Отравленная роза

— Сонорус. Ввести подсудимого.

Из прилегающей комнаты появилась Падма, за ней шел Уэмпшир, на лице которого не было ни капли волнения, отчужденная маска. Ей не удалось остановить жену на пути в камеры… Но где же Гормус? Вместо него завершал шествие Кингсли Бруствер. Люциус с силой сжал трость. Мерлин, неужели Аллегру поймали? Пульс отдавался в висках гулким постукиванием в ушах. Заключенный занял место в небольшой клетке, установленной справа от судей.

— Слушается дело преступления против Министерства магии, взятка в особо крупных размерах, статья 290 уголовного магического кодекса. Обвиняемый Роджер Авреликус Уэмпшир, проживающий по адресу Нокхолд Пауд, Кленовая улица дом 25. Суд в составе Визенгамота и палаты присяжных, обвинитель — Долорес Амбридж — председатель судейской коллегии…

Далее пошло множество имен, завершившихся самим Корнелиусом Фаджем. Неподалеку скрипело несчетное количество перьев журналистов, допущенных к процессу. Люциус всё яростнее сжимал трость, когда Джаретт Мингс подошел к подсудимому и протянул пузырек с Веритасерумом. Черт с ним, с судом, где эта несносная ведьма!

— Итак, обвиняемый, готовы ли вы рассказать суду правду? Назовите ваше имя…

Роджер ответил на элементарные вопросы, время тянулось долго.

— Подсудимому вменяется в вину следующее…

Снова повторение всех преступлений…

— Вы признаете себя виновным?

Полный штиль в зале, ни единого звука. Люциус перевел глаза на Джейн, нервно комкающую платок. Так та-ак… А это уже интересно. Затеплилась некая надежда… Он все яростнее сжимал серебряную голову змеи.

— Ваша честь, — уважительно начал он. — Я признаю свою вину.

Слева послышался вскрик, а вернее всхлип… Миссис Уэмпшир схватилась за переднюю трибуну, и как по мановению волшебной палочки в зале начался гвалт, шум. Крики протестов и голоса неодобрения.

— Тишина в зале! — послышался грозный голос шокированного Фаджа и стук молоточка о дерево.

Снейп, сидящий рядом скривил рот в брезгливой ухмылке.

— Отличная работа, — прошептал он на ухо Люциусу.

— На что ты намекаешь? — вернул он ему в той же манере ехидства.

Еще одна саркастичная ухмылка на лице Северуса, вот и обменялись любезностями. Наконец публика стихла, и пошли формальности по делу, где, как при каких обстоятельствах. Ей удалось, Мерлин, ну где же сама Аллегра? Все внутри ликовало, выпрыгивало наружу. Слушание вскоре закончилось и заключенного увели под конвоем, чтобы переправить в Азкабан. Джейн потеряла сознание. Взгляд бегал по удаляющейся публике, выискивая хоть один намек на ее присутствие. Суматоха. Люциус поднялся и направился к выходу в сопровождении Северуса, желающего покопаться в смрадном деле. Вместо того чтобы ждать очереди на лифт, где столпилась тьма волшебников, шумящих грозными фразами разочарования, двое мужчин выбрали пеший способ и пошли по лестнице… Ощущение было такое, что он готов обнять девушку и крепко сжать до хруста ребер. Молодец! Восхищение, благоговение… Атриум постепенно заполнялся толпой, но и тут её не было… Что могло пойти не так…

КОЛЛАЖ:

http://i072.radikal.ru/1001/c6/75c6e0383675.jpg

====== Часть 2. Глава 14. Сотрудник месяца ======

Атриум был заполнен бушующей толпой. Фадж и носу не показывал после процесса. Грязное пятно на репутации министерства стало достоянием общественности. Ксенофилиус Лавгуд о чем-то оживленно разговаривал с Ритой Скитер: на лице тревога, грусть, а женщина наоборот влиятельно распускала коготки и кокетничала, не смущаясь того, что сегодня произошел фактически переворот, переосмысливание власти – одна из первых предпосылок неизбежной перемены, возможно, революции. Несомненно, пресса еще долго будет перемалывать косточки министерству, и никто не заткнет их. Аллегра постарается, чтобы Фаджу не удалось укрыть ни единого комментария. Внутри что-то кольнуло. Она выглядела совсем плохо, когда они в последний раз виделись здесь, в Атриуме, всего полтора часа назад. Может, со здоровьем что-то не то? Или поймали? Да где она? Немного встревоженный Люциус только сейчас заметил, как Снейп буравит его взглядом, подмечая все скромные жесты его переживаний. Ему совсем необязательно знать, что подстава Уэмпшира склепана группировкой Кэрроу и Малфоя, хотя это и так очевидно.

