Овертайм

Не задумываясь, она достала из сумочки красную помаду и тональный крем - хорошая упаковка скроет любое содержимое. Всего пара штрихов, и исчезнут последние видимые намеки на страх и боль. Андрей не должен увидеть Настю. Та слишком многое ему открыла и никогда не обманет. Верная и преданная... предающая. Прочь со сцены, сегодня выход Барской. Избалованной мужским вниманием светской львицы, снежной королевы, с которой он изначально и познакомился. На лицо - холод, а душу - в топку. Пусть будет счастлив, даже если не простит.

***

Андрей покосился на часы. Насте пора было бы появиться в скайпе. Для нее уже наступил вечер. Время легкого ужина и неспешных домашних дел. Сейчас он бы много отдал, чтобы видеть собственными глазами, как она нарезает овощи для салата, сушит после душа волосы или просто разгуливает по квартире в одной из его маек. Так было раньше.

– Ничего. Уже скоро, - сказал он самому себе, оглядывая квартиру.

В спальне на кровати валялась стопка чистой одежды и постельного белья, на столе возле компьютера - счета из гипермаркета и рекламные буклеты. В кухню и коридор вообще соваться не стоило. С идеальным порядком была беда. Сам он никак не наводился, а у Андрея катастрофически не хватало времени на подобную бабскую ерунду. "Вот появится в доме хозяйка - будет порядок!" - думал он.

Вспомнился предыдущий переезд. Тогда он со всеми своими вещами переехал из съемной квартиры в "апартаменты" Барской. Настя так забавно причитала, рассовывая все по углам. Одними только майками и носками можно было забить под завязку целый шкаф. А ведь оставалась еще амуниция и костюмы! Головы они тогда ломали дня два, но, как показала практика, организация хранений вещей была еще не самой сложной проблемой.

Засадой стал порядок. Существовать в нем было удобно, а вот наводить - адски сложно. Чтобы успокоить Настю, в ход шли самые запрещенные приемы. Ворчливый женский ротик закрывался только одним способом - поцелуями, с продолжением и без, по многу раз на день. Она смеялась, вздыхала и даже пыталась увернуться. А потом, спустя неделю, все как-то само собой разрешилось. Может, он приучился, а может, Настя приняла его таким, какой есть, и оставила бессмысленные упреки. С ней всегда все получалось, будто знали друг друга вечность. И сейчас ее не хватало.

Когда, наконец, компьютер сообщил о входящем вызове, Таранов, не задумываясь, захлопнул ногой дверь в спальню, и резким движением руки смахнул мусор со стола. Все потом.

Настя выглядела шикарно. Точь-в-точь как в первую встречу. Что-то тягостное незаметно осело на душе.

– Привет, - сказали хором и вновь оба замолчали.

– Ты только домой пришла?
– сочувственно поинтересовался Андрей.

– Недавно, - Настя вертела в руках карандаш, не зная, как начать.

– Работа, значит?

– В последнее время навалилось всего.

– Ясно, - надежда на то, что его порадуют добрыми вестями, развеялась, как дым.
– Все еще работа...

– А как у тебя дела?
– делая вид, что не услышала последней реплики, осведомилась Барская.

– Насть, что именно ты хочешь услышать? Количество заброшенных шайб, минут, проведенных на льду или хорошо ли я сегодня спал и с кем?
– чтобы закипеть, Андрею хватило одного только "как у тебя дела". За последний месяц он раз десять отвечал ей на этот вопрос. Отвечал, а потом выслушивал очередные оправдания о работе и невозможности прилететь. И вот опять. Сколько уже можно?

Женщина на экране монитора плотно сжала губы. До боли знакомый жест.

– Проклятие...
– Таранов понял, что ляпнул лишнего.
– Насть, давай ты приедешь - и я тебе все расскажу. В подробностях. И покажу.

– Андрей, именно об этом я и хотела поговорить...

– Стоп!
– прервал он.

– Молчи. Пожалуйста. Я больше не хочу слышать никаких объяснений.

– Я не...
– она опять не договорила.

– Насть, черт возьми, я уже задолбался ждать!
– Андрей устало потер глаза. Все, чего так сильно опасался, наваливалось.
– Четыре недели вместо обещанных двух. Мне что - лететь за тобой, чтобы привезти сюда силой? Так я могу!

– Не надо...
– Настя опустила взгляд в стол перед собой.
– Я не полечу ни силой, ни сама.

– А ну повтори!

– Я не прилечу. Вообще, - на последнем слове зажмурилась, как перед ударом.

Таранов резко сорвался с места. Перед камерой тенью мелькнула спина в домашней застиранной майке. Не усидел.

– Андрей?

Он не отозвался. Стоял, упершись лбом в стену, и ничего не слушал. От ярости хотелось разбить вдребезги и монитор, и камеру, и неповинный ни в чем системный блок. Предчувствовал ведь какую-то неприятность! Но так! В голове не укладывалось.

– Ты специально выжидала месяц?
– не оборачиваясь, спросил собеседник. В голосе звенел металл.
– Очень умно преподнести мне такой сюрприз накануне начала сезона.

– Прости...

– Прости? Просто прости, и все?

От его рыка Насте показалось, даже сердце биться перестало. "Заслужила, терпи!" - строго одернула себя.

– Клянусь, я не хотела обманывать тебя или делать больно, - она смотрела на его спину, опущенные плечи и ненавидела себя все сильнее. Оказаться бы рядом. Обнять его и никогда не отпускать. Глаза защипало от слез. Не вовремя. Плакать пока нельзя.
– Андрей, у тебя была мечта. Ты очень долго шел к ней, и сейчас, наконец-то, осуществил. А я... Я - лишь короткий эпизод твоей жизни.

– Эпизод, говоришь...
– он обернулся. Глаза потухшие, пальцы сжаты в кулаки.
– А я кто? Тоже эпизод? Может, я слишком много на себя беру, но не верится.

– Ты...
– она замялась. Не было на свете слов, чтобы описать все, что он для нее значил.
– Ты - это ты.

– Тогда приезжай и перестань нести чушь!
– Андрей снова вернулся к столу, но уже не садился. Так и остался стоять, опершись руками о столешницу.

– Нет, - вдох-выдох.
– Это решенный вопрос. Моя жизнь здесь. Интересная и важная работа, круг общения, мой дом...

– То есть я в этой иерархии нахожусь где-то между кухонным столом и домашними тапочками?
– горько хмыкнул мужчина.
– Настя, это бред!

"И ложь!" - хотела добавить она, но не могла. Андрей уже смотрел в монитор. Прямо в камеру, глаза в глаза, словно и не было между ними семи тысяч километров. Будто он рядом, горячий, любимый, родной. Как солгать? Как отмахнуться?

– Солнце, давай хотя бы попробуем, - прозвучало неожиданно, как просьба.

Такой тоски во взгляде любимого Настя никогда не видела. Раненый зверь, попавший в западню. И все по ее вине. Невыносимо.

– Попробовать...
– она попыталась взять себя в руки. Агонию пора было прекращать. Пусть он лучше возненавидит ее, чем так страдает. Себя не жалко, но он... Он важнее.
– Мне не семнадцать. Почти тридцать четыре, и тратить еще три года на попытку, начиная жизнь с чистого листа - не благоразумно. Пусть пробуют другие...

– Другие? Как это великодушно!
– на губах мужчины заиграла хищная ухмылка. Окажись она рядом, задушил бы.
– Анастасия Игоревна, какой жест! И вы готовы меня пожаловать с барского плеча любой семнадцатилетней барышне?