Отстойник

– Готово. – Эл отдулся и, втянув меч, первым делом осмотрел его лезвие. – Больше вроде бы никого нет? Что ж, будем выбираться.

Прутья, замыкающие оконный проем, были вмурованы прямо в камень вместо обычной рамы, но Эла это не затруднило: взявшись за ближайший прут, он потолкал его взад и вперед, раскачивая в гнезде, а потом что было сил налег на середину. Прут послушно согнулся в дугу и выволок свои концы из развороченных лунок в камне. Впечатлил. Чарли аж губами нервно заплямкал, вероятно представив себе такой беспредел в родном «обезьяннике».

Второй прут вывернулся следом за первым. Эл аккуратно соскладировал выдернутые элементы дизайна под окном, протиснул в проем плечи и с интересом огляделся.

– Что ж, могло быть и хуже, – донесся снаружи его глуховатый голос. – Думаю, обойдется без травм. Я полезу первым, может быть, что-нибудь найду внизу, на что вам будет мягче прыгать.

Может, и найдет. Такого навалит, что лучше бы на голый камень… И не надо упрекать меня в испорченности. Вам когда-нибудь подготавливала посадочную полосу горилла?

Эл заткнул меч в ножны, прислонил его к стене; снял и навесил на рукоять портупею с револьверами. Отступив от окна, высунул в него ногу. Потом вторую. Задницей он окно практически закупорил, так что продавиться дальше у него не вышло: размашистые крылья спины оказались существенно шире оконного проема. Но позлорадствовать я не успел: Эл энергично выдохнул и, словно скрутившись в трубочку, выдавился наружу, как… Ой, с такими аналогиями никакой издатель мои мемуары выпустить не решится. Короче говоря, Эл неясным образом вытек за окно: только что он был тут, а вот уже висит снаружи, уцепившись за проем обеими руками, и с интересом оглядывается через плечо на туманную завесу.

– Будьте добры, мое оружие, – попросил он стеснительно. – Не сказать, что оно всегда поможет, но мой вам совет: тут без него лучше и шагу не делать.

Айрин подхватила комплект хранительского вооружения и выставила его за окно, едва не пробив голову Эла рукояткой меча. Эл ловко перехватил меч за ножны, вытянул наружу и разжал последнюю лапу, которой держался за раму. Секундой позже внизу глухо стукнуло – кажется, он долетел до усмотренного мною бордюра.

– От одного зануды избавились, – прокомментировал Мик и кровожадно воззрился на Чарли.

– Не надейся! – содрогнулся Барнет. – Еще и первый не так чтобы…

Айрин выглянула вслед канувшему в тумане Элу.

– К стенке прилепился, – прокомментировала она вяло, очевидно истратив уже весь природный лимит на удивления. – Опа. Отлепился. Пропал…

– История всей твоей жизни?

Да когда ж я научусь язык придерживать?

– На себя посмотри, чучело. Лезь за ним!

– Куда спешить? Пусть он там все разведает.

– Мейсон, я досчитаю до ста, а потом начну тебя убивать. Там тебе будет безопаснее.

Вот это разговор. Сразу мотивация налицо. Ружье я передал Мику (эх, не догадался дома ремень пристегнуть!) и полез наружу.

Туман стоял прежней плотной стеной, никаких следов Эла в поле зрения не случилось. До бортика, опоясывающего башню, от окна было футов десять – не так чтобы очень много, особенно если свеситься на руках. Я и свесился, подрыгал для приличия ногами, оцарапал нос о шершавый камень стены и разжал руки.

Бортик оказался очень удобным для таких вот перемещений – его ширины как раз хватило, чтобы я с комфортом приземлился на него своим двенадцатым размером обуви и ухитрился не грохнуться, приложившись дрогнувшими коленями к стене. Как будто для того и делали. Или и правда – для того? Архитектура всяко не мой конек. Выправился, развернулся к стене спиной, присел на корточки и глянул вниз.

Земли не увидел, зато увидел Эла. Вернее, самую его макушку, рядом с которой, подобно антенне, торчал из тумана клинок меча. Исследует, стало быть, пространство. Молодец какой. Хоть на двойной паек сажай.

– Довольно спокойное место, мистер Мейсон, – порадовал меня Хранитель, задравши кожистую физиономию. – Если будем двигаться быстро, у нас есть отличный шанс миновать опасную зону беспрепятственно! Прыгайте, тут мягкая почва.

