Отморозки 2 Земляной Орлов

Следующие пять минут были наполнены дикими криками, стонами и визгами, а еще горловыми утробными звуками - полицейских тошнило.

– Спиридон!

– Слушаю, командир!

– Дай блюстителям порядка воды: их-то мучить не за что.

– Слушаю!
– И в губы околоточного ткнулся ковш с водой, - Пейте, вашбродь, пейте. И рот прополосните: легче будет, я знаю...

Ефрейтор Кузякин не погрешил против истины: он хорошо помнил, как всего год тому его самого крутило и рвало еще почище полицейских. И как его отпаивали водой тоже помнил прекрасно...

Пока Спиридон поил городовых, штурмовики принялись за маруху, чем и свели на нет все усилия сердобольного генерала и его верного ефрейтора, так что Кузякину пришлось повторить процедуру...

– В-ваше пре-пре-превосходительство, - проблеял отдышавшийся околоточный.
– О-о-оставьте вы в покое эту погань. У нас на пристани самый главный - Меркул.

– Спасибо, - на исшармленном лице мелькнула короткая улыбка.
– Покажете, где он обитает?

– Д-да, конечно, ваше превосходительство! Я - с радостью!

Радость околоточного Огурцова была искренней: Меркул не входил в число его 'опекаемых', подарков на день Ангела и на престольные праздники не носил, так что сдать его суровому генералу с изуродованным лицом - дело хорошее и благородное. Правда, жаль здешнего ивана, да и Клусачева - того самого марвихера, тоже жаль - им обоим да и марухе Верке просто и равнодушно полоснули клинками по горлу. Не видать от них больше 'барашков в бумажках'. Но это и ничего: новые придут - свято место пусто не бывает!
– снова отдавать станут. А вот увидит местный сброд, как Огурцов вместе со страшным генералом идет - уважения прибавится. Да и бояться будут: вдруг Огурцов попросит заступничества, а генерал возьми да и помоги?! Храни господь!..

...Меркул на далекую стрельбу внимания не обращал: мало ли? В Нахаловке то и дело кто-то кого-то кончает. Жизнь человеческая такая. Потому-то когда в маленький кабак влетел дурной мухой мелкий воришка Чалый, и заорал дурноматом: 'Меркул, тикай! Облава!', старый вор просто не поверил. Не бывает таких облав, которые совсем не подготовлены, казаки не оцепили Нахаловку, и по улицам не шляются десятки городовых. Так что появление Львова с сопровождающими его лицами, стало для Меркула очень неприятным сюрпризом...

О том, что произошло дальше, сибирские уголовники с содроганием вспоминали еще во второй половине ХХ века. И их рассказы обрастали все более и более жуткими подробностями. Говорили, будто страшный генерал заставил Меркула лично распилить на улице живого участника нападения на Доинзона пополам, что местных жителей построили в шеренгу, рассчитали на первого-второго-третьего и всех невезучих третьих тут же и расстреляли, что прилюдно кастрировали всех марвихеров, чтобы не размножалась эта сволочь в России...

На самом деле, все было и проще и страшнее. Меркула и всех, кто под ним ходил, попросту расстреляли, предварительно вытряхнув из самого ивана информацию об общаке. Остальных жителей Нахаловки, действительно, заставили присутствовать, а по окончанию экзекуции, страшный генерал вытолкнул вперед замирающего от восторженного ужаса околоточного надзирателя Огурцова и сказал:

– Вот отныне ваш царь и бог! Ежели он мне только шепнет, что вы, варначье, что дурное задумали, честью клянусь: приеду со всей нашей дивизией и спалю всех на х..., чтобы и духа вашего поганого на свете не осталось.

Говорил Львов негромко, но слышали его все собравшиеся. После чего Львов и штурмовики попросили околоточного проследить за здоровьем их друга, оставленного в больнице, не отказались отужинать 'чем бог послал' и ушли, оставив Красноярск в ужасе, но куда более спокойным, нежели до их приезда...

...'Алатырь-камень' ходко бежал по Енисею вниз. На корме пароходика, так, чтобы не накрывало густым черным дымом из трубы, расположились штурмовики вместе со своим командиром. Снайпер Гагарин развернул прихваченную тальянку, и над великой сибирской рекой разнеслась веселая похабные частушки:

На окошке - два цветочка:

Голубой да палевый...

В Волге тонет пароход

С б...и из Макарьева!

Ай горняшка, ай Дуняшка,

Нынче я к тебе приду!

Подарю тебе платочек,

Ты подставишь мне п...!

Матросы одобрительно похохатывали, но ржать в голос не рисковали: вдруг генерал обидится? Но Глеб не обижался. Впрочем, он и не слушал эту разудалую похабень: других дум хватало. Например: как забрать всех ссыльных из этой чертовой Курейки, и как потом отсортировать кого надо от тех, кого не надо?..

Гармонь взвизгнула в последний раз и замолкла. И тогда вдруг штурмовики услышали, что их командир что-то задумчиво напевает. Тихо-тихо, но...

Чапаев ткнул Гагарина в бок, и тот бросил пальцы на кнопки трехрядки. И над Енисеем полилась тихая, задумчивая мелодия...

По диким степям Забайкалья,

Где золото роют в горах,

Бродяга, судьбу проклиная,

Тащился с сумой на плечах.

Кто-то из матросов попробовал было подпеть, но Варенец шикнул на него и показал могучий кулак.

Штурмовики, особенно из тех, кто начинал со Львовым в одной роте, любили слушать песни командира. Во-первых, Глеб обладал неплохим голосом и хорошим слухом, во-вторых - он иногда пел такие песни, что солдаты только диву давались: откуда офицер, из господ мог такого набраться? Вот и теперь...

Отец твой давно уж в могиле,

Землею засыпан лежит,

А брат твой давно уж в Сибири,

Давно кандалами гремит.

Пойдем же, пойдем, мой сыночек

Пойдем же в курень наш родной,

Жена там по мужу скучает,

И плачут детишки гурьбой.

Ну, это он, на приклад, у атамана Анненкова мог подцепить. Тот, вроде ж - сибиряк, вот и нахватался. Хотя песня явно из тех, за которые начальство по голове не погладит... А это он чего такое завел?..

Угрюмый лес стоит вокруг стеной;

Стоит, задумался и ждёт.

Лишь вихрь в груди его взревёт порой:

Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд!