Отрезок пути

– Хорошо, – она чуть ли не мурлычет. – А я пока проверю гостиные. Где Лонгботтом, там и остальная шайка. Возможно, кого-то еще нет на месте.

Она гордо удаляется, а мне с трудом удается сдержать смешок. Ну-ну, давай, проверяй. Майкл уже наверняка добрался до башни Рейвенкло, а все остальные ребята давно на своих территориях.

В гостиной я сразу же забираюсь с ногами на диван и прячу лицо в коленях.

– Как Корнер? – спокойно спрашивает Северус, садясь рядом, и диван слегка прогибается под его весом.

– Хорошо, – глухо бормочу я.

– А ты?

Я не отвечаю. Он прикасается рукой к моим волосам, обводит пальцем ухо, от чего по всему телу пробегает дрожь.

– Невилл, посмотри на меня.

Я невольно улыбаюсь. «Лонгботтом, посмотрите на меня!» – как часто мне приходилось слышать это на пятом курсе! И я смотрел, хоть колени и тряслись. И сейчас смотрю. Смотрю в его понимающие черные глаза и спрашиваю отчаянно:

– Почему так, Северус? Почему это происходит? Ведь я же… я не…

– Все в порядке, – он придвигается ближе и гладит меня по щеке. – Видишь ли, тьма есть в каждом человеке, даже в тебе, как ни странно. И Темные искусства выпускают ее наружу, делают доминирующей, понимаешь? Именно поэтому они так опасны. Это не развлечение для скучающих подростков, как думают некоторые, это страшная сила, которая со временем может даже свести с ума… Пообещаешь мне кое-что?

– Конечно…

– Никогда не используй Непростительные заклятия, – его взгляд серьезен, а в голосе звучат странные нотки – одновременно и приказные, и просительные. – Насколько я успел тебя изучить, это может плохо кончиться.

– Я кого-нибудь убью? – кислым тоном уточняю я.

– Да. Себя.

– В каком смысле?

– Неважно, – отмахивается он, глядя все так же серьезно. – Ты обещаешь?

– Конечно, – киваю я. – Я, в общем, и не собирался. И сам не буду, и ребятам не позволю.

– Хорошо, – Северус мимолетно улыбается и притягивает меня к себе.

Я с максимально возможным удобством устраиваю голову на его жестких коленях, и он запускает пальцы в мои волосы, нежно перебирая их. Отвратительные воспоминания так и крутятся в голове, и я понимаю, что если не расскажу ему об этом, то они никогда от меня не отстанут.

– Там еще кое-что было, – говорю я и на всякий случай зажмуриваюсь. – Я думал… я хотел… хотел его… ну, в общем… – слова никак не желают произноситься, и я ругаю себя за трусость.

– Тссс! – к моим губам прижимается тонкий палец. – Я понимаю, чего ты хотел. Не вини себя. Или ты опасаешься, что я начну ревновать?

– Ну, нет, – усмехаюсь я, открывая глаза. – От Майкла гетеросексуальностью так и веет.

– Какое расстройство. А я так надеялся кому-нибудь тебя сплавить – надоел, хуже Пивза.

Ласкающие движения его рук совсем не вяжутся с этими словами, а это значит, что на слова можно не обращать внимания. Мои губы сами собой расплываются в улыбке. Все-таки общение с Северусом похоже на солидную порцию тонизирующего зелья. Хочешь – не хочешь, а в себя придешь. И силы откуда-то появятся, и энергия, и желание держаться до последнего. Хотя бы ради того, чтобы в конце показать ему язык и самодовольно ухмыльнуться.

– Северус, почему ты стал Пожирателем смерти? – решаюсь я задать вопрос, который мучает меня уже очень давно.

Руки замирают на моей голове, и я зажмуриваюсь, ожидая гневной отповеди.

– Я не хочу об этом говорить, – наконец, произносит он без намека на гнев.

– Извини, я не должен был…

– Мне понятен твой интерес, – перебивает он. – Возможно, когда-нибудь я и расскажу тебе, как это произошло. Но не сейчас.

– Ладно. Прости меня…

– Тебе не за что просить прощения.

– Неправда, – возражаю я. – Всем людям есть за что просить прощения. Только обычно мы считаем, что это неважно. Но это важно! Я… я не всегда поступаю правильно. Говорю неприятные вещи. И думаю тоже. Прости за это, ладно? За все.

– Прощаю, – тихо говорит он, снова проводя рукой по моим волосам.

– Финеас, случайно не говорил, чем там занимается Гарри? – спрашиваю я через пару минут, решив сменить тему и немного отвлечься от последних событий. – Когда они уже собираются отправиться за хоркруксом?

– Финеас говорит, что они постоянно шепчутся о чем-то с Грипхуком, – отвечает Северус с едва уловимым облегчением в голосе. – Это позволяет надеяться на какое-то подобие плана – пусть даже жалкое. А с чего это ты вдруг называешь его по имени?

Я прикусываю язык. Ну вот, проболтался, как Майкл!

– Ну… он мне разрешил…

– За что такая честь, позволь узнать?

Я молчу и лихорадочно соображаю, как бы выкрутиться.

– Невилл, сделай милость, веди себя соответственно своему интеллектуальному развитию, – он легонько дергает меня за волосы. – Не разводи глупых тайн на пустом месте.

– Не такое уж оно и пустое, – вздыхаю я, прикрыв глаза, и решительно сообщаю: – В тот день, когда я подслушал твой разговор с Дамблдором, и ты ушел с МакГонагалл, я… хм… в общем, я высказал ему все, что о нем думаю…

– Высказал все, что думаешь? – изумленно переспрашивает Северус. – Мерлин, хотел бы я это услышать! Во всяком случае, теперь понятно, почему Дамблдор сбегает с портрета, ст'oит тебе появиться на пороге.

– А он сбегает?

– Ты не заметил? Сбегает, и еще как. А Финеас здесь при чем?

– Финеас сказал, что со мной согласен.

– Весьма любопытно! – в его голосе появляется раздражение, и я смотрю на него с легкой тревогой. – Какой, спрашивается, толк от поста директора, если у меня перед носом такие интриги разворачиваются, а я и не в курсе?

– Зато ты в курсе, что происходит с твоими студентами, и всегда помогаешь им, – возражаю я. – А для Дамблдора, кроме Гриффиндора, других факультетов никогда не существовало.

– Не преувеличивай.

– А я и не преувеличиваю. Мог ведь он этих Мародеров угомонить! Да и близнецы Уизли тоже не раз и не два палку перегибали.

– Он не может следить за каждым шагом студентов, – сообщает Северус примерно таким же тоном, каким Гермиона цитирует учебники, и, кажется, сам понимает, как это прозвучало, потому что громко фыркает и качает головой: – Что такого ты ему наговорил?