Отряд

–  Да затянулось все слишком, вон что! Тсс!
– Дядько Лявон поднял с земли короткую, с блестящим широким лезвием пику - совню, - прислушался.
– Вроде идет кто-то?

Микитка тоже насторожился, услыхав чьи-то приближающиеся шаги:

–  А ведь и верно - идет! Похоже, проверка!

–  А может, хрестьяне здешние чего продать привезли?
– Ратники обрадованно переглянулись.
– Мы бы первые у них и купили б…

–  Эй, стой, кто идет!

–  Не идет, а едет, - продравшись сквозь кусты, уже тронутые маленькими клейкими листиками, перед воинами возник хитроглазый мужичонка в распахнутом ввиду тепла армячке. Кивнув, ухмыльнулся:

–  Здорово, дядько Лявон, и ты будь здоров, Микита. Я смотрю, вы снова на страже. Что, больше ставить некого?

–  Не, это ты, Макарий, все в нашу стражу приходишь, - засмеялся Лявон.

–  Не прихожу, а приезжаю, - поправил Макарий.
– Два воза у меня в грязи застряли, у балки. Помогли б вытащить…

Лявон махнул рукой:

–  Поможем, ништо… Верно, Микита?

–  Конечно, поможем, дядько Лявон. Макарий, ты чего в этот раз привез-то?

–  Квасу две корчаги, да мучицы чуть, да рыбы… рыбы много.

–  А пирогов, пирогов не напекла твоя баба? Я бы полдюжины взял.

Макарий засмеялся:

–  Напекла, а как же! Еще теплые. Ну, пирогами я вас и так угощу, забесплатно, коли уж поможете возы вытолкать. Я-то, ишь, думал, подсохнет, ан нет - сыровато. Да и рано еще… Думаю, поеду-ка сегодня поране других - скорей расторгуюсь да за дела.

–  Это ты правильно решил.

Бережно припрятав совни в березняке, ратники, прибавив шагу, пошли вслед за Макарием.

Утреннее апрельское солнышко еще таилось за деревьями, за ближним лесом, но первые - самые проворные - лучи его уже золотили вершины берез. Благостно было кругом, лишь парила на опушке земля, да радостно пели птицы.

–  Жаворонок, - спрыгнув с воза, улыбнулся Митрий.
– Ей-богу, жаворонок!

Прохор скептически покачал головой:

–  Какой же это жаворонок? Жаворонок вовсе и не так поет. Это малиновка.

–  Да рано еще малиновке.

–  Ладно вам спорить, - передернув плечами, Иван поплотнее запахнул армяк.
– Что-то озяб, скорей бы солнышко вышло.

–  Ничо!
– расхохотался Прохор.
– Сейчас вернется хозяин, начнем возы из грязищи вытаскивать - ужо, согреешься!

–  Да уж…

–  Чего-то Макария нашего долгонько нет, - окропив мочою березу, забеспокоился Митрий.
– Не попался ли?

–  Не попадется, - отмахнулся Иван.
– Тут таких, как он, мужиков, знаешь сколько?

И, словно в ответ на его слова, из ближней рощицы донеслись голоса. Парни насторожились, готовые к любым неожиданностям. Впрочем, судя по беспечности говоривших, все было в полном порядке. Ага, вот на опушке показался Макарий, а с ним двое мужиков, вернее, ратников, судя по ржавым пятам на поддевках. Видать, часовые, кто же еще-то? Макарий сказывал - как раз где-то здесь пост должен быть.

Иван усмехнулся: вот раздолбаи - даже поленились брони одеть. Правда, оба при саблях… но, похоже, настроены вполне добродушно - ишь, улыбаются.

–  Это наши, деревенские, - Макарий кивнул на парней.
– Ну что, робяты, вот нам подмога! Взялись?

–  Взялись, - решительно кивнув, Прохор сбросил наземь сермягу и закатал рукава.

–  Силен, парнище!
– кивнув на него, подмигнул Макарию один из ратников, тот, что постарше, его называли «дядько Лявон».
– Такой и один справится.

Шутил, конечно, возы-то увязли основательно - по самые оси.

–  Хорошо б хворосту подложить под колеса, - предложил Митрий.
– Или веток нарубить…

–  Во-во, нарубите, - Макарий одобрительно кивнул.
– Сходите вон, с Микитой, а мы пока прикинем, с чего начать.

Веток нарубили быстро, сноровисто - вот и пригодилась сабля, Микита ее не жалел, рубил с плеча - только свист стоял, а Митька едва успевал подбирать ветки. Кинув их под колеса, навалились… стегнули лошадь…

–  И-и - раз… И-и - два…

С третьей попытки вытолкали. Посидели немного, вытирая пот, да пошли ко второму возу - с этим уже возились недолго, там и место было посуше, да и телега не так перегружена.

–  Ну, благодарствую всем!
– обрадованно приговаривал Макарий, доставая из-под рогожки увесистую баклажку.
– Инда теперь и выпить не грех. Вы как, ратнички?

–  А наливай!

Сели под куст, выпили. И за знакомство, и так, с устатку - попробуй-ко, возы потягай, чай, не лошади!

–  Ну что, как у вас тут?
– протягивая часовым кусок пирога, поинтересовался Макарий.

–  Да как и всегда, - дядько Лявон вяло махнул рукою.
– Одна тягомотина. Воеводы, Голицыны-князюшки, незнамо что думают. Сидят под этакой крепостицей, высиживают, - нет, чтоб единым махом прихлопнуть. Тогда уж и самозванец бы задергался, а так… А вообще, надоело все. Весна ить пришла - пахать скоро. А кому? Мы вон с Микиткой, не смотри, что пищальники, а все ж из дворян. Крестьяне поразбежались все, Микитка во прошлое лето в холопи запродаться хотел, с голодухи, так какая-то собака выдала - чуть головы не лишился, царский-то ведь указ запрещает служилым людишкам в холопи верстаться - ктой тогда за царя-батюшку воевать будет?!

–  Воевать?
– Макарий усмехнулся.
– А стрельцы на что?

–  Ага, они навоюют… Не о том у стрельцов башка болит, а о том, как торговлишку свою мелкую, ремеслишко наладить - с того ведь, считай, и кормятся. Почти у всех ведь семьи. Думали - отпустит по весне государь на роздых - так ведь нет, не отпускает. Народ недоволен зело, да и так - от безделья мается.
– Дядько Лявон допил баклажку и, блаженно улыбнувшись, поднялся на ноги.
– Ну, мы пошли, пожалуй. Отхожее место постережем - кабы кто мимо, в кусты не пошел.

–  Пирогов-то возьмите, - напомнил Макарий.

Лявон улыбнулся:

–  И то правда, возьмем.

Проводив ушедших ратников взглядом, Макарий обернулся к парням:

–  Ну что, слыхали, как тут дела идут? Недоволен народ Борисом, ох недоволен. То-то рвутся все подметные письма читать - от нового царя милостей ждут, от Димитрия.

–  Да уж, - согласно кивнул Иван.
– Говоря немецкими словами - дисциплины в армии никакой. Часовые вражьим лазутчикам телеги вытаскивают - это ж где такое видано?