Отрешенные люди

– Чего вылупился?
– раздался вдруг грубый окрик. Иван увидел прямо перед собой здоровенного бородатого мужика с дубиной в руках. Видно, то был сторож или дворник купца Семухина, и ему не понравилось, что незнакомый человек остановился прямо напротив их дома.

– А чего, теперь за погляд деньги берут, дядя?
– огрызнулся, было, Иван, но мужик грозно взмахнул дубиной и зашипел сквозь зубы:

– А ну, проваливай, пока цел!

– Легче, дядя, легче, а то ведь и зашибить можешь ненароком, - на всякий случай Иван отскочил в сторону, - ты не с похмела случаем?

– Тебе-то чего?

– смягчился мужик.
– Есть малость.

– Так мы сейчас поправим это дело. Сбегать в трактир?

– Ну, коль не шутишь, то давай. Только у меня грошей нисколечко нет, вчерась с Митрием просадили...
– замялся мужик.

– А тебя самого как кличут?

– Иван Дорохин, - ответил тот охотно, с надеждой глядя на неожиданного спасителя.

– О, как! И меня Иваном, - широко улыбнулся Каин.
– Где у вас тут ближайший трактир?

– По энтой улочке пойдешь и на углу увидишь Петра Лыкова трактир.

– Жди, я скоро, - подмигнул ему Иван и скорым шагом направился, куда указал ему новый знакомец.

Он быстро нашел трактир, купил штоф пшеничного вина и пошел обратно. Мужик стоял на том самом месте, где он его и оставил, опираясь на свою дубину.

– Айда в садик, - предложил он, - там зазор в заборе есть.

Они забрались в хозяйский сад, сели прямо под деревьями; Иван Смирнов, который оказался дворником, как и предполагал Иван, принес с поварни глиняную кружку, пук лука и краюху хлеба грубого помола, в ладошке он держал щепоть соли.

– Годится?
– спросил он, отирая капли пота с загорелого морщинистого лба.

– Подойдет, - согласился Иван и налил почти полную кружку дворнику.

Тот втянул в себя воздух, поморщился и в два присеста вылил в себя прозрачное, как слеза, вино.

– Э-э-х!
– выдохнул он и отщипнул большими потрескавшимися пальцами от краюхи.
– Наливай себе, а то долго тут сидеть не выйдет, хватятся.

– Ага, - согласился Иван, но пить не хотелось, а потому спросил дворника, - знаешь, чего я подле вашего дома делал?

– Обворовать, верно, хотел. Сейчас много таких шастает, - не задумываясь, ответил тот.

– Тебя обворуешь, - притворно захихикал Иван, - как же... Как дашь дубьем своим меж глаз, и с копыт долой.

– То я могу, - широко заулыбался его тезка.
– Запросто.

– А я с девкой познакомился, с соседкой вашей, - начал объяснять Иван, - а тетка с ней шла, такая злющая... Никак не дает поговорить. Вот я и сказал, что дом твоего хозяина купить собираюсь...

– Наш, что ли?
– захохотал, не сдерживаясь, дворник. Хмель размягчил морщины на его, словно топором сработанном, лице, и речь стала более связной, не столь отрывочной.
– Денег не хватит, да и хозяин пока съезжать не собрался.

– Ну, я то для разговору придумал, - отмахнулся Иван, - а ты случаем не знаешь, что за девка через два дома от вас живет? Рыжая такая Зинаидой зовут.

– Зинка Зевакина, что ли? Федора дочка. Как не знать, хорошая девка. Отец у нее в солдатах ходит, но полк ихний на Москве стоит. Годков уже двадцать, коль не боле, службу тянет. А ты жены его не видел, Пелагеи, ударился в откровения дворник, уже сам наливая себе вино в кружку и не предлагая Ивану, - она у него из мордвинок, в девках, ох, красива была, шибко заглядывался я на нее. И Зинка в мать пошла, как есть...

– Жива мать-то?
– как бы между прочим спросил Иван.

– А чего ей сделатся?
– хохотнул дворник, облизывая красным языком губища.
– Живехонька. Только со двора редко выходить стала, давно не вижу. А Федор, он дома редко бывает, в полку строгость большая, а то пошлют в Петербург али в Кострому...
– он быстро терял нить разговора, и Ивану стало скучно впустую болтать с ним, и он спросил:

– К ним во двор с вашего двора попасть можно?

– На кой тебе?
– мигом насторожился тот.
– Обокрасть хочешь? Убью! И красть у них больно нечего, не то что у моего хозяина...

– Ой, дядя, заладил одно и то же, - сплюнул на землю Иван, - стал бы с тобой о том речь вести, коль обокрасть их захотел. Ты первый меня и выдашь. С девкой хочу пошептаться.

– О чем?
– мотнул головой уже изрядно захмелевший дворник.
– О чем шептаться? Говори, я слушаю...

– Не с тобой же мне шептаться, - засмеялся Иван, - с Зинкой хочу парочкой слов перекинуться.

– Оно можно и через наш двор. Приноси завтра еще штоф и покажу лаз. Как стемнеет, так и приходи, тихонечко в воротину брякнешь, а я услышу, запущу.

– По рукам, - встал с земли Иван и хлопнул по плечу дворника, не рискуя протягивать ему свою пятерню, которая бы наполовину утонула в лапище того.

– Больше пить не стану, до вечера оставлю, - чуть пошатываясь, встал на ноги дворник, - а ты не забудь про штоф, слышишь?

– Слышу, слышу, - отозвался Иван, пролезая через дыру в заборе.

На другой вечер он купил опять вина и положил в карман небольшие дутые сережки с бирюзовыми камешками, что были припасены у него с давних пор, и отправился к дому купца Семухина. Калитка быстро открылась на его стук, и дворник схватил его за руку, втянул во двор.

– Принес?
– нетерпеливо спросил, обдав крепким запахом перегара.

– Держи, - Иван протянул ему штоф, - куда идти? Показывай...

– Счас, счас, - что-то забулькало, и Иван догадался, что дворник, не сдержавшись, приложился и хлебнул прямо из горлышка.
– Фу-у-у, - облегченно выдохнул он и потянул Ивана за собой, - осторожней, пригнись.

Они прошли меж огородных грядок, выделяющихся в темноте густой полутенью, мимо небольшого прудка и уперлись в невысокий плетень, которым соседи обычно отделяют один участок от другого, и он служит больше условной загородкой, чем настоящим препятствием для желающего преодолеть его человека.

– Сможешь перемахнуть?
– негромко спросил дворник.
– А там иди межой и еще через пару таких плетней перемахнешь, и точнехонько в огород к Зевакиным угодишь. А там уж твое дело. Я тебя знать не знаю и видеть не видел. Только, чур, уговор, ежели чего не так выйдет, то на меня не вздумай валить. Понял?

– Как не понять?
– Иван, не прощаясь, легко перескочил через низкий, наклонившийся к земле плетень и осторожно, нащупывая ногами дорогу, пошел вдоль по меже, тянувшейся рядом с огородными посадками.