Отверженный. Дилогия

Романову не понравилась завуалированная угроза, и он сухо ответил:

– Я разберусь.

– Благодарю Вас, Александр Петрович, – сказал Воронцов, который понял, что немного переборщил с угрозами. – Я уверен, Вы сможете разобраться и наказать виновных. Наши полицейские уж завели пять уголовных дел. По запросу они в любой момент передадут Вам информацию.

– Пять? – удивился кесарь.

– Два похищения, угон машины, нападение на блокпост и использование боевой магии при сопротивлении аресту.

– Ещё и угон машины?

– Да. Угон и уничтожение. Хозяин написал заявление, проигнорировать было нельзя.

– Понимаю. Ещё раз благодарю Вас, Игорь Константинович! Прямо сейчас займусь этим делом.

– Всегда рад помочь, Александр Петрович. Мы ведь одно дело делаем – укрепляем силу и могущество России.

Последняя фраза Воронцова была напоминанием того, что в качестве генерального прокурора он частенько помогал кесарю. По негласному правилу на должности председателя Конституционного суда и генерального прокурора назначались соответственно эльф и орк. И если с председателем Конституционного суда у кесаря частенько бывали разногласия, то князь Воронцов старался лишний раз с Романовым не конфликтовать.

Разумеется, взамен главный орк страны ожидал хорошего отношения, а не спецопераций столичного КФБ в Москве. Романов в два глотка допил чай и набрал номер Милютина. Он был невероятно зол. Портить отношения с орками накануне референдума о реставрации монархии не входило в планы кесаря. Дождавшись, когда глава столичного КФБ наконец-то примет звонок, Романов, не размениваясь на приветствия, мрачно спросил:

– Иван Иванович, Вы ничего не хотите мне рассказать?

– Уже доложили? – вздохнув, произнёс Милютин. – Я вот прямо сейчас готовлю письменный отчёт.

– Воронцов Вас опередил.

– Быстро до него дошло.

– Если всё, что он мне сказал – правда, то ничего удивительного в том, что его известили, я не вижу. Надеюсь, у Вас имелись очень серьёзные причины для таких действий.

– Более чем серьёзные, Александр Петрович. Настолько серьёзные, что я даже по спецсвязи не смогу их озвучить.

– Тогда я жду вас сегодня в шестнадцать часов. Озвучите с глазу на глаз. Но если эти причины окажутся надуманными… – кесарь выдержал паузу и добавил: – Полагаю, Вы сами прекрасно всё понимаете.

– Более чем, Александр Петрович. В шестнадцать часов Вы всё узнаете.

*****

Я проснулся от звука открываемой двери, хотя он не был особо громким. Видимо, потихоньку ко мне возвращались мои обострённые чувства. Это было хорошо. На пороге стоял Вадим Самуилович.

– Я готов! – радостно сообщил я лекарю.

– Ну, если готов, то вставай и иди. Здесь тебя никто не держит, а вот Иван Иванович уже заждался.

– А как же правое лёгкое? – удивился я.

– Пришлось повозиться, – ответил Вадим Самуилович. – Но и не таких восстанавливали.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, – перебил меня лекарь.

– Так быстро?

– Кто спал, тому быстро, а кто работал, тому три часа возни.

– Извините, я не хотел показаться бестактным. А который сейчас час?

– Начало одиннадцатого.

Это всё было неожиданно, но с другой стороны, а почему бы и нет? Зачем лекарю было меня будить? Чтобы слушать мои очередные ненужные вопросы?

– Ты услышал, что тебя ждёт Иван Иванович? – спросил Вадим Самуилович.

– Услышал, – ответил я. – А где он меня ждёт?

– В управлении, где же ещё? Поэтому поторопись! В коридоре ожидает водитель. Он тебя отвезёт. И старайся впредь быть осторожнее. Помощь Силы – это хорошо, но если бы на пути пули оказалось не лёгкое, а сердце, мы бы сейчас не разговаривали.

– Спасибо Вам! – только и смог я сказать.

– Не за что, молодой человек, береги себя!

Пожилой лекарь улыбнулся и покинул палату. И тут я заметил, что лежу без одежды, а она разложена рядом на стуле. Я быстро встал, оделся и выскочил в коридор. Ожидавший меня водитель тут же поднялся со стула, и мы молча направились к лифту. Так же молча спустились на подземную парковку, загрузились в машину и поехали в главное управление КФБ по Великому Новгороду. Там водитель передал меня дежурному, тот охраннику, а тот, в свою очередь, проводил меня к Милютину.

Когда меня завели в кабинет к Ивану Ивановичу, он сидел за столом перед ноутбуком и печатал. Увидев меня, предложил присесть. Дождавшись, когда я устроюсь на мягком кожаном стуле, а охранник закроет дверь, Милютин спросил:

– Ты сколько своему пленнику снотворного вколол?

– Одну ампулу, – ответил я. – А что?

– Он до сих пор спит.

– Так я в него перед этим водки влил литра три.

– Зачем?

– Снотворного же с собой не было, я за ним потом ездил. Вот и пришлось Егора спиртом в бессознательное состояние вводить.

Милютин расхохотался.

– Молодец! А если этот подарочек даст нам нужную информацию, то ты не просто молодцом, ты героем станешь. Хотя ты и так, по сути, герой. Без опыта и подготовки с такой операцией один справился. Теперь главное, чтобы этот твой Егор хоть что-то знал. Кстати, почему ты его так называешь?

– Он назвался Егором во время нашей первой встречи. Но я понимаю, что это явно ненастоящее его имя.

– Судя по нескольким удостоверениям личности в сумке, скорее всего, да. Я так понимаю, это его сумка? Что-нибудь ещё там было?

– Деньги. Но я их почти всё потратил, когда его вытаскивал.

– Хоть сколько-нибудь осталось?

– Совсем мало, извините.

Я выгреб из карманов несколько купюр и положил их на стол.

– Не извиняйся, этого достаточно, я просто хочу проверить, что это за деньги, из какой партии. И вообще, настоящие ли.

Милютин взял купюры, рассмотрел и спросил:

– Это точно его деньги? Уверен? Не мог со своими спутать?

– Его. У меня не было наличности. А что с ними не так?

– В том-то и дело, что с виду всё так. Но ещё проверим. Ладно, про Егора этого можешь забыть. С ним мы будем работать. Нам сейчас надо решить, что делать с тобой.

– А что со мной делать? – удивился я.

– Орки завели на тебя уголовное дело, даже несколько, и требуют передачи в Москву.

– Зачем?

– Чтобы там тебя судить.

– А они имеют право выдвигать такие требования?

– Формально да. Но ты не переживай, я тебя им не отдам. Мы уже огласили нашу официальную версию. По ней ты случайно в клубе заметил человека, причастного к твоему недавнему похищению. Взыграл адреналин, наступило состояние аффекта. Ты решил схватить его и доставить мне, как человеку, лично курирующему расследование твоего похищения. По сути, ты задержал преступника, а не похитил гражданина. Если бы дело ограничилось лишь Егором, проблем вообще бы не было. Но ты угнал машину и, как оказалось, похитил парковщика в клубе. И хозяин машины, и потерпевший написали заявления. И не забываем про нападение на блокпост.