Отражение: другой 2007

— Какой же у тебя страшный секрет, Лёш? — спросила Марина.

— Нет у меня страшных секретов… — пожал плечами и осушил рюмку.

Конечно же, я соврал.

Глава 8

Саша притащил откуда-то гитару и протянул Инге. Та с одобрением кивнула и уселась настраивать. Склонила голову над грифом. Пряди чёрных волос мягко опустились над струнами.

— Я все это видел в «Чёрном зеркале», — едва выговаривая слова, вещал один из ребят. — На самом деле у нас перед глазами фильтр, из-за которого мы видим охранников монстрами, понимаешь? А они обычные люди, понимаешь?

Костя качал головой и тихо бурчал: «Ну да, обычные, только скачут как гепарды».

Обрывистые звуки струн перетекли в мелодию. Узнал эту песню, хотя никогда не слышал ее в акустическом звучании.

— Сползает вниз… слеза… Плавно по стенкам сосу-у-уда… — негромко запела Инга.

Да что за существо такое мне встретилось. Стреляет по чудовищам, руководит сотней человек, кричит и ругается, будто безумная. И вот гладит струны и поёт спокойным, нежным голосом.

И все-таки ее лицо определенно кажется знакомым…

— Замер зрак! — Инга прикоснулась к припеву, и его со всех сторон поддержали разнокалиберные голоса — как всегда в пьяной компании, драматично-мелодичные и придурковато- вопящие, хрипящие и писклявые — словом, все. Красноглазые с соседнего столика тоже начали «помогать».

Да, я знал ее. Мы, впрочем, не были знакомы.

В моем городе в настоящем две тысячи седьмом неформальная тусовка делилась на три категории, границы между которыми оставались размытыми. Первую составляли так называемые «говнари» — либо совсем ещё дети, либо застрявшие в детстве двадцатилетние лбы, которые без всякого смущения одевались в чёрно-розовое, красили ногти, усердно вгоняли в руки лезвия и, в целом, делали все, чтобы соответствовать стереотипному и, признаться, весьма комичному образу эмо, каким его знали цивилы и гопники. Основу дресс-кода составляло всё, что продается в подземных переходах — футболки с криво нарисованными лицами музыкантов, гигантские кеды несуществующих скейтерских брендов, ремни с заклепками.

Во второй категории, к которой я относил себя (в самом деле, не относить же себя к «говнарям»), состояли чуть более расслабленные люди. Эти тоже делали странные прически, вставляли в уши странные предметы, слушали странную музыку, но делали это как бы по приколу, и больше всех иронизировали над первой категорией. Эти ребята вполне ясно представляли, как выглядеть «на стиле» — но почему-то не выглядели. Девушки искали растянутые кофты с капюшоном в мужских отделах, парни выбирали узкие джинсы в женских.

А вот третья категория не стремилась равняться на заморских ребят с картинок. Они сами по себе были такими картинками. То ли поездки за границу, то ли друзья из столицы, то ли обычная уличная магия помогали им составлять мозаику брендовых шмоток. Они не шумели в парках, не обливали друг друга дешевыми коктейлями на скамейках у подъездов. На их вписках можно было снимать клипы.

Если «говнари» говорили, что слушают эмо, «середняки» втирали про альтернативу, то «элита» небрежно бросала что-то про инди, нью-рейв и множество жанров с — кор на конце.

Так вот, Инга принадлежала к «элите».

Мы пересекались в больших компаниях. Знал ее в лицо, видел ее страничку «Вконтакте» (но постучаться в друзья так и не решился). А потом она пропала.

Само собой, городские газеты увязывали таинственное исчезновение восемнадцатилетней девочки с ее принадлежностью к субкультуре: несчастная любовь, мысли о смерти, вот это вот все. Если и допускалась возможность, что ее найдут, то найти должны были исключительно мертвой. На форумах судачили то про поездку к парню в другой город, то про лесного маньяка.

Все оказалось проще. Она провалилась в другой мир.

* * *

Мы вышли из Винзавода за пару часов до того, как город заполнят охранники. Порядок построения изменили: теперь на небольшом расстоянии спереди и сзади шли «трезвенники», а проспиртованная компания (к которой примыкал и я) плелась по центру, будто стадо в окружении чутких собак.

«Какой же все-таки бред! Что происходит? Несколько часов назад отбивался от толпы уродов на крыше, и вот иду абсолютно пьяный с какими-то людьми. Кто они? И кто теперь я?» — хороводилось в голове.

— Как доберёмся, тебе надо будет отдохнуть, — сказала мне Инга. — В три ночи идёшь в рейд.

— Что за рейд-то? Объясни, — пробубнил в ответ.

— Удаляемся от базы, ищем одиноких охранников, нападаем.

— Перед такими мероприятиями точно не нужно проходить курс молодого бойца? Пробежки там, драки с боксерскими грушами, занятия с психологом, — ёрничал я.

— Саня научит тебя держать ружьё, — пожала плечами девушка. — А остальное — на практике.

— Думал, это охранники на нас охотятся, а не мы на них.

— По-другому ты не приблизишься к Зеркалу и не откроешь новые способности.

— А как узнать, какие способности у меня открыты? Я ведь уже что-то открыл вчера, когда… навредил чернышу, — не смог выдавить слово «убил». ещё не успел об этом как следует подумать. Если я убил человека — плевать на его намерения и уж тем более его цвет глаз — я убийца. С этим надо научиться жить…

— Что-то да открыл, — зевнула Инга. — Ты найдешь способ познавать и совершенствовать свои способности, когда придет время. Оно не пришло.

— Но что за способ? — не сдавался я. — Медитация, транс? Звонок в справочную?

— Лёш, это очень личные вещи, тут такое не обсуждают.

— Хорошо, — сдался я, взглянул на Ингу и выпалил: — Какой же у тебя приятный голос!

— Спасибо! — просияла Инга. — Несколько лет в музыкалку ходила. Ты ещё наслушаешься моих завываний…

Нашу милую беседу оборвал выкрик:

— Всем стоять!

По обеим сторонам улицы высились белые панельки-близнецы. Голос отзеркалил от одной до другой, и не было понятно, в каком именно окне затаились противники.

— Выложите оружие и сигареты, — послышалось сверху.

— Да это клоуны какие-то, — негромко сказала Инга. — Серьезные ребята вышли бы сюда, установили зрительный контакт, да и положили бы всех. И сиги забрали, и Карму пополнили.

— Они ссут… — кивнул Игорь. — Знают, что не вывезут.

— Прямо нахрен сейчас выложите оружие и сигареты! — с нетерпением прокричали сверху.

— Жек, включайся, — скомандовала Инга, снимая с плеча рюкзак.

Женя закрыл глаза и пробормотал: