Отрезок пути

Да, я помню, что Снейп ненавидел его отца. Понимаю, это неприятно. Но мало ли, какие у него могли быть на это причины. Хотя мне, конечно, легко говорить. Но Снейп же нам помог! И Гарри в том числе! Да если бы не он, нас, возможно, уже в живых бы не было! Он ведь не виноват, что крестный Гарри погиб. Какая-то элементарная благодарность должна быть! А учитывая шпионскую деятельность Снейпа и связанный с ней риск…

– Лонгботтом, о чем вы опять задумались? – сварливо спрашивает Снейп, глядя на меня поверх стакана.

– Ни о чем, сэр, – быстро отвечаю я. Что-то мне подсказывает, что на такие темы с ним лучше даже не заговаривать. Если жить хочется.

Он смотрит недоверчиво, но с расспросами, слава Мерлину, не лезет и возвращается к злоупотреблению алкоголем.

Я откидываюсь на спинку кресла и медленно пью кофе, позволяя мыслям течь свободно. Странно это все, если задуматься. Всего год назад я пришел сюда на негнущихся ногах просить Снейпа научить меня варить зелья, не надеясь на согласие и не представляя, что делать, если оно все-таки последует. А теперь сижу здесь с оценкой «превосходно» в кармане, пью кофе и чувствую себя даже комфортней, чем в теплицах. И каждый раз узнаю что-то новое.

– Идите-ка вы спать, Лонгботтом, – голос Снейпа отвлекает меня от размышлений. – У вас глаза уже закрываются. А петь вам колыбельные в мои планы не входит.

Я фыркаю, представив себе поющего колыбельные Снейпа, и поспешно поднимаюсь. Он прав – спать хочется ужасно.

– Когда я могу снова прийти, сэр? – спрашиваю я прежде, чем уйти. – Не хотелось бы вам помешать.

– В следующую пятницу, – говорит он после недолгого раздумья, – если не найдете занятия поинтересней. И если у меня не будет важных дел.

– Хорошо, сэр, – киваю я и невольно задумываюсь. Что, интересно, он имеет в виду под «важными делами»? Варку сложного зелья? Или встречу с Волдемортом? Какое-нибудь нападение на магглов? Участвовал ли он в убийстве Амелии Боунс, тети Сьюзен? Или Волдеморту он нужен исключительно как шпион и зельевар?

Я отворачиваюсь, чтобы он не понял, как далеко зашли мои размышления, и поспешно ухожу. Он не виноват в этом. Сколько жизней он спас благодаря своей шпионской деятельности? Думаю, немало, но едва ли кто-то станет нам об этом рассказывать. И я не имею никакого права винить его в том, что он не всемогущий. Готов спорить, ему от всего этого еще хуже.

1 – Зелье Бодрости

Очень полезная и очень вредная штука. Моментально избавляет от сонливости, а при постоянном приеме дает возможность не спать сколь угодно долго. Правда, от негативных последствий бессонницы не избавляет и здорово бьет по сердцу и почему-то по печени. Поэтому его рекомендуется использовать только в критических ситуациях. Кроме того, оно довольно дорогое. Основным ингредиентом являются перья дириколя, а эту смешную птичку крайне непросто поймать.

Глава 17. Покой разума его

На Диагон-аллее не слишком людно, хотя летом тут обычно толпы. Ничего удивительного в этом, конечно, нет – в такое опасное время приличные люди предпочитают сидеть дома, а не шататься по магазинам. Ну, а для не очень приличных еще слишком рано. Магазин близнецов, к которому бабушка прошлым летом наотрез отказалась даже подходить, разумеется, закрыт – не до того им сейчас. Да и я здесь не ради развлечений.

В аптеке душно и, как обычно, запах стоит кошмарный. Вид у аптекаря такой, словно он уже как минимум полвека не ждет от жизни ничего хорошего. Я бы тоже не ждал, если бы мне пришлось изо дня в день работать среди такой вони. Увидев меня, он слегка оживляется – видимо, покупателей в последнее время не так уж много. Я молча протягиваю ему список. Аптекарь с минуту внимательно его изучает.

– Мистер, вы представляете, сколько ст'oят перья дириколя? – сварливо спрашивает он, на секунду оторвавшись от пергамента.

– Полагаю, не дороже денег, – равнодушно замечаю я.

Он хмыкает и исчезает вместе с моим списком в примыкающем помещении. Я прислоняюсь к прилавку и жду его возвращения. Отсутствует аптекарь довольно долго – я уже начинаю думать, что он аппарировал за перьями прямо на Маврикий.

Наконец, он возвращается и один за другим выкладывает на прилавок нужные мне ингредиенты, одновременно подсчитывая общую стоимость. На слово я ему не верю, поэтому покупки осматриваю тщательно. И очень быстро убеждаюсь, что не напрасно.

– Скажите мне, уважаемый, – сквозь зубы цежу я, с трудом сдерживая раздражение, – сколько столетий назад к вам поступила вот эта желчь броненосца?

– О чем это вы говорите? – аптекарь отступает назад, так натурально изображая удивление, что я бы, наверное, ему поверил, если бы не знал, какими хорошими актерами могут быть люди.

– О том, что мне, видите ли, очень не хочется мучиться от галлюцинаций или покрыться розовой шерстью из-за того, что один из ваших ингредиентов втрое старше моей бабушки, – сухо поясняю я. – Полагаю нужно перепроверить все остальное, чтобы убедиться, что вы не подсунули мне больше никакой дряни.

– Ну, знаете, мистер! – возмущенно восклицает он. – Это уже похоже на оскорбление!

– Ничего подобного, – возражаю я и сую ему под нос склянку с желчью: – На оскорбление похоже вот это. А я вас пока не оскорблял. Но не гарантирую, что воздержусь от этого и впредь. И вообще, не советую меня злить.

– И что же? – он щербато ухмыляется, решив, очевидно, сменить тактику. – Мальчишка совсем, школу, поди, только окончил! Что ты мне сделаешь?

Я не выдерживаю, хватаю его за грудки и тяну на себя, чуть ли не вытаскивая из-за прилавка.

– Послушайте, уважаемый, – я стараюсь говорить как можно тише – это обычно больше впечатляет, – я человек вежливый и воспитанный. Ругаться, драться и проклинать не люблю. Но еще больше я не люблю, когда из меня пытаются сделать идиота. В таких случаях я за себя не ручаюсь. Хотите проверить, что будет, – вперед, можете и дальше меня доводить. Я потом, конечно, извинюсь… перед вашими родственниками, – подумав, добавляю я, резко отпуская ворот его мантии.

Он шарахается от меня, едва не падая, и смотрит почти испуганно.

– Да ладно вам, мистер, в самом деле, – бормочет он, лихорадочно собирая склянки. – Подумаешь – ошибочка вышла. Видно, кое-что из старых поставок случайно затесалось. Сейчас заменю, вы только не сердитесь. Вижу, человек вы серьезный.

Я с трудом сдерживаю смешок. За спиной вдруг раздается какой-то звук, и я мгновенно оборачиваюсь, выхватив палочку. Никого. Показалось, наверное. Или просто ветер. Едва ли кто-то смог бы улизнуть так быстро.

Вновь повернувшись к прилавку, я замечаю, что аптекарь заменяет и другие ингредиенты – из тех, что я еще не успел проверить, и старается сделать это как можно незаметней. Весьма разумно с его стороны. Если бы, вернувшись домой, я обнаружил еще какую-нибудь гадость, то все бы здесь разнес. Даже как-то обидно, что он лишает меня такой возможности.