немного повозиться.

— Ах, прошу прощения за столь досадную недальновидность, но в моей сумочке нет ни того, ни другого.

Взгляд Клемента рассеянно блуждает поверх моей головы. Наверное, обдумывает наши дальнейшие действия.

— Что ж, сейчас ничего не сделать.

— И что дальше?

— Возвращаемся к тебе, составим план и прикинем, что нам нужно.

Его прагматизм доставляет мне некоторое облегчение. Хотелось бы, конечно, выяснить, не занимаемся ли мы мартышкиным трудом, но на сегодня мне беготни, пожалуй, достаточно.

— Замечательная идея. Как нам побыстрее добраться до Ватерлоо?

— Через вон тот паб.

— Что?

— Да ладно тебе, пупсик. Угости меня кружечкой. Умираю просто, да и поссать не мешало бы.

Положа руку на сердце, это одно из его лучших предложений. Даже не припомню, когда мне был столь необходим бокал вина.

— Ладно, только быстро.

Мы переходим дорогу и метров двадцать идем по тротуару до бара. Судя по рекламируемым на кричащих плакатах в витрине разнообразным блюдам и напиткам, это типичный сетевой паб, каких тысячи по всей стране.

Внутреннее убранство заведения соответственное и абсолютно ничем не примечательно: сплошь светлый дубовый шпон да подделка под медь. Полагаю, некто решил, будто именно так выглядит традиционный британский паб, что обеспечит приток толп туристов с Тауэра.

Клемент сразу же спешит в туалет, а я направляюсь к стойке. Там уже роятся посетители, но вечерний ажиотаж еще не начался.

Пока я дожидаюсь, когда же бармен обратит на меня внимание, до меня вдруг доходит, что я понятия не имею, что Клемент имел в виду под «кружечкой». Впрочем, это не важно, поскольку к его возвращению меня так и не обслуживают.

— Клемент, а что вы хотите выпить?

— Да пинту пива.

— Какого?

— Светлого.

— А какого? — Я указываю на ряд кранов за стойкой. — Выбирайте.

Все более хмурясь, Клемент изучает этикетки.

— Наверное, «Хейнекен». Про остальные даже и не слыхал.

Наконец, жизнерадостный бармен снисходит до нас и подает напитки, и мы занимаем столик у окна. После трех больших глотков белого вина я немного расслабляюсь: на сегодня с квестом покончено.

— Как насчет потратиться и на кое-какую жратву? — осведомляется Клемент. — Умираю от голода.

Пожалуй, на тосте мужчине его габаритов и вправду долго не протянуть. Я заглядываю в меню, которое приятно удивляет дешевизной предлагаемых блюд.

— Тогда выбирайте. Только не дороже десятки.

— Спасибо, пупсик!

Он хватает меню и жадно его изучает. Энтузиазм его, однако, быстро иссякает, стоит ему выяснить, что даже в такой забегаловке банкета на десятку не закатишь.

— Наверное, пудинг с говядиной и почками.

— Хорошо. Пойду закажу, а вы попытайтесь ни во что не влипнуть в мое отсутствие.