Отрезок пути

– Был.

– И вы… хм… посещали этот его клуб, сэр?

– Трижды за все годы учебы, – усмехается он. – На шестом курсе он перестал меня приглашать.

– А почему?.. – я не знаю, как лучше сформулировать вопрос.

– Видите ли, я предпочитал посвящать свободное время чему-нибудь действительно полезному, а не тратить его на бессмысленную болтовню, да еще и в сомнительной компании. А ему потом просто надоело.

– Ясно, сэр, – киваю я. Действительно, предельно ясно. Интересно, кого он называет «сомнительной компанией»? Вряд ли самого Слагхорна. – То есть вы считаете, что мне не нужно к нему ходить?

– Вовсе нет, – возражает Снейп. – Я лишь объяснил вам собственные мотивы. Профессор Слагхорн – на редкость полезный человек. Безусловно, он ищет личную выгоду, но и в долгу не остается. Практически все его любимчики после окончания Хогвартса занимают солидные должности.

Я невольно морщусь. Во-первых, мне не нравится слово «любимчики». Во-вторых, раздражает сама идея. Сидеть там с ним, улыбаться, заискивать даже, делать восторженное лицо – все для того, чтобы получить тепленькое местечко после школы. Тьфу, противно!

Судя по сухому смешку, Снейпа моя реакция забавляет. Он несколько раз помешивает зелье, гасит огонь и накрывает котел крышкой – очевидно, оно должно настояться. Все еще посмеиваясь, он раскладывает по шкафам остатки ингредиентов, моет руки и, наконец, усаживается в соседнее кресло.

– Знаете, Лонгботтом, Слагхорн, в сущности, неплохой человек, – замечает он. – Однако ваша антипатия к нему меня ничуть не удивляет.

– Почему? – решаюсь спросить я.

Снейп не отвечает, а уточнять мне почему-то не хочется. Я так и не понял, как к Слагхорну относится он сам. Вдруг услышу что-нибудь нелестное в свой адрес?

– А что вы сейчас варили, сэр? – спрашиваю я, чтобы сменить тему.

– Не вашего ума дела, Лонгботтом, – вежливо отвечает Снейп.

Н-да. Сменил, называется. Остается только помалкивать.

– Вы, видите ли, сегодня немного опоздали, – продолжает он ехидно, – поэтому я и счел возможным заняться тем, что вас не касается.

Я с трудом сдерживаю подступающий смех. Да, совсем «немного опоздал» – всего на неделю! Но я ведь как лучше хотел. Я осторожно поглядываю на него, не зная, нужно ли мне как-то объяснить свою неявку. Не хочется ему врать. Можно было бы придумать что-нибудь о сильной учебной нагрузке или плохом самочувствии, но все это будет звучать фальшиво. А говорить правду… «Понимаете, сэр, я не пришел, потому что в этот день произошло убийство, в котором явно замешаны Пожиратели смерти, и мне не хотелось еще больше портить вам настроение»? Если я хоть что-то в этой жизни понимаю, то это прозвучало бы еще фальшивей. Хотя это, в общем, правда. С той лишь разницей, что я не знаю, какую конкретно роль сыграл в этом лично он. Если подумать… мне не кажется, что он мог при этом присутствовать. Ведь исполнители обычно сильно рискуют. Их могут убить авроры или даже предполагаемые жертвы, их могут увидеть и опознать свидетели. Стал бы Волдеморт так рисковать шпионом? Едва ли. Не факт, что он вообще предупреждает его о подобных операциях. А если и предупреждает… чем Снейп может помочь? Он не имеет права навлекать на себя подозрения. Я читал о войнах. Хороший шпион – это половина победы. А плохих шпионов не бывает. Во всяком случае, живых плохих шпионов.

Снейп ни о чем не спрашивает. Он даже на меня не смотрит. И слава Мерлину – у меня, наверное, все мысли сейчас на лице написаны. Усилием воли я загоняю их поглубже в подсознание. Думаю, что в следующий раз я приду в любом случае. Что бы там ни произошло. И в каком бы он ни был настроении. Выдержу как-нибудь.

– Лонгботтом, скажите, у вас этим летом были головные боли? – вдруг спрашивает он, резко поворачиваясь ко мне.

– Нет, сэр, – удивленно отвечаю я. – То есть… нет, не было.

– Так я и думал, – Снейп удовлетворенно кивает и неожиданно интересуется: – Лонгботтом, что вам известно о Пророчестве?

– Простите, сэр?

