Овладей мной

— Сообщите мне данные, и я позвоню за вас, — предлагает она.

От ее доброты у меня на глаза наворачиваются слезы, и я сообщаю ей название отеля и свои данные.

Если я смогу забрать свои вещи, то у меня будет на одну заботу меньше.

— Спасибо, — шепчу я, выражая благодарность.

Ее улыбка становится теплой.

— Не за что. Отдыхайте. Я проверю вас, когда снова буду делать обход.

Я смотрю, как она выходит из палаты, а затем перевожу взгляд на окно. За окном темно.

Здесь всегда темно.

Беременна?

Боже.

Я ношу ребенка Алека.

Дрожащей рукой я кладу ладонь на свой живот.

Выжил ли Алек?

Мысль о том, что он мертв, слишком сильна, и я быстро отгоняю ее.

Он сильный. Он выжил.

Возможно, он думает, что я умерла.

Мое сердце разрывается на части, когда я понимаю, что не смогу связаться с ним. Не смогу, если хочу жить.

Слезы начинают катиться по моим щекам, потому что я не знаю, как отпустить Алека. Я даже не успела попрощаться.

Я не знаю, как он себя чувствует. Должно быть, у него разбито сердце из-за потери Винсента.

Боже, как бы я хотела обнять его.

На какое-то безумное мгновение мне хочется снова оказаться с ним в темной комнате.

Я закрываю лицо рукой и плачу, потому что не знаю, что еще делать.

Я не могу смириться со всем, что со мной произошло.

Не могу смириться с беременностью и одиночеством.

Не могу смириться с тем, что больше никогда не увижу Алека.

Лучше бы я умерла в поле.

Глава 18

Алек

Прошел месяц с тех пор, как моему миру пришел конец.

На этот раз я пленник в своей спальне, потому что каждый раз, когда вижу своего отца, я схожу с ума.

Я умолял Мишу пойти на поле. Я хотел хотя бы похоронить Эверли, чтобы она не лежала под открытым небом.

Господи. Мое сердце.

Я прижимаю ткань к груди, боль слишком сильна, чтобы дышать.

Миша не нашел Эверли в поле, а это значит, что кто-то уже обнаружил ее тело. Это совсем не утешает. Незнакомые люди распоряжаются телом единственной женщины, которую я когда-либо любил. Ее даже не похоронили.

Я не могу. Не могу с этим смириться. Это слишком.

Стоя перед окном, я смотрю в никуда, пока мой разум терзают муки.

У меня нет желания жить.

— Алек, — шепчет Миша у меня за спиной.

— Хм.

— Поговори со мной.

— О чем?

Он берет меня за плечо и поворачивает так, чтобы я смотрел на него.

— О чем угодно… обо всем.

Обо всем.

Избиение, порка, нож в моей руке. Голод и мучительные боли. Мое тело увядает. Наблюдение за тем, как угасает Эверли.

Тьма.

Занятие любовью с Эверли.

Целуя ее.

Шептаться часами напролет, пока мы лучше узнаем друг друга.

Винсент. Его изломанное тело и выражение принятия в его глазах.

Они ушли, а я все еще здесь.

Как всегда, когда я думаю о них, мое дыхание учащается, а сердце бьется неконтролируемо.

Ярость захлестывает меня, и, не в силах убить отца, я с ревом начинаю крушить комнату. Хватаю прикроватную тумбочку и швыряю ее в стену. Срываю простыни с кровати и переворачиваю кровать.

Мне нужно уничтожить все так же, как уничтожили меня.

Миша хватает меня сзади.

— Я держу тебя, брат.

Прерывистый крик вырывается из моей разрушенной души, и падая на колени, Миша крепче обнимает меня.

— Мы пройдем через это. Я здесь. — Его голос переполнен эмоциями. — Я все еще здесь. И все еще рядом с тобой.

Мое горе и травма слишком сильны, чтобы справиться с ними, и я ломаюсь.

Когда мой лучший друг обнимает меня, мой голос звучит хрипло, когда я говорю:

— Я потерял их. После всего, я все равно потерял их.

— У тебя есть я, — снова говорит он.

Я хватаю себя за волосы и качаю головой.

Миша отпускает меня и садится напротив. В его глазах мир беспокойства и боли.

— Поговори со мной, брат. Расскажи мне, что случилось.

Я снова качаю головой.

Несколько минут он просто наблюдает за мной.

Я перекатываюсь на задницу и, подтянув колени, опускаю голову.

— Эверли, — шепчу я, мой голос наполнен невыносимой потерей. — Мы были заперты в темной комнате.

Я узнал об этом только после того, как Проди продержал нас у себя больше двух месяцев.

— Они морили нас голодом.

Миша молчит и не пытается меня утешить. Наверное, он слишком боится, что я сорвусь или перестану говорить.

Я не виню его. Безумные люди непредсказуемы.

Разрушительные эмоции бурлят в моей груди. Такое чувство, что ад, который мы пережили, поселился в моей душе.

Мучения никогда не прекратятся.

— Я любил Эверли, — шепчу я. — Люблю. Я люблю ее. — Подняв голову, я встречаюсь взглядом с Мишей. — Такое чувство, что я потерял свою душу. — Я бросаю на него умоляющий взгляд. — Я все еще застрял во тьме, но ее там нет. Я не могу мыслить здраво. Не могу жить без нее.

Миша поднимает руку и, схватив меня за плечо, наклоняется ближе