Отшельник

Я перехватил ПП и ткнул его в затылок бородатому.

— Всем стоять! — крикнул я, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. — Или я пристрелю вашего главаря!

Такой рывок — это всегда одышка и потом ломота в мышцах на целый день.

Девица вскрикнула, уставившись на нас. Широкая улыбка сползла с ее жизнерадостного личика.

Мужик возле вертолета обернулся и замер, нервно сжимая в руке пистолет.

И только Мотя, не обращая внимания ни на что, продолжал с воем кататься в пыли.

— Должен сказать… — простонал Егор. — Нихрена себе покаянцы прокачались. Христос был бы доволен.

Я усмехнулся.

Уважаю людей, которым не так-то просто отбить чувство юмора.

— Наша церковь благодарит вас за высокую оценку нашей работы, — пошутил я в ответ. — Ты там живой?

— Ну, говорят, кастраты вообще как-то без яиц живут, — сдавленным голосом ответил тот. — Стало быть, и я помереть не должен. Хотя Пасху ты мне устроил знатную.

— Скажи им, чтобы оружие на землю бросили и медленно отступали обратно к норе. Ну или отползали, — добавил я, взглянув на затихающего Мотю. — А то без яиц-то, может, и живут, а вот с дырой в голове — вряд ли.

Бородач с кривой ухмылкой покосился на меня, все еще потирая ушибленное место.

— Юморист, значит. Ну, допустим. Скажу. Дальше-то что делать будешь?

— Предлагаешь с тобой насчет своих планов на будущее посовещаться? — хмыкнул я, чуть сильнее вжимая ПП ему в голову и забирая из ножен роскошный нож.

— Понял, не дурак, — пробормотал Егор. И громко крикнул: — Всем пушки на землю и отступить к проходу!

Девушка с мужиком возле вертолета переглянулись. Нехотя опустили пистолеты и боком двинулись к подземному ходу.

— Мотя, ёпта, он тебе нос сломал или уши?! — рявкнул бородатый. — Подъем, и с остальными шагом марш!

Поскуливая, окровавленный бедняга медленно поднялся с земли и, пошатываясь, поплелся к своим соратникам.

— Ну и что теперь? — спросил меня Егор.

— Теперь мы двинемся следом за ними, — сказал я, — Только рюкзак мой возьми.

Бородач тихо выругался. Вместе со мной медленно подошел к рюкзаку и поднял его.

— Твою мать, ты в нем кирпичи что ли носишь? Или тушенки на всю пустошь приволок?

— Что бы там ни было, смирись и тащи, — велел я. — Только резких движений не делай, потому что я все равно окажусь быстрей. Понял?

— Одно я понял точно, — сказал мой пленник, послушно двинувшись вперед. — Нихрена ты не церковник. При этом на тебе нет военной формы, и корпорат из тебя, как из меня академик. Так что ты за хрен с горы?..

— Скажи своим, чтобы они на животы легли и руки за голову убрали.

Егор хмуро взглянул на меня через плечо.

— Не ляжет никто из них на пузо, это же люди, а не псины!

— Да мне плевать. Если не лягут, я их сам положу. Только тогда они больше уже не поднимутся.

Егор скрипнул зубами.

— И откуда ты только взялся, — пробурчал он. И громко крикнул: — Лечь на брюхо, руки за голову! И чтоб без творческой инициативы, а то прибью!

Когда мы приблизились к его распластавшемуся по земле отряду, я велел поставить рюкзак на землю.

— Пусть девчонка подойдет к нам, — приказал я.

— Не трогай ее, — волком взглянул на меня Егор.

— Не бойся, не обижу, — честно пообещал я.

Рыжая неуверенно поднялась с земли и осторожно подошла к нам.

— Открой внешний правый карман рюкзака. Я сказал, правый! Да. Вытаскивай упаковку стяжек. Теперь надень своим приятелям по две штуки на ноги и по две — на руки. И поживей.

Она подняла на меня большие светлые глаза.

И к моему удивлению, страха в них не было. Скорее вопрос. Или просьба.

— Сделай, как я сказал, — поторопил я девчонку.

И она начала надевать стяжки. Я наблюдал за процессом, удерживая Егора прямо перед собой. Тот сердито дышал, как пойманный зверь.

Ну зато хоть «сынком» больше не называет.

— Потуже подтяни! — приказал я, заметив, что она слишком свободно связала Мотю.

Та нехотя исправилась.

— Вот так хорошо, — кивнул я. — Теперь садись и сама себе затяни ноги. Отдай стяжки Егору и подставляй руки. Так. Теперь Егор, затяни ей хорошенько запястья. Отлично.

Теперь, когда вся команда была повязана, я наконец-то смог более внимательно осмотреться по сторонам.

Было видно, что сбоку от дыры в подземелье лежит крышка: лист железа с приклеенной к нему землей и парой пучков сухой травы.

Любопытная конструкция.

И главное, край у нее тупой и ржавый. Такой мою растяжку долго пилить придется.

Если повезет, они справятся до того, как на поиски Аверина кто-нибудь прилетит.

Надо будет еще расспросить, нахрена вся эта конспирация с подземельями. И главное, от кого.

Я обыскал Егора. Отобрал длинное шило с насаженной на острие резиной.

Потом и ему сцепил руки за спиной.

Окинув всю поляну критическим взглядом, собрал все оружие, варварски поковырялся в нем и разобрал, вытаскивая из каждого боёк.

Вот так оно надежней будет.

— С-сука, — страдальчески проскулил Мотя. — Что же ты делаешь?

— Избавляюсь от необходимости пустить тебе и твоим приятелям пулю в лоб — хмуро отозвался я. — Есть возражения?

Возражений, само собой, не было.

Я взвалил рюкзак на плечи, поднял бородача за связанные руки.

— Иди давай!

Тот нехотя двинулся вперед, бормоча проклятия вперемешку с ругательствами.

— И кстати, — обернулся я к остальным. — Трогать вертолет я бы вам не советовал. Похоже, в нем взрывчатка.

Говорил-то я это всем, но услышала меня, похоже, только девчонка. По крайней мере, она подняла на меня свои внимательные ясные глаза.

Ну а мы с Егором отправились в путь.

И добрую четверть часа он шел, не говоря ни слова. А потом обернулся и негромко, как бы нехотя спросил:

— Тебя хоть как зовут-то, чудо природы?

— Монгол, — почему-то честно ответил я ему.

— Очень, сука, приятно, — буркнул бородач, прибавляя шагу.

Глава 3 Пустошь