Отряд

–  Это как понимать?

–  Сами увидите.

Поблагодарив завсегдатаев корчмы за ценные сведения - и в самом деле ценные!
– друзья покинули питейное заведение и - благо было еще не так уж и поздно - направились на набережную реки Одон.

Еще совсем недавно, днем, в блекло-голубом небе жарко палило солнышко, но к вечеру погода испортилась - ветер принес с моря низкие серые тучи, полил дождь, по-осеннему нудный и мелкий, но вовсе не холодный, а теплый, приятный, «грибной», как пошутил Митрий.

Дом господина Мердо заметили еще издали, он тут один был с колоннами. Перед самым домом был разбит сад - сливы, смородина, яблони, - вокруг которого тянулась изящная кованая ограда, ценой, как быстро определил Иван, не менее пяти су за один фут. Впрочем, кованой ограда была лишь в том месте, в котором выходила на улицу, ближе к дому, по бокам же и вовсе маячил какой-то покосившийся плетень.

–  А этот господин Мердо и впрямь любит пустить пыль в глаза, - усмехнулся Иван.
– Ну что, Митя, так и будем мокнуть или все же попробуем зайти?

–  Зайти? А что скажем?

–  То же, что и недавно в корчме, - пришли наниматься на работу. Прямо сейчас и позвоним, вон, тут, на воротах, и колокольчик имеется!
– Иван подергал за цепочку.

На мелодичный звон колокольчика из дому тут же выскочил несколько странноватый субъект - длинный, тощий, сутулый, с вытянутым, словно лошадиная морда, лицом, - одетый в яркий красно-желтый камзол с пышными буфами и почему-то босой.

–  Ах, ах!
– Отворяя ворота, странный тип буквально затащил во двор несколько опешивших от подобной встречи посетителей.
– Наконец-то, господа, вы явились! Скорей, скорей, господин Мердо уже давно ждет.

–  Э, постойте, месье… - Иван безуспешно попытался отцепиться от длинного.
– Вы, верно, приняли нас за кого-то другого?

–  О! Как это чудесно! Сразу чувствуется столичный выговор. Вы ведь из Парижа, так?

–  Ну, так, - разом кивнули друзья.

–  Ага! Что я говорил!!!

–  А что вы говорили, месье?
– осторожно полюбопытствовал Митрий.

–  А то, что по моему заказу сюда приедут лучшие парикмахеры из Парижа!

–  Но мы вовсе не…

–  Да, мой друг - знаменитый парижский куафер, - любезно осклабился Иван, незаметно толкнув локтем приятеля.
– А я его сопровождаю. Сочиняю, знаете ли, книжку об искусстве причесок. Так мы не очень задержались?

–  Нет, нет, не очень. В самый раз!

–  Видите ли, наши костюмы еще не прибыли… Даже не знаю, удобно ли будет так, по-простому?

–  О, бросьте, господа! Вот, входите в приемную, а я быстренько доложу.

Оставив гостей в узкой прихожей, обитой зеленым шелком, босоногий проворно взметнулся по лестнице на второй этаж, откуда тотчас же послышались возбужденные голоса.

–  Митька, ты стричь умеешь?
– тихо поинтересовался Иван.

–  Нет.

–  И я - нет. Это плохо.

–  Да понимаю… Думаешь, побьют?

–  Если смогут!
– Иван горделиво подбоченился и зачем-то перешел на высокий штиль.
– Не трепещи перед зигзагом судьбы, младой вьюнош, ибо все, что ни делается, - к лучшему.

–  Хорошо тебе говорить, - вздохнул отрок.
– Подстригать-то мне. Все ж таки это я - парижский куафер, а ты так, сочинитель.

–  Ладно, прорвемся!
– Иван хлопнул приятеля по плечу.
– В крайнем случае, как говорит Прохор, - набьем всем морды да свалим.

–  Да уж, - улыбнулся Митька.
– Вот Прохора-то нам как раз сейчас и не хватает.

В этот момент вниз по лестнице сбежал сутулый - по-прежнему босиком - и, любезно улыбаясь, предложил:

–  Поднимайтесь за мной, господа.

Приятели переглянулись и, усмехнувшись, направились вслед за провожатым. Надо сказать, изнутри дом производил какое-то двойственное впечатление - блеска и нищеты одновременно. Старая скрипучая лестница - и обитые дорогим шелком стены, украшенный лепниной потолок - и прогнившие доски пола, беломраморные статуэтки в нишах - и мышеловка почти у самой двери.

Открывшаяся их взору расположенная на втором этаже зала, однако, больше дышала богатством, нежели бедностью. Стены так же были обиты шелком, только уже не зеленым, а ярко-желтым, причем самого дорогого фасона - в мелкий карминно-красный цветочек. С потолка свисала люстра на двенадцать свечей, из которых все двенадцать и горели, как видно, хозяин не экономил на освещении. Напротив входного проема краснел угольками камин, хотя окна были распахнуты от жары. Мебель - два резных книжных шкафа, полочки, канапе, полукресла и овальный столик - казалась бы довольно милой, если б не топорщилась кое-где щепками. Было очень похоже на то, что проживающие здесь люди имели странную привычку метать в меблировку ножи, а то и топоры!

–  Нет, это след алебарды, - поднявшись навстречу гостям, с улыбкой пояснил невысокий человек с приятным холеным лицом, обрамленным длинными темными локонами, и тоже - босой! Видимо, это и был сам хозяин. Красно-желтый - как у слуги, только из более дорогого сукна - костюм его являл собою столь же разительную двойственность, как и все жилище: с одной стороны, фасон камзола с многочисленными разрезами и буфами наводил на мысль об итальянских походах славного короля Франциска, управлявшего Францией лет сто назад, а с другой - воротник и манжеты бросались в глаза наимоднейшим кружевом, работы лучших кружевниц Брюсселя или Брабанта. В углу висело распятие, а в другом курился магометанский кальян.

–  Мы имеем честь лицезреть господина Мердо?
– так и не дождавшись, пока хозяин дома представится, осведомился Иван.

–  Да, я - Ален Мердо, - кивнул хозяин.
– А это - мой слуга Батистен. Видите, ходим по дому босыми - по новой методе парижского эскулапа Филиппа де Ло, утверждающего, что именно так в землю или в пол уйдут все болезни. Вы, кстати, его не знаете?

–  Нет.

–  Жаль, жаль… Ну что ж, я, со своей стороны, весьма рад видеть перед собой знаменитых куаферов! У нас тут хоть и не столица, но, знаете ли, имеется какое-никакое общество, приходится, так сказать, соответствовать… Вы нюхаете табак? Нет? Ну, тогда не стану и предлагать. Сам-то я больше предпочитаю кальян. Ну, будем делать прическу?

–  Да, - хмуро отозвался Митрий.
– Пожалуй. Присаживайтесь вот сюда, в полукресло, господин Мердо.

Мердо вдруг громко расхохотался, захихикал слуга, и вообще смеялись они довольно долго: едва унимал смех господин, как не мог себя сдерживать слуга, а когда он сдерживался, с новой силой хохотал хозяин.

–  О, нет, нет, - наконец утихомирился господин Мердо.
– Подстригать нужно отнюдь не меня.

–  Слава богу,- искренне обрадовался Митрий.

Иван же быстро поинтересовался - кого же?