Отряд

–  Эй, шпынь!
– Отвлекшийся на ругань Митрий вдруг почувствовал сильный толчок в бок. Обернулся, увидев перед собой знакомого парня Онисима Жилу - смешного, круглолицего, лопоухого. Судя по задиристому взгляду, Онисим был настроен решительно:

–  Ты чего это, гнида пучеглазая, на нашем месте вертишься? Небось, украсть что задумал?

Вообще-то на посаде Онисим считался отроком трусоватым и так расхрабриться мог только с чужим, и то при наличии поддержки.

–  Но-но!
– Митрий вскинул глаза.
– Ты что, Онисим, на своих-то, ровно пес худой, кидаешься?

–  На своих?
– Жила сузил глаза, присмотрелся.
– Тю! Никак, Митька Умник! А я-то смотрю - похож. Говорили, ты в бега подался! Врали, что ль?

–  Конечно, врали, - деланно хохотнул Митрий.
– Я-то - вот он. Куда там в бега?

–  Ну-ну… - Онисим Жила высморкался.
– Эк и грязен ты! Поди, бедствуешь?

Подобный вопрос Митьку насторожил. Не такой был человек Онисим, чтобы запросто так, без своей выгоды, интересоваться чьей-то там жизнью.

–  Угадал, бедствую, - нарочно вздохнув, Митрий поник головою.
– Коровенку за недоимки свели, Василиска сестрица к родичам на Шугозерье подалась. Один и остался… Иногда и куска хлебушка во рту не пребудет.

Сказал и выжидательно посмотрел на собеседника - как-то тот отреагирует? Онисим осклабился и покровительственно похлопал отрока по плечу.

–  После вечерни подходи на Романицкую, поговорим. Может, и разживешься хлебушком.

–  Приду, - обрадованно похлопал ресницами Митрий.
– А где тебя там ждать-то?

–  Да хоть у церкви. Я к тебе сам подойду, не думай.

А Митрий и не думал, знал - не так просто позвал его Онисим, явно не для хорошего дела.

–  Да, - отвалив в сторону, на ходу оглянулся Жила, - а дружок твой, Пронька Сажень, где?

–  Давненько уж его не видал.

–  А то б и его привел… Нашлось бы дело. Ну, ин ладно…

Махнув рукой, Онисим Жила свернул в междурядье, где - как правильно догадался Митька - его дожидалось человек с полдесятка. Все молодые да хитроглазые. Шпыни - одно слово. И зачем им Митька Умник понадобился?

–  А, вечером и узнаю!
– Усмехнувшись, Митька покинул площадь и, свернув на одну из нешироких улочек, зашагал к Вяжицкому ручью.

После обеда, как и уговорились, встретились с Иванкой на постоялом дворе.

–  Тимофей Рука-то, верно, там, на ручью, и живет, - доложил информацию Митрий.
– Мужик дельный, ни в чем таком не замечен. Должен ему был Узкоглазов иль нет - вызнать не удалось, однако узкоглазовские людишки на двор к Тимофею не заходили, вообще, похоже, они и не приятельствовали вовсе - Тимофей с Узкоглазовым.

–  Коли так, странно, - помощник дьяка пожал плечами.
– С чего бы это Тимофею Руке давать взаймы малознакомому человеку, пусть даже небольшие деньги? Ты же говоришь, они не общались?

–  Не общались, - кивком подтвердил Митрий.
– Я всех дворовых порасспросил. Они как раз ворота чинили, так я…

–  Обожди-ка с воротами.
– Иван прищурил глаза.
– Больно уж вид у тебя хитрющий. Еще чего вызнал?

–  Да не сказать, что вызнал, - ухмыльнулся отрок.
– Однако придумка одна есть.

–  Ну-ну, давай выкладывай свою придумку! В чем суть-то?

–  А в Тимофея Руки доме. Не в доме даже - в усадьбе.

–  И что с ней?

–  А она самая дальняя, да деревьями густо-густо обсажена, да кустами непроходимыми… Там и днем-то темно, не то что ночью. Одно слово - Собачье устье.

