Отрезок пути

– Пока нет. Сейчас вы мне только помешаете. Впрочем, можете зайти позже, если угодно, – отвечает мадам Помфри и, подняв носилки над землей, быстрым шагом направляется в сторону школы.

– Надо возвращаться, – произносит Гарри.

– Вы идите, – говорю я, подбирая с земли меч. – А я немного пройдусь… скоро догоню…

– Ладно… – Гарри смотрит на меня с сомнением, но не возражает.

То и дело оглядываясь, они уходят к замку, а я, наконец, остаюсь один.

Дойдя до озера, я сажусь на землю, кладу меч на землю и подпираю кулаками подбородок. Солнце сияет все ярче, словно тоже радуясь нашей победе. Наверное, это хорошо, но за последний год я успел полюбить ночь, и не возражал бы, если бы снова стало темно.

Сегодня мы потеряли многих, но нам удалось одержать победу. И Северус тоже остался в живых. Я понимаю, что должен радоваться, но почему-то не могу. В голове все крутятся слова Гарри, которые он выкрикивал Волдеморту. По правде сказать, я предпочел бы вовсе их не слышать и пребывать в блаженном неведении. Не нужно было Гарри этого говорить. Совсем не нужно.

Если задуматься, так Северус никогда и не называл себя геем. Наоборот, он говорил, что читал Милтона из-за правдивой истории. Говорил, что в подпольных клубах ему уж точно делать нечего. Возможно, до меня у него вообще никаких мужчин не было. Да и бисексуальную ориентацию пока еще вроде бы никто не отменял.

Он любил ее всю жизнь… Но тогда кем для него был я? Временным увлечением? Или даже не увлечением, а так – просто под руку подвернулся? Ведь этот год был для него по-настоящему тяжелым. Он должен был круглосуточно притворяться, изображать из себя законченного мерзавца, закрывать глаза на убийства и пытки. А я был единственным, кто знал правду. Конечно, это еще не повод для секса, но наша связь была моей инициативой. Если бы не я, ничего бы и не было. И потом, секс – это ведь хороший способ выплеснуть эмоции, это прекрасная разрядка. Поэтому он и не стал отказываться от такой возможности. Продолжая любить ее. Все логично. Просто секс ни к чему не обязывает.

Нет, я не виню его. И не держу зла. То время, что я провел с ним, было лучшим временем в моей жизни. Теперь, когда все закончилось, я вряд ли буду ему нужен. Что ж, так тому и быть. С этим ничего не поделаешь. Тягаться с женщиной я не смогу. Тем более, с женщиной, которой уже давно нет в живых. А быть с ним, зная, что он думает только о ней, – не захочу. Да и он тоже этого не захочет.

Ничего. Я переживу. Главное, чтобы он поправился. Все остальное не так важно.

За моей спиной раздается стук копыт, и моя рука машинально тянется к волшебной палочке. Похоже, я успел стать параноиком. Я встаю на ноги – разговаривать с кентавром, сидя на земле, не слишком удобно. Так и шею свернуть недолго. Разворачиваясь, я ожидаю увидеть Ронана, но это оказывается Бейн.

– Я заметил, как ты выскочил из замка, – неожиданно мягко говорит он. – А потом решил подождать, пока ты останешься один.

– Вы хотели поговорить со мной?

– И до сих пор хочу, – кивает он, протягивая руку. – Кстати, ты можешь обращаться ко мне по имени, Невилл Лонгботтом.

Я обмениваюсь с ним рукопожатием.

– Я хотел сказать несколько слов и Гарри Поттеру тоже, – продолжает Бейн, – но решил, что сейчас это было бы неуместно. Ему через многое пришлось пройти. Как и тебе, конечно, но, мне кажется, ты лучше умеешь держать себя в руках.

– Просто мне не приходилось испытывать того, что испытал Гарри, – смущенно возражаю я. – На его месте я бы с ума сошел… Кстати, я хотел спросить… вы выгоните Ронана и Магориана?

