Отражение: другой 2007

Однажды какая-то девица на подземной парковке той самой «Малинки» начала сдавать назад, не глядя в зеркала. Тогда успел отшатнуться. Наверное, если бы она вовремя не нашла педаль тормоза, чувствовал бы себя вот так же, как сейчас. Круги боли расходились и по груди, куда толкнул охранник, и по спине.

Превозмогая эти неповторимые ощущения, смог открыть глаза. Инга стояла на детской площадке без оружия в руках. Двое охранников пытались достать её руками, но каждое их движение было будто бы замедленным. Ублюдки словно находились внутри какого-то желе. Неужели Инга может включать такое поле по своему желанию? А что она ещё тогда умеет? Третий охранник на четвереньках бегал вокруг Инги, видимо, выискивая границы «желе», но всякий раз отпрыгивал назад.

Я облокотился о дверь машины и смог подняться. В месте приземления красовалась внушительная вмятина. В салоне увидел раскрытый бардачок, а в нем — ключи.

— Только не заводи машину! — заорала Инга, словно прочитав мои мысли.

Тем временем охранник, не завязший в «желе», начал продвижение за спиной Инги. Он крался к ней, как кот к воробью.

— Сзади! — крикнул я.

Инга обернулась и попыталась закрыться полем от третьего охранника. Но сил, видимо, уже не хватало. Одинокий охранник застопорился, а двое других начали двигаться заметно быстрей.

Я пролез в салон. Квадратные осколки противно хрустели под пальцами. Взял ключи, перебрался на водительское.

— Не вздумай нахрен заводить! — вопила Инга, размахивая тесаком.

Не бойся! Ты спасла меня сегодня, и я быстро верну тебе кармический долг. «Хендэ-Матрикс» — так, кажется, называется этот минивенчик. Я в матрице нахрен!

Двигатель завёлся с пол-оборота. Зажал газ, вывернул в сторону Инги и её друзей, а потом врубил дальний. Ублюдки замешкались — будто ослепли. Признаться, такого влияния света на безглазых существ я не предполагал. Зато точно знал, что удар минивеном им не понравится.

В целом, не поощряю насилие в любых его проявлениях. Но иногда приходится прибегать к насилию, чтобы остановить насилие. Пожалуй, это противоречит учению Толстого. Лев Николаевич считал, что отвечать насилием на насилие нельзя. Но он так говорил только потому, что трое уродливых существ не пытались прямо перед ним переломать кости девушке.

Встретив капот «Хендэ», охранник ударился о лобовик и перемахнул на крышу. Я дотянулся до пассажирской двери и раскрыл ее:

— Подвезти?

— Дебил! Ты просто дебил! — высказала Инга, скинула с плеча ружьё и села на пассажирское.

Тронулся со свистом, выскочил из двора через арку. По сторонам не смотрел — раз я единственный водитель в этом городе, у меня всегда главная дорога.

— Дебилище! Король дебилов! Император! — продолжала девушка.

— Давай полегче, — откликнулся я.

Инга перевела дух и продолжила чуть более спокойно:

— Ты тут всего пару часов. Можешь послушать того, у кого есть опыт?

Открыл рот, чтобы ответить, но вопрос был, кажется, риторический.

— Скажи, куда мне ехать-то?

— В Вальгаллу, — рявкнула Инга.

— Это что? Ночной клуб?

— В штанах у тебя ночной клуб! Не знаю я, куда тебе ехать. Нам везде звезда.

Сквозь трещины на лобовом разглядел фигуру в светоотражающем жилете и фуражке. Было в ней что-то… Нечеловеческое? Скорее, анти-человеческое. Это существо вызывало ассоциации с картинами сюрреалистов — неестественно вытянутые конечности, чудовищная худоба.

— Ну вот и мент, — вздохнула Инга.

Немного снизил скорость, чтобы объехать мутанта, но тот шустро прыгнул прямо на мою дверь. Кажется, впервые в жизни пожалел, что машина — не праворульная.

Противник одной рукой схватился за рейлинг, второй пробил водительское стекло и тут же вцепился в руль. Машина закружилась в вальсе.

Перед глазами сверкнул тесак Инги. Кисть мента осталась сжимать руль, а сам он оказался где-то на асфальте. Боясь прикоснуться к чужой руке, кое-как выровнял машину.

— Ты так точно прицелилась! Рубанула в сантиметре от моих пальцев.

— Я не целилась, — хмуро бросила Инга.

Преодолев брезгливость, снял отрубленную кисть и выбросил в окно.

— Первое ночное правило: не свети, — начала Инга. — Второе ночное правило: не шуми. Ты завёл машину и нарушил оба. Охранники нескольких кварталов слышат мотор и видят свет. Теперь все они идут за нами.

— Но у тебя есть безопасное место, верно? — с надеждой отозвался я. — Куда ты изначально меня вела?

— Наша база — вагоноремонтный завод. Ты местный? Знаешь, где это?

— Знаю, там сейчас жилой квартал.

— Там вагоноремонтный завод, — устало проговорила Инга. Не стал задавать вопросы. Отложил до того времени, когда буду в безопасности. Инга продолжила: — Мы сможем подъехать к базе только в том случае, если хорошо оторвемся. Иначе приманим к ней охранников.

Вывернул на улицу, освещённую фонарями. Что-то с грохотом приземлилось на крышу. Инга, не дрогнув, пальнула из ружья прямо в потолок. В зеркале заднего вида мелькнул раненый охранник. Он свалился на асфальт, несколько раз перевернулся, потом вдруг вскочил на ноги и вполне уверенно побежал за нами. Я поднажал и оторвался.

— Их что, пули не берут? — спросил у Инги.

— Отчасти. Можно долго стрелять в охранника и не добиться результата. Но в целом они похожи на людей — могут получать травмы и, вероятно, чувствовать боль.

— Ты ведь убила того дворника. Как?

— Есть особый орган. Сгусток органики — вроде опухоли. Мы называем его батарейкой. Чтобы убить охранника, нужно вынуть батарейку.

— Вижу впереди целую упаковку батареек, — констатировал я.

Поперёк дороги растянулась цепочка из нескольких охранников. Выглядел этот отряд довольно комично: все уроды были разного роста и разной комплекции.

Снизил скорость, плавно развернулся и поехал искать объезд. Охранники бросились следом. Они ещё долго маячили в зеркале заднего вида.

— Приехали в мой райончик, — сообщил Инге, которая сосредоточенно выковыривала из ладони кусок стекла. — Вот школа, где я учился. За этими гаражами впервые попробовал сигарету. Тут подрался с двумя ушлепками на класс старше, обо мне потом слагали легенды. Неделю или две. А вот в этом доме сейчас живут мои роди…

Запнулся, потому что никакого дома не было. На месте многоэтажки стояли какие-то сараи, которые могли помнить Ленина, и ржавый «Москвич» на сдутых колёсах. Инга внимательно посмотрела на меня.