Отрезок пути

– Ты вовсе не дурак. Просто чувствуешь ответственность. А насчет факультета… скажи, Шляпа не предлагала тебе Гриффиндор?

– Кажется, она говорила что-то такое, – припоминает Майкл, нахмурившись. – Но у меня вся семья в Рейвенкло училась…

Я даже не удивлен. История до боли знакома. Как же надоело это наследственное распределение!

– Ты тоже меня прости, Майкл, – говорю я. – За то, что пришлось… пришлось причинить тебе боль…

– Да ладно! – он отмахивается. – Я же понимаю, что ты не стал бы делать этого, если бы был другой выход. Тебе не за что извиняться, в отличие от меня. Обещаю, что впредь буду тебя слушаться.

– Не надо меня слушаться, – я качаю головой. – Я вам не папочка и уж тем более не хозяин. А вот поддержке буду рад.

– На нее ты всегда можешь рассчитывать, – серьезно говорит Майкл и спрашивает, помявшись: – Слушай, а шрамы заметные останутся?

– Не очень. Со временем почти исчезнут. Но кое-что останется, к сожалению.

– Ладно, переживу как-нибудь. Бедные девчонки – зрелище, наверное, было то еще…

– Малоприятное, – признаю я. – Но, по крайней мере, Чжоу при этом не присутствовала.

– Чжоу? – рассеянно переспрашивает он. – Ну, ее не так уж просто напугать. Хотя рассказывать ей об этом инциденте я, пожалуй, пока не буду. Не то у меня галеон взорвется от ее нравоучений. Она иногда бывает такой занудой, что я заранее сочувствую ее будущему мужу.

Эти слова меня удивляют.

– Постой, но ведь вы же с ней встречаетесь!

– Ох ты… – он смущенно косится на меня и бормочет себе под нос: – Проболтался, болван…

– Прости?

– Ты никому не скажешь? – его взгляд становится требовательным и решительным.

Я мотаю головой.

– Ладно. В общем, мы не встречаемся.

– Но…

– Мы подружились еще до школы, – Майкл не дает мне договорить. – Можно сказать, на соседних горшках о жизни размышляли. Какие уж тут отношения?

– Но зачем вы делали вид, что встречаетесь? – все-таки задаю я вопрос.

Он некоторое время подозрительно смотрит на меня, словно решая, достоин ли я того, чтобы узнать страшную тайну, и, наконец, неохотно произносит:

– Из-за Мэри.

– Мэри?

– Мариэтты Эджкомб. Она… хм… в общем, она мне нравится…

– О!.. – такого я, по правде сказать, не ожидал, поэтому выпаливаю первое, что приходит в голову: – Но ведь она предательница!

На его лицо набегает тень.

– Все вы так говорите… И хоть бы кто-нибудь поинтересовался, почему она так поступила!

– Может, расскажешь? – осторожно предлагаю я.

По правде сказать, Мариэтта мне никогда особенно не нравилась, и о причинах ее поступка я не задумывался. Но ведь люди совершают вещи и похуже! Взять, например, того же Малфоя. Да и Северус тоже, в общем, не агнец невинный. А уж до покойного предателя Петтигрю ей так же далеко, как Зубастой герани до Эфферуса.

– Попробую, – чуть помедлив, кивает Майкл. – Ты, наверное, слышал, что ее мать работает с Амбридж. Более того, Амбридж – ее начальница и может в любой момент выгнать ее с работы. Вот мать и просила Мэри не связываться с ней. А Амбридж ведь не дура, сразу за девчонку взялась. Бедняжка с начала учебного года была под прессом. Эта гадина чуть ли не каждый день тащила ее в свой кабинет якобы на чашечку чая, а сама давила на психику. Сколько раз я ее плачущей видел – не сосчитать! Мы с Чжоу как могли ее поддерживали, но что толку? Все равно не выдержала…

– Я не знал этого, – задумчиво говорю я.

И вправду, чаепития в компании Амбридж кого угодно сломать могут. Я бы тоже не выдержал. Только в отличие от Мариэтты я бы не раскололся, а придушил жабу, чтоб не давила.

– Вот! А тут еще и это проклятие Гермионы… Нет, я ее не обвиняю, сам бы так поступил. Но Мэри все это окончательно добило.

– Добило?

– Ну да, – он тяжело вздыхает. – Раньше она нос от меня воротила, кокетничала. Она ведь хорошенькая, как картинка, а тут вдруг такое… Мне-то, в сущности, наплевать, но для нее это тяжело. Добавь еще клеймо предательницы, которое на нее навесили, перешептывания за спиной, смешки, презрение – кто хочешь, с ума сойдет.

– Да уж… – бормочу я.

– В общем, она с тех пор перестала разговаривать со всеми, кроме Чжоу, – продолжает Майкл. – Вот мы и подумали: может, хоть в таком качестве она меня к себе подпустит?

– И как?

Он делает неопределенный жест рукой.

– К концу прошлого учебного года наметились кое-какие сдвиги, но в целом… Летом мы не виделись, сейчас тем более общаться не можем. Да и галеон ее мать еще в прошлом году выбросила.

– Понятно, – киваю я и добавляю, стараясь, чтобы мой голос звучал оптимистично: – Думаю, все будет отлично. Когда все это закончится, попросим Гермиону снять проклятие – уверен, она не откажет. Никто ведь не умер, в конце концов! И у тебя все получится, не сомневаюсь.

– Ты так убежденно говоришь, – хмыкает Майкл, – что очень хочется тебе верить.

– Так верь, – предлагаю я. – Верь, надейся, надевай мантию и возвращайся в гостиную. Время уже позднее.

– Ты прав, – свесившись с тахты, он подбирает мантию.

Я поспешно отворачиваюсь, чтобы не смущать его. Из одежды у него только мантия и осталось.

– Невилл, ну что ты, в самом деле! – весело говорит он через минуту. – Уж тебя-то я вряд ли когда-нибудь буду стесняться.

Будешь, Майкл, и еще как. Если о моей ориентации узнаешь. Сдержав вздох, я поворачиваюсь к нему.

– Сейчас я похож на собственного прадеда, – хохотнув, сообщает он. – Этот старый консерватор ничего, кроме мантии, не носит. Можешь себе представить, какой шикарный вид нам открывается, когда он забывает ее застегнуть?

Я фыркаю. Весело он, однако живет – врагу такого прадеда не пожелаешь. Эдак навечно аппетит испортить можно.

Еще раз извинившись, Майкл уходит. Я выжидаю минут двадцать и с некоторой опаской открываю дверь. На сей раз обходится без сюрпризов, и я вижу уже ставший родным восьмой этаж. Может, мне в прошлый раз показалось? Да нет, не такой уж я псих!

Добраться до гостиной не удается. На лестнице меня перехватывает Северус и с самым свирепым выражением лица осведомляется, какого тролля я шляюсь по школе после отбоя. Мои слова о том, что я просто гулял и забыл о времени, естественно, приводят к назначению взыскания, отрабатывать которое мне придется прямо сейчас.

По дороге в кабинет мы встречаем Алекто Кэрроу.

– Лонгботтом опять что-то натворил, Северус? – с жадным любопытством спрашивает она, сверля меня глазами.

– Гулял по школе, – равнодушно отвечает он. – Я с ним разберусь.