Отныне и вовек

– Раньше надо было думать, – буркнул капрал.

– Был бы я похож на шпиона, тогда другое дело. Но вы же сами видите, не шпион я, не диверсант…

– А про приказ о военном положении тебе не известно? – упрямо гнул свою линию капрал. – Про комендантский час не знаешь? Все прекрасно знаешь. Приспичило ему вишь к бабе сбегать! Понимал ведь, что, если поймают, по головке не погладят… Да и потом, откуда мы знаем, что ты не шпион? Мне вообще-то наплевать. Ты сейчас чего хочешь наплетешь. Говоришь, из седьмой роты …-го пехотного? Так это любой сказать может. Все знают, что седьмая рота здесь рядом.

– Оливер, заткнись! – приказал сержант. – Кто командует нарядом: я или ты?.. А то, что ты, парень, насчет тюрьмы говорил, это правильно, это в самую точку. На войне нужны люди, и глупо сажать солдата за всякую ерунду. В тюрьме от него никакого толку. Это, я вам скажу, разбазаривание ценных людских ресурсов. Чушь собачья, вот это что!

– Конечно, чушь!

– Но проверить тебя я все равно обязан. Может, найдешь какую-нибудь бумаженцию? Хоть что-нибудь, а? Чтоб мы не сомневались. Любое удостоверение, пусть даже старое.

– Нету ничего, – соврал он, нащупывая в левом кармане лежащий между патронами старый, потрепанный пропуск в гарнизон. Зеленый кусочек картона, который когда-то заменял ему паспорт. Был когда-то его визой. Впускал в землю обетованную, где все вели себя так, будто этот райский край – пустыня, и делали вид, что мечтают оттуда выбраться. Прошлогодний членский билет, в этом году по нему в клуб не войти – надо было заплатить взносы; предъявил бы сейчас эту карточку, и тебе принесли бы за пять центов неплохую клубную сигару. А теперь показывать его не только бессмысленно, но и очень опасно, потому что все, кто не сбежал в самоволку, сдали эти пропуска еще месяц назад. Хорошо же тебя приложили. Лучше не бывает. Цербер был бы в восторге.

– Тогда мы обязаны тебя забрать, – сказал сержант.

Надо попробовать еще раз.

– А нельзя отвезти меня на восемнадцатую позицию? Чтобы там подтвердили?

– Почему же, можно, – сказал сержант.

– Меня там все знают, клянусь! – заверил он. Потому что был согласен даже на это. Поначалу он этого не хотел. Но теперь можно и так. Он не гордый. Он хотел явиться на КП сам, по доброй воле, но какая разница, если его туда доставят по приказу Вождя Чоута? После того, как тот запудрит мозги патрульным. Разве не все равно?

– Фред, ты не имеешь права рисковать, – заявил капрал. – Мне вообще-то наплевать, но парень подозрительный.

– Он прав, – сказал Фред. – У нас работа такая, что рисковать нельзя ни в коем случае. Если ты без документов, мы обязаны отвезти тебя в часть. Ты уж извини.

– Хватит тянуть резину! – равнодушно поторопил из джипа Гарри. – Только зря время теряем.

– А ты помолчи! – рявкнул сержант. – Я здесь старший, и отвечать буду я, а не ты!

– Придется все же тебя забрать, парень, – с сожалением сказал он и неохотно показал пистолетом на джип, чтобы Пруит садился.

– Я не шпион! Ты что, не веришь?

– Верю, конечно. Но…

– И давай-ка вынь руки из карманов, – раздраженно сказал капрал. – Мне вообще-то наплевать, но солдатам держать руки в карманах не положено. Первый день в армии, что ли?

– Садись, парень, поехали, – приказал сержант.

Ну что ж, раз так, значит, так. Прекрасно. Пусть будет так. Он еще может рвануть снова наверх на пустырь и обежать их сзади. Их же всего четверо. Перемахнет через шоссе в другом месте. На той стороне они его искать не будут. А оттуда двинет на восток. Раз так, то так. Этот шанс он им не отдаст. Не отдаст никогда.

– Давай, друг, шагай. – Сержант держал в вытянутой руке пистолет и показывал им на джип. – Поехали.

Подогретая надеждой расслабленная готовность поступиться рожденной в Кентукки гордостью сменилась прежней, знакомой решимостью, той твердой и ясной целеустремленностью, которая отличала выходцев из округа Харлан и кроме которой он за всю жизнь не получил от своего отца ничего, впрочем, даже этот подарок отец сделал ему неосознанно, иначе непременно бы отобрал.

– Я кому сказал, вынь руки из карманов! – возмущенно потребовал капрал.

Он резко выдернул руки из карманов – в правой руке он сжимал взятый у Альмы «специальный-38», – левой выхватил у сержанта пистолет и зашвырнул его в темень по ту сторону шоссе, а правой двинул «специальным» в челюсть капралу.

И, чувствуя в руках и ногах воздушную легкость и свободу, не опутанный веревками, без наручников, без кандалов, чувствуя, как свободно ему дышится – и без смирительной рубашки! – чувствуя такую полную свободу, что почти верилось, будто он и вправду свободный человек, Пруит побежал свободно и легко – он беспрепятственно убегал в ночь, в темноту бугристого пустыря. Голая земля, песчаные холмы, мелкий кустарник и так далее. Где-то здесь рядом должен быть большой ров с песком.

Стремительно мчась по пустырю, он на ходу быстро обернулся и увидел, что те двое все еще неподвижно стоят на фоне синего света фар. Вот уж это им непростительно, машинально отметил он, они должны были сразу же отступить в темноту, он ведь легко может пристрелить их обоих, даже из этого незнакомого ему пистолета.

А потом, все в тот же короткий миг, он сообразил, что они еще не знают, что у него есть пистолет, и потому формально в их поведении нет никакой ошибки. По крайней мере допущенной но легкомыслию. Он понял, что они действуют правильно, и его возмущение профессионала улеглось. Ошибку, допущенную по незнанию, можно простить. Но ошибаться по легкомыслию хороший солдат не имеет права.

– Назад к перекрестку, немедленно! – кричал сержант Фред. – Там полевой телефон.

Капрал, держась левой рукой за подбородок, неуверенно поднимался на ноги и еще не успел до конца выпрямиться, как его «кольт-45» весело подмигнул в темноте яркой красной вспышкой.

Пруит больше не глядел туда, теперь он бежал не по прямой, а короткими зигзагами. Про себя он улыбался. Молодцы ребята, в грязь лицом не ударят. Не считая той ошибки, когда они не отошли в темноту, в остальном действуют правильно. И быстро. Где же этот чертов ров?

– Пусть пришлют всех, кто под рукой! – продолжал кричать сержант. – И предупредят все береговые позиции! Этот тип никакой не солдат! – Мотор джипа взревел. – Да нет же, дурак, подожди! Сначала прожектор! Включай прожектор!

Слева недалеко от себя Пруит увидел ров.

Луч прожектора расколол темноту.

Он остановился и повернулся к ним лицом.

И тотчас «томпсон» в руках у Гарри часто-часто замигал из джипа своим единственным, налитым кровью глазом с деланной веселостью одноглазой шлюхи из дешевого бара.