–  Так-так… - Иван вдруг улыбнулся.
– Так, ты думаешь, Узкоглазову было все равно, куда послать Прошку, лишь бы на ночь глядя, лишь бы местечко оказалось поукромнее, так?

–  Так. Ты еще и то уразумей, Иване, что Узкоглазову убивца того еще на то местечко надобно было вызвать. А убивец-то непрост - ишь, с самострелами.

–  Верно мыслишь, Димитрий, верно. Значит, убивец тоже это местечко знал - и засаду устроил. Как успел только, а? Хотя, постой, сам отвечу… Прохор встретился с Узкоглазовым днем… Что ж, время было. Чувствую, Митрий, наше предположение верное - Прохора должны были убить именно из-за таможенника, больше-то ничего такого наш кулачный боец и не знал. Итак… - Иван возбужденно поставил в центр стола глиняный кувшин сбитня.
– Вот - Платон Узкоглазов. Вот - покойный инок Ефимий, таможенник, честный и благочестивейший человек.
– Помощник дьяка поставил рядом с кувшином деревянную миску, а рядом с ней положил еще и ложку.
– Это Прохор. Значит, получается, что Ефимий чем-то мешал Узкоглазову и тот нанял Прохора и убийц… или убийцу… возможно, того самого… Ты чего глазами хлопаешь, Митрий?

Отрок покачал головой:

–  На столе-то, чай, еще места хватает… Эвон!

Взяв с лавки подсвечник, Митрий поставил его на стол рядом с кувшином и улыбнулся:

–  Московский торговый гость Акинфий Ильментьев сын, прошу любить и жаловать! Ну, тот, про которого я рассказывал.

–  Так-так-так, - задумчиво протянул Иван.
– Торговый гость, говоришь? Поясни!

–  Именно он взял со своим обозом людей Узкоглазова… А допрежь того не брал никого, сколько бы ни просились. И не только нас с Василиской.

–  Так, ты полагаешь, к смерти таможенника причастен московский купец?
– Иванко всплеснул руками.
– Эх, жалко я с этим гостем опоздал встретиться. Впрочем, твое предположение - пока одни домыслы.

–  Так у нас все - одни домыслы, - хохотнул Митрий.
– Иль не так?

–  Так, что поделать?
– Иван вздохнул и вдруг улыбнулся.
– Зато с вами мне повезло. Ты, Дмитрий, далеко не дурак…

–  Так не зря ж и прозвали Умником!

–  А Прохор - умелый боец, силен и отважен, как лев. Ему и оружие-то не нужно, одним махом всех супостатов свалит.

–  Да уж, - рассмеялся Митрий.
– Это точно! Где он сейчас-то?

–  В обители Богородичной, в келье. Там все ж такого парнища куда как удобней прятать, да и силушку есть куда приложить - дров для братии поколоть, умаешься.

–  Это мы умаемся, а для Проньки то - тьфу!

Митька громко захохотал, явно гордясь дружком. Потрогав почти рассосавшийся уже синяк, улыбнулся и Иван.

–  Ладно. Давай-ка теперь о вечере подумаем. Ты и в самом деле хочешь встретиться с этим, как его… Онуфрием?

–  С Онисимом Жилой. Конечно, надо встретиться. Если кто и знает все, что происходит на посаде, - то это Онисим. Нельзя такую возможность упустить, никак нельзя.

–  Что ж… - Иван кивнул.
– Только я буду рядом. Да ты не думай, не заметит никто. Был у нас в приказе такой старый подьячий, дядько Мефодий, - он меня, да не только меня, многих, на хожденье да слежку натаскивал. Бывало, пойдет по Москве - мы за ним, - а кого заметит, того по бокам палкой. Я поначалу уж так от него натерпелся, до самой глубокой обиды, а теперь вот вижу - хороший был учитель дядько Мефодий! Когда следишь за кем тайно, главное - с ним взглядом не встретиться, даже случайно: встретился - все.