– Пророчество, Лонгботтом, – он щелкает пальцами, – то самое, которое вы так предусмотрительно разбили. Что вы о нем знаете? Я не имею в виду то, что пишут в газетах, разумеется.

Вопроса хуже он задать, наверное, не мог. И что отвечать, я не знаю. Бабушка по вполне понятным причинам просила ни с кем об этом не говорить. Но лгать Снейпу… Даже если не принимать во внимание то, что мне не хочется этого делать, обмануть его практически нереально! Он моментально ложь распознает. Но бабушка просила…

– Если вас беспокоит сохранение тайны, могу заверить, что содержание Пророчества мне известно, – спокойно говорит он.

Ну вот. Понял, что я что-то знаю. И как теперь выкрутиться? Вот если бы он спросил что-нибудь вроде: «Поттер проболтался?», то я бы с чистой совестью ответил: «нет», и тема была бы закрыта. Но он не спрашивает. Просто выжидательно смотрит. Прости, ба. Я бы все равно не смог его обмануть.

– В газетах пишут, что в Пророчестве говорится о Гарри и Вы-Знаете-Ком, – медленно говорю я, – но это не совсем так. В пророчествах вообще не бывает ничего конкретного. Там сказано, что волшебник, способный победить Вол… Вы-Знаете-Кого, родится у людей, которые трижды бросали ему вызов… в конце июля… – я замолкаю и закусываю губу. Ну вот. Я нарушил слово. Впервые в жизни. Правда, бабушка не просила меня не говорить конкретно Снейпу, но все же…

– Что ж, ваша осведомленность многое упрощает, – удовлетворенно замечает он. – В противном случае мне пришлось бы… а, впрочем, это неважно.

– Сэр, я…

– Лонгботтом, мне абсолютно неинтересно, откуда вы узнали содержание Пророчества, – перебивает Снейп. – И какое отношение к этому имеет ваша бабушка, также глубоко безразлично. И я догадываюсь, что вы ни с кем это не обсуждали. Я только хочу, чтобы вы кое-что прочли.

Он поднимается с кресла подходит к стеллажу с книгами, копается там примерно с минуту и протягивает мне увесистый фолиант, которому на вид не меньше нескольких сотен лет, с гордым названием «Пророчества истинные и ложные».

– Откройте там, где закладка, и прочтите абзац, который я отметил, – командует Снейп, снова устраиваясь в кресле, и видя, что я медлю, раздраженно добавляет: – Да не тряситесь так, я не Трелони, а вы – не Поттер.

Да я и не думал ни о чем таком. Просто не по себе почему-то. Я нерешительно открываю книгу. Отмеченный восклицательным знаком абзац в глаза бросается сразу:

«А ежели Пророчеством двое али более отмечены, да будут связаны они крепчайшими узами, покуда не свершится то, что длжно. И ежели Избранному Пророчеством какая беда грозит, препоны на пути встречаются али кто покушается на покой разума его, да узнают сие поборники его в тот же миг, дабы приспети на помощь к нему».

– Нуждаетесь в переводе на современный язык? – осведомляется Снейп, увидев, что я не читаю, а тупо смотрю перед собой.

– Нет, сэр, – я качаю головой, пытаясь хоть немного переварить прочитанное.

– В таком случае, переверните четыре страницы и прочтите еще один абзац, – велит он.

Как скажете, сэр. Я послушно листаю книгу, не слишком соображая, что именно делаю, пока не натыкаюсь на очередной восклицательный знак:

«Коли помощь Избранному нужна, жизнь его бедственной сделалась али бремя какое на плечах его, да закрутит Фортуна колесо свое, повернувшись лицом к нему, забыв о прочих, покуда не исполнит Избранный свое предназначение или же поборникам немедля не потребуется участие ее».

Снейп протягивает руку, я закрываю книгу и молча возвращаю ему. Больше всего мне хочется остаться одному и обдумать все это, и я мысленно умоляю его указать мне на дверь. Ничего подобного Снейп не делает.

– Что вы поняли, Лонгботтом? – спрашивает он.

– Ну… – по правде говоря, я ни в чем не уверен, – кажется, я понял, почему мне постоянно не везет…

– А еще что вы поняли?

– Так будет продолжаться, пока Пророчество не исполнится, – медленно говорю я. Чего он вообще хочет? Все же понятно написано. Ну, то есть не то, чтобы очень понятно, но читабельно. Нет, ему от меня что-то нужно. Лучше бы отпустил и дал подумать спокойно. Я бы сейчас с удовольствием…