– Ну, с учетом того, что это я привел кентавров в Хогвартс, мне пришлось бы выгнать из стада и себя, – резонно замечает Бейн.

– А Фиренце?

– Фиренце сможет вернуться. Если захочет – после всего, что было…

– По-моему, он не злопамятный.

– Ну, это как сказать, – он усмехается. – Собственно, поговорить я хотел не о Фиренце, а о тебе. Отныне и впредь, Невилл Лонгботтом, в Лесу ты будешь под нашей защитой. Ты можешь разгуливать, где вздумается, и брать с собой друзей. Никаких запретных территорий для тебя нет. Это касается также и Гарри Поттера, и Северуса Снейпа – они тоже могут чувствовать себя в Лесу, как дома. Буду признателен, если ты передашь им мои слова. Конечно, при первой возможности я сам с ними побеседую, но ты, все же, скажи.

– Разумеется, Бейн, я скажу им! – заверяю я, удивляясь столь щедрому подарку. – Благодарю за оказанную честь.

Нет запретных территорий – это значит, что мы и к ним в стадо можем заявиться! Причем, с друзьями. Это же насколько Бейн должен доверять нам троим, чтобы не сомневаться, что мы этого никогда не сделаем! Не знаю, как насчет Гарри, но Северус, думаю, будет рад. Я еще от Спраут слышал, что на территории кентавров встречаются весьма любопытные растения, которые и его как зельевара наверняка заинтересуют. Хотя… что я о нем вообще знаю?

– Ты собираешься возвращаться в школу? – спрашивает Бейн.

– Ага, – киваю я.

– Тогда прыгай.

– Простите?

– Забирайся, – он опускается на передние ноги, чтобы мне было удобней. – Ты всю ночь бегаешь, шатаешься уже.

Я ошарашено смотрю на него. Кентавр в роли верховой лошади совершенно не укладывается у меня в голове – с их-то гордостью! Но Бейн, похоже, не шутит.

– Э-э-э… а вам не слишком тяжело будет?

– Ты себе льстишь, – отрезает он и гневно вопрошает: – Долго мне так стоять?

Чтобы не нервировать его, я, подхватив меч, поспешно забираюсь ему на спину. Бейн выпрямляется и неожиданно бросается к школе галопом, так что я едва успеваю вцепиться в его плечи, чтобы не свалиться.

Бег он замедляет только у крыльца, а останавливается и вовсе на входе в Большой зал. Уж не знаю, чего он хотел этим добиться, но все присутствующие изумленно таращатся на нас, а Фиренце, которого, мадам Помфри успела привести в относительный порядок, так и вовсе самым неприличным образом ржет.

Пробормотав Бейну слова благодарности, я извиняюсь и бросаюсь в противоположном Большому залу направлении. Нужно заглянуть к Хелли и Рэмси и поблагодарить их за помощь. Да и вообще, за все, что они для нас сделали.

Эльфов на кухне почти нет, а те, которые есть, определенно, принадлежат к высшему хогвартскому сословию. Они вежливо здороваются со мной, уступают дорогу и никак не препятствуют моему продвижению к королевским покоям.

Я захожу в гостиную, ожидая увидеть Хелли и Рэмси в добром здравии. Но мои ожидания не оправдываются. Им явно стало намного хуже. Сейчас в беспамятстве не только Рэмси, но и Хелли тоже. Они оба завернуты в пледы, точно в коконы. Рядом с диваном, прямо на полу, сидят Лауди и Эри.

– Зачем вам меч? – осведомляется Лауди, с любопытством разглядывая меня.

– Я с ним сроднился, – отвечаю я, не отводя глаз от хрупких фигурок на диване. – Почему они не пришли в себя?

– Говорите тише, мистер Лонгботтом. Они все слышат, – просит Лауди и поясняет: – Выздоровление – процесс небыстрый. Должно пройти время. Кроме того, школа частично разрушена. Полностью оправиться они смогут только после того, как все помещения восстановят.

– А жертвы среди эльфов есть?

– Есть, – он кивает с печальным видом. – Но в битве никто не погиб.