– Ружье не потеряйте, – посоветовал сверху фон и выбросил упомянутое ружье из оконца примерно в мою сторону. Не очень точно. Промахнулся на добрый мой рост. Я, недолго думая, – не абы какая ерундовина пролетает! – сиганул следом, не дотянул и, извернувшись, ухитрился приземлиться на три конечности. Хлюп! А языкознание Эла подвело. Это не мягкая почва, это почва откровенно мокрая. А чтоб быть точным, это вообще не почва, ибо я в нее погрузился по колени и опорную руку всадил по локоть. Хорошо хоть догадался не кувыркаться при приземлении! Полный ворот этой жижицы начерпал бы. Хватит уже и того, что в сапоги хлынуло.

Эл оказался рядом, держа в свободной от меча руке пойманное ружье. Чтобы изловить его, Хранителю пришлось метнуться далеко в сторону от башни, где коварный полужидкий торф поймал его за лапы и всосал аж по бедро. А мне там вовсе по пояс будет!

– Да это ж болото! – сверкнул я проницательностью. – Эл, ты совсем дурень? Мы ж тут потонем, как Титаник!

– Болото? – Эл озадаченно лупнул глазами. – А, ну… в общем-то, так и есть. Я не думал, что это так критично! Тут почти везде такое.

– А как мы из него выберемся?!

– Мы пойдем. Я, по крайней мере, на это рассчитывал.

– Да тут же глубоко!

– Не везде. Я буду вести.

Что-то тут было определенно не так. Но вот что? Я брезгливо отер изгвазданную руку о жилет. Даже болота тут какие-то ненашенские, паршивые, жирные и неоттираемые. Как только они на этих болотах башни строят?!

Ах да, вот что не так.

– Эл, а как вы в этой топи выстроили башню?!

– Башню не я строил, – испуганно отмахнулся Эл. – Это до меня! Задолго. На ровном твердом месте. Это потом уже низину затопило. И туманов этих раньше не было…

– Так что, башня под воду уходит?

– Ага. То окно, из которого мы вылезли, – восьмой ярус, вон пометка. – Эл ткнул мечом в туман. – А вон там – видите? – под бортиком – это окно седьмого яруса. Остальные шесть ярусов уже там…

И с самым скорбным видом потыкал себе под ноги.

– Так ты поэтому советовал не переборщить с глубиной?

– О нет. Я, если честно, на столь благоприятный исход и не рассчитывал.

Куплю клещи, разогрею на открытом пламени и вернусь к этому разговору. А пока отобрал у Эла ружье, наитием определил направление к башне и побрел в ее сторону. Сапоги, налитые болотной водицей (хорошо, если только водицей!), превратились в гири. Надо бы их снять, но кто знает, какие пиявки и пираньи водятся в этих краях? Так за пятку тяпнут, что ногу по самое ухо придется ампутировать. Плавали, знаем. С тех пор предпочитаем летать «боингами».

Сверху внушительно бухнуло.

– Есть тут кто? – опасливо поинтересовался Чарли с бортика. – Высоко?

– Терпимо. Тут мокро, Чарли. Прыгай, только не ласточкой.

– Позвольте спросить, – донесся из тумана небывало вежливый глас фон Хендмана, – Эл, что такое может одновременно цокать и шуршать в коридоре?

– Выбирайтесь оттуда! – гаркнул Эл над моим ухом, как из базуки выпалил. – Мистер Чарльз, прыгайте! Мисс Ким!..

Чарли пронесся мимо меня со сдавленным скулением, взорвал поверхность болота, грянувшись в него всем анфасом, и захлебнулся бормотанием, полностью погрузившись в жижу. Эл, в один миг выпорхнувший из объятий трясины, приплясывал рядом, не проявляя интереса ни до чего, кроме подлежащей первоочередному спасению Айрин, и выручать Барнета довелось лично мне. Я мотнулся – иначе и не назвать движение в неподъемных сапожищах – в ту сторону, где он погряз в пучине, запустил так и не оттертую дочиста руку в густую жирную гладь и, нащупав под нею воротник Чарли, дернул его вверх. Голова сержанта показалась над поверхностью, немедля зашлась гулким кашлем, переходящим в рвоту, а в промежутке между клокочущими раскатами обронила пару таких слов, что я выпустил ворот и позволил грубой башке нырнуть обратно. Еле удержался, чтобы ногой не притопить. Это ж надо так выражаться при детях, женщинах и иностранцах! Вернемся – попрошу матушку Барнет вымыть своему чаду рот. Не то что с мылом – с «Фейри». А потом зашить наглухо.