Отрешенные люди

Иван остановился в полутемном коридоре возле обитых темным сукном дверей, и принялся ждать. Здесь, в государственном учреждении, ему вдруг мигом вспомнились опасения академика о кознях, которые могут строить чиновники, да и Гаврила Андреевич Кураев в свое время не советовал заниматься рудным делом, отец и братья отговаривали... В полумраке коридора висела зловещая тишина, и каждый хлопок или скрип дверей вызывал в душе недобрые предчувствия. Подождав чуть, он неожиданно решил идти обратно, махнув на все рукой, но тут показался встреченный им давеча служитель и, пряча глаза, велел пройти за ним в конец коридора, где пропустил в дверь вперед себя и сам зашел следом

– Здравствуйте, - поздоровался Иван, стягивая с головы шапку и оглядывая просторную комнату с большим столом возле залитого ранним, утренним светом окна.

– Милости просим,- отозвался сидевший за столом солидный мужчина с красными отвисшими щеками и бугристым угреватым носом, - ты и будешь Иван Зубарев?

– А кому же еще быть, как не мне?- в Иване проснулась вдруг какая-то дерзость и бесшабашность, которая возникает в человеке, которому нечего терять.

– Значит, ты и привез руду на пробу, о чем государыне нашей, императрице прошение подал?

– Верно,- согласился Иван,- а в чем дело? Чего вы мне тут допрос чините? Особых вин за собой не вижу... Неча тут ...

– Погоди, о винах в другом месте с тобой беседовать станут, а ты мне покамест ответь, где руды те брал?

– А вы сами-то кто, собственно говоря, будете?
– дерзко поинтересовался Иван, не собираясь отчитываться перед не знакомым ему человеком.

– Это ты про меня?- удивился говоривший с ним.
– Может, вы, Петр Карлович, меня представите, а то я гляжу, молодой человек изволит сомневаться, что мы с ним по чину разговариваем.

– Статский советник и кавалер многих орденов, Франц Иосифович Шлезинг, - быстро сообщил Петр Карлович и почтительно поклонился, выявив тем самым полное уважение советнику.

– "Поразвелось вас тут, немецких чертей",- неприязненно подумал Иван, но вслух заявил: - Хорошо, пусть будет по-вашему. Только скажите мне ради всего святого, чего так со мной разговариваете, словно с вором каким? Я вам руду привез? Привез. Прошение подал? Подал. Чего еще надобно?

– Чем тебе наш разговор не нравится?- шмыгнул бугристым носом Шлезинг и покосился на продолжающего стоять сзади Зубарева служителя.
– Вы, Петр Карлович, пригласили бы сюда нашего бергпробирера, чтоб он результаты проб по рудам принес.

– Слушаюсь,- прошелестел тот, и сзади Ивана негромко хлопнула дверь.

– Садись, Иван Зубарев,- предложил ему тем временем Шлезинг,- разговор наш, похоже, долгим будет.

– С чего это ему долгим быть?- встрепенулся Иван, понимая, что нехорошие предчувствия не обманули его.

– Скоро сам узнаешь,- ответил статский советник, перебирая на столе какие-то бумаги.

Вновь негромко скрипнула дверь, и мимо Ивана легко прошмыгнул щуплый человечек с лысой макушкой, в заштопанном, и местами потертом форменном камзоле, неся под мышкой пачку исписанных бумажных листов, и, низко поклонившись, положил их на стол перед Шлезингом.

– Разрешите идти?- вновь сверкнув лысиной, спросил он еле слышно.

– Нет, понадобишься еще. Пригласи ко мне и Петра Карловича, коль он привел просителя сего, пусть здесь поприсутствует.

Лысый бергпробирер опять поклонился и выскользнул из кабинета, проскочив мимо Ивана как-то по-особому, бочком, не поднимая глаз.

"Сбирается воронье немецкое,- удрученно подумал тот, опускаясь на лавку возле стены, на которой висел портрет императрицы,- сейчас каркать начнут. Эх, доля моя горькая..."

– Ты что-то сказал?
– оторвался от бумаг статский советник.

– Нет, послышалось вам, верно, - беззаботно ответил Зубарев и нарочито громко высморкался в замызганный платок, зевнул, повел головой, оглядывая кабинет. Впорхнул неслышно Петр Карлович, а с ним и лысый помощник, они оба почтительно замерли перед столом Шлезинга, который начал о чем-то шепотком пояснять им. Иван некоторое время смотрел на их спины, соображая, не лучше ли будет потихоньку податься из этого негостеприимного учреждения, а потом, не выдержав, заявил громко:

– Хватит шептаться, поди. Меж честными людьми так не принято делать. Коль чего сказать мне хотите, то говорите вслух.

– Хорошо,- кашлянул статский советник, с прищуром глянул на него, тогда скажи нам, откуда руду взял, что нам для пробы предоставил?

– Как это откуда?
– передразнил его Зубарев, сделав презрительную гримасу и скривив губы.- Разве в прошении о том не указано? Из башкирских земель, с Урала они мной привезены. Два раза туда ездил, искал...

– Ясно, с Урала,- не дав ему возможности углубиться в подробности своих поисков и путешествий, констатировал Шлезинг.
– А кто тебе сказал, будто в той руде серебро должно быть? Почему ты решил нас в заблуждение ввести, от важных дел оторвать, чтоб мы все тут серебро искали в твоей пустой породе? Ответь-ка!

– Как в пустой породе?
– аж подпрыгнул на лавке от услышанного Зубарев.
– Почему она вдруг пустая, когда, и в Тобольске серебро выплавлено было, и академик Михайла Васильевич Ломоносов тоже пробы делал и мне сказывал...

– Помолчи про академика, - не дал до конца договорить ему Шлезинг, пристукнув ладошкой по стопке бумаг,- мы сейчас про твои воровские умыслы знать хотим. Так кто тебя надоумил пустую породу в Берг-коллегию сдать?

– Пустую?! Сам ты пустой, как я погляжу, - вскочил на ноги Иван, сжав кулаки.

– Позвольте, сударь,- вскочил в свою очередь и Шлезинг, - по какому праву такие слова изволите говорить?!
– перешел он на "вы", обращаясь к Ивану.
– Вам такого права никто не давал!

– А тебе кто его дал, право честных людей оскорблять?!
– кричал, не помня себя, Иван, размахивая от возбуждения руками в воздухе.

– Успокойтесь, господа, прошу вас, - встал меж ними растерявшийся Петр Карлович, - не надо шуметь...
– - В кабинет в самом деле начали заглядывать любопытствующие, и Шлезинг чуть поостыл, поправил ворот рубахи, опустился на место.

– Дело нешуточное, милостивый государь, - проговорил он уже ровным голосом, - по вашему ходатайству к проверке привезенных вами образцов были привлечены многие служители, а это немалые деньги. И что мы видим в конечном итоге? Никаких, даже малейших, признаков серебра...

– Почему тогда у Ломоносова серебро в пробах оказалось?
– опять соскочил с лавки Иван, все еще не веря тому, что он слышит.
– Он нашел серебро, а вы - нет. Как это понимать?

– Как хотите, так и понимайте, - сухо ответил Шлезинг.
– То уже не наше дело, с академиком Ломоносовым разбираться.