Овладей мной

Я посвящу свою жизнь воспитанию сына Алека и подарю ему замечательную жизнь.

Глава 20

Алек

Стоя на поле, где была убита Эверли, я ищу любой признак того, что она была здесь.

Это глупо. Прошел год. Конечно, ничего не будет.

Но я все равно смотрю на землю.

До сих пор я был заперт в своей спальне, и это мой первый шанс выйти на поле.

— Алек, — зовет Миша, прислонившись к внедорожнику. — Нам нужно идти, или мы опоздаем на наш самолет.

Последние двенадцать месяцев жизни без Эверли были жестоким адом. Отец избегал меня, а те несколько раз, когда мы общались, всегда заканчивались насилием.

Я никогда не прощу его. И никогда не забуду, что он сделал.

И однажды, когда он меньше всего будет этого ожидать, я убью его так же, как он убил Эверли.

— Алек, — снова зовет Миша.

Мы здесь уже больше часа. Миша был терпелив со мной.

Честно говоря, только Миша и Тиана пытались понять, через что я прохожу.

Как только я вернулся домой, мама впала в глубокую депрессию. Потеря Винсента почти убила ее.

Она потеряла своего сына, а я — брата и единственную женщину, которую я когда-либо любил. Я никогда не смогу сблизиться с другим человеком так, как сблизился с Эверли.

— Я люблю тебя, — шепчу я земле. — Навсегда. Это никогда не будет нашим концом, моя маленькая любовь. Мое время на этой богом забытой планете закончится, и мы снова будем вместе.

Я закрываю глаза, и образ Эверли, сидящей у меня на коленях, заполняет мой разум.

‘Я тоже тебя люблю’.

Подняв руку, я прижимаю ткань к своему разбитому сердцу.

— Это пытка — жить без тебя.

Рука Миши обвивается вокруг моих плеч, и он по-братски обнимает меня сбоку.

— Пойдем, брат.

Если бы не Миша, я, вероятно, покончил бы с собой. За последний год он прошел со мной через ад, и из уважения к нему я встречаю каждый жестокий день.

Отвернувшись от последнего места, где я видел Эверли, я подхожу к внедорожнику и забираюсь на пассажирское сиденье.

Когда Миша садится за руль, он говорит:

— С нетерпением жду наших тренировок в Святом Монархе, и еще мы увидим Армани.

Армани — силовик итальянской мафии. Мы работали с ним в прошлом и подружились.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь в Святом Монархе знал о моем прошлом или об Эверли, — бормочу я.

— Хорошо.

Честно говоря, я иду только потому, что там будет Миша.

— И не надо со мной нянчиться, — добавляю я.

— Хорошо.

Мама пыталась заставить меня принимать лекарства, но это лишило меня энергии. Вместо этого Миша охраняет меня, и всегда готов успокоить, когда я теряю самообладание.

Он стал моим голосом разума.

Пока мы едем в аэропорт, я закрываю глаза, позволяя воспоминаниям об Эверли захлестнуть меня.

Я провожу больше времени в своем раздробленном сознании, чем в реальности, потому что это единственное место, где я могу услышать ее голос и увидеть ее прекрасное лицо.

‘Если бы ты мог жить в любой точке мира, где бы ты жил?’ — шепчет Эверли.

Окруженные темнотой, мы находимся в своем маленьком пузыре.

Я без колебаний отвечаю:

‘Лос-Анджелес’.

Сидя у меня на коленях, она слегка отстраняется, и я чувствую, как ее дыхание скользит по моему подбородку.

‘Почему?’

‘Ну, раньше это был бы Лос-Анджелес. Там живут глава Братвы и мой герой. Но теперь это Огайо’.

‘Как думаешь, мы бы полюбили друг друга, если бы встретились при нормальных обстоятельствах?’

‘Я бы всегда влюблялся в тебя’.

Губы Эверли находят мои, и время исчезает.

Наши души соединяются, и мы становимся одним целым. Любовь даже близко не может описать то, что я чувствую к ней.

Эверли — мое начало и мой конец.

Она моя навсегда и навечно.

Моя вторая половинка.

Настоящее

Глава 21

Эверли

Заперев дверь книжного магазина, я прохожу в заднюю часть, где дремлет Винсент.

Я пыталась привыкнуть называть его Алек, но не смогла, поэтому поменяла его первое и второе имена местами.

Винсент Алек Адамс родился ненастной ночью. Было отключение электричества, и темнота казалась подходящей.

Я присаживаюсь на корточки рядом со своим спящим сыном и, поцеловав его в щеку, шепчу:

— Пора просыпаться, соня.

Он потягивается, переворачиваясь на спину, и когда на его лице появляется улыбка, мое сердце сжимается.

Винсент выглядит точь-в-точь как Алек. У них та же улыбка, те же глаза, та же копна темно-каштановых волос.

У него даже такие же золотистые крапинки в карих радужках.

Мне не нужна фотография Алека, чтобы помнить его. У меня есть его сын.

Я столько ночей лежала и фантазировала, что Алек найдет нас и мы станем счастливой семьей. Но это всего лишь мечта, потому что мы никогда не сможем стать частью его жестокого мира.

Я не подвергну своего сына такой опасности.

Дрожь пробегает по моей спине, и я подавляю травмирующие воспоминания, которые все еще не преодолеть.

Не думаю, что с кошмаром, которому я подверглась, можно справиться, поэтому я делаю все возможное, чтобы игнорировать его.

— Я голоден, мамочка, — говорит Винсент, отрывая меня от моих мыслей.

— Давай уберем все твои игрушки и пойдем домой. — Я начинаю собирать его машинки и строительные блоки, складывая их в корзину в его маленьком уголке в магазине.

Я думала о том, чтобы отдать его в детский сад, но не могла вынести, что буду находиться вдали от него целый день.

Куда я, туда и Винсент.

Поднимаясь на ноги, я подхожу к прилавку и беру свою сумку, а затем протягиваю руку своему маленькому мальчику:

— Пойдем, малыш. Пора идти.

Он идет ко мне настолько медленно, словно у него есть все время в мире, и я терпеливо жду. Когда его крошечная ручка проскальзывает в мою, я крепче сжимаю ее и иду к входной двери.

Мы выходим на тротуар, и я запираю за нами дверь.