– Как прошло дело? Судя по разочарованным крикам, все не так гладко, как предполагал Фадж?

Люциус повернулся в сторону голоса. Пред ним стоял Амикус Кэрроу собственной персоной и улыбался во все тридцать два зуба. Небольшая бледность, но уже не то, что он видел до этого. Значит, то были нервы.

«Девочка, ты заставила меня поволноваться…».

Но тут карие глаза переместились на Снейпа, в них промелькнуло нечто тревожное, словно Аллегра незаметно сглотнула моментально образовавшийся комок.

«Северус, исчезни!», – молил внутренний голос Люциуса.

– Амикус, жаль, что тебя не было на этом представлении, – сказал Снейп, протягивая ладонь.

– Я немного задержался, – почти уверенно произнесла она, совершая рукопожатие. – Домашние дела, знаешь ли.

Капля грусти появилась в выражении лица Кэрроу. Она не пыталась продлить физический контакт и быстро убрала руку, правильно, чтобы не искушаться.

«Когда же ты забудешь этого ублюдка? Сегодня твой день, твой праздник, личный фурор!»…

Почему то отчетливо хотелось, чтобы «третий лишний» покинул их компанию, но Северус пристально вглядывался в глаза Амикуса, ища намеки на неотъемлемую причастность к судебному процессу. Так оно и было, но что случилось, почему Аллегры не было на слушании в облике Гормуса, и как ей удалось справиться с Джейн? Пока кругом свидетели тайна остается тайной. Доброжелательное аристократичное лицо Амикуса скрывало едва различимую агрессию, а может, наоборот тоску. Маска безразличия была фальшивой, и пускай заметно это было лишь Люциусу, но теперь, зная натуральную душу Аллегру, он мог понимать и видеть отчасти то, что творится у нее внутри…

Страдает. Возможно, иллюзия, лишь предрассудки, Люциусу казалось, что юная душа сейчас излучает бесконтрольную силу притяжения, магнетизм, адресованный вовсе не ему. Северус не пытался копаться их в мыслях, слишком опрометчиво раскрывать предательство, крысятничество и шпионаж для Дамблдора, а он далеко не идиот.

– Итак, мне казалось, я что-то пропустил, – напомнила Аллегра.

– О, это было весьма поучительно для нашего министра магии, – отозвался Люциус, сверкая глазами.

– И кто бы мог подумать, что Уэмпшир окажется виновен, – сетовала она наигранно. – Северус, какими судьбами здесь ты, неужели привело любопытство? – весьма двусмысленно цеплялась она.

– Возможно, именно ради праздного любопытства, но, увы, мне уже пора, – сказал он внезапно, пресытившись фарсом.

Странное ощущение, словно в душу нагадили, её взгляд в сторону удаляющейся черной фигуры. Искра неблагоразумной слабости, боль, только сейчас Амикус позволил себе некую болезненную гримасу, на мгновение оскалив зубы.

– С тобой все нормально?

– Не совсем, – ответила она, переместив руку на живот, но тут же одернула себя и встала ровно.

– Стоит вернуться в поместье, – сказал Люциус, видя, как болезненно осунулось лицо мужчины напротив.

– Ничего страшного, я выпью обезболивающее, оно помогает. Мне ещё нужно наведаться в Отдел по работе с прессой.

Но её взгляд потерялся в толпе, там, где исчезли полы черной мантии и ее обладатель.

– В восемь в поместье, – монотонно изрекла она и внезапно развернулась и пошла в сторону лифтов.

Люциус даже не успел ничего сказать, её и след простыл. Философия жизни – гениальность не возникает на пустом месте, а произрастает из скрытой шизофрении. Не ученая, не алхимик, не психолог, не великий писатель, возможно, хитрый комбинатор, но она слишком юна, чтобы удостаиваться подобных званий. Он не знал насчет гениальности, но предпосылки к шизофрении были, и в то же время это безумие способно доводить импровизацию до выгодного финала. Подобные таланты имели ни с чем не сравнимое притяжение. Несмотря на все неудачи в жизни, непонятное везение окупало все её недостатки. Прыткость, реакция. Способная девушка, уникум, совершенное безумство, самопожертвование во имя благодарности. Она валится с ног из-за ранения, но продолжает упорно двигаться вперед, восхищая, заставляя глупо смотреть в след…