Отважная лягушка
Шрифт:
Девушка сообразила, что эта речь адресована не столько ей, сколько набежавшей толпе зевак, поэтому решила ещё немного надавить:
– Вы готовы поклясться именем бессмертных богов, что здесь со мной ничего не случится?
– Клянусь Ноной, Цитией и Семрегом, что в моей гостинице никто не причинит вам зла!
– после секундного замешательства провозгласила женщина.
Ника давно никому не верила на слово. Но всё-таки обещание, освящённое именами богов, да ещё данное в присутствии стольких свидетелей, как говорится, внушали осторожный оптимизм. Подавляющая часть местных относилась к небожителям с большим почтением, и теперь,
Несмотря на занятость, хозяйка лично проводила постоялицу в обеденный зал, приказала принести лепёшек, вина, мёда. Не отказалась выпить с ней из одного кувшина. То есть, на первый взгляд, делала всё, чтобы сгладить неприятное впечатление от вчерашнего досадного происшествия. Вот только глаза по-прежнему оставались холодными, как у рыбы, что не давало путешественнице расслабиться, заставляя держаться настороже.
Хорошенько запомнив, что безопасность ей обещана только в пределах постоялого двора, девушка отказалась от прогулок по раскинувшемуся вокруг лагеря городку. Вернувшись в комнату, она отправила Риату на базар с приказом закупить вина и продуктов. Ни есть, ни пить в заведении Серении Ника не собиралась.
Проводив рабыню, путешественница попробовала заняться отработкой ударов, но помешала боль в плече, где кулак Акава оставил здоровенный синяк. Тогда она взялась за растяжки.
Ближе к вечеру пришёл Гу Менсин пригласить спутницу посмотреть на представление, которое урба устраивает прямо в лагере.
– Мы покажем комедию Днипа Виктаса Однума "Путаница", - соловьём разливался старый актёр.
– Иные ценители театра утверждают, будто эту пьесу молодым девушкам смотреть не стоит, но все признают, что она очень смешная. Приходите, будет весело, клянусь Нолипом!
– К сожалению, не могу, - со вздохом покачала головой Ника.
– Госпожа Серения поклялась, что со мной ничего не случится только на постоялом дворе, а о лагере речи не было.
– Как так?
– встрепенулся толстяк.
Собеседница поведала ему о том, что на самом деле произошло вчера вечером: о предательской роли конопатого раба, о странном состоянии, вызванном, очевидно, каким-то сонным зельем.
Выслушав её, Гу Менсин мрачно пробормотал:
– Теперь всё понятно.
– Что понятно?
– насторожилась путешественница.
– Когда рабы тащили мимо тело Акава, я заметил, что у него в крови живот, а ещё одна рана на груди - как раз напротив сердца.
– Это не я, - заверила Ника.
– Он меня за плечи обнял, да ещё и тряпка мешала. Никак я не могла ему в грудь попасть.
– Его добил Хорь, - уверенно заявил старший убры и в ответ на недоуменный взгляд собеседницы пояснил.
– Ну, тот конопатый парнишка-раб, о котором вы говорили. Там проход в забор упирается. Через него он и удрал. А Акав, видно, сам перелезть не смог. Хорь услышал, что люди собираются, и ткнул его в сердце, чтобы лишнего не наболтал, пока жив.
Артист усмехнулся.
– То-то его нигде не видно. Наверное, хозяйка куда-то спрятала, пока мы здесь.
– Я боюсь, господин Гу Менсин, - нахмурилась девушка.
– И хочу уехать отсюда как можно скорее. Вдруг Серения ещё что-нибудь придумает?
– Но, мы уже договорились с дитрибуном!
– страдальчески скривился толстяк.
– Я же не могу вот так его обмануть? Вы не знаете, какие эти военные обидчивые?!
"Да кому ты нужен!" - рассердилась про себя путешественница.
Заметив, как посуровела собеседница, старший урбы с апломбом заявил:
– Мы будем вас охранять!
– И как вы себе это представляете?
– ядовито осведомилась Ника.
– Вы же понимаете, что я не могу позволить никому из мужчин ночевать в моей комнате, и с вами в фургоне я спать тоже не буду!
– Тогда вы не должны никуда выходить с постоялого двора!
– после некоторого замешательства родил новую идею старый актёр.
– А лучше из комнаты.
"Как будто я сама до этого не додумалась!" - мысленно фыркнула Ника, а собеседник вдохновенно вещал:
– Ничего здесь не ешьте и не пейте. Мы сами будем приносить вам еду.
"По крайней мере, не придётся гонять на рынок Риату", - с философским спокойствием подумала девушка, кивая.
– А я обязательно буду вас навещать, - пообещал на прощание старший урбы.
Вечером путешественница сама проверила засов, ещё раз осмотрела натянутые циновки и всё равно то и дело просыпалась, испуганно хватаясь на лежавший рядом кинжал.
Воспользовавшись добровольным заточением, она обязала рабыню выстирать и привести в порядок всю их одежду, а сама: то спала, то до изнеможения занималась различными физическими упражнениями.
На второй день зашла Серения, обеспокоенная её странным затворничеством. Пришлось разыграть перед ней лёгкое недомогание. Неизвестно, поверила ли хозяйка постоялого двора, но получив заверения в том, что помощь лекаря не требуется, и скоро всё пройдёт, ушла, больше ни разу не появившись.
Пожалуй, даже Канакерн Ника не покидала с таким удовольствием, как эту гостиницу. Опасаясь провокаций, она заранее положила дротики сразу за дверкой фургона. Артисты тоже явно нервничали. Девушка заметила, что у многих из них за поясами заткнуты ножи и топорики. Когда тележка подъезжала к воротам, она увидела в загоне для свиней знакомого конопатого раба. Грязный, одетый в невообразимое рубище, сквозь дырки в котором алели следы от ударов плетью, он сгребал в корзину навоз широкой деревянной лопатой и выглядел очень несчастным.
Вот только жалеть его Нике совсем не хотелось. Наоборот, злорадно ухмыляясь, она едва удержалась от того, чтобы показать ему язык.
Не успели они удалиться от постоялого двора и на полсотни шагов, как из повозки артистов на ходу выскочил Тритс Золт с коротким копьём и побежал к Нике.
– Вы бы спрятались внутрь, - торопливо заговорил актёр.
– А я вперёд сяду. Если что, так удобнее отбиваться будет.
И ободряюще улыбнулся.
Согласно кивнув, девушка уступила мужчине место на скамеечке рядом с Риатой, а сама, забравшись в фургон, стала внимательно следить за тем, что происходило позади, поглядывая в щель между дощечками.
Путешественница понимала, что скорее всего, прямо сейчас на них никто нападать не будет. Артисты далеко не новички в драках и сумеют дать отпор. Чтобы быстро смять их и добраться до неё, нужны либо опытные, хорошо вооружённые бойцы, либо достаточно многочисленный отряд. То и другое стоит дорого. Да и легионеры вряд ли отнесутся равнодушно к бою, вспыхнувшему у ворот лагеря.
Логичнее предположить, что если Серения всё же задумала каким-то образом отомстить строптивой постоялице, то сделает это не на виду у всего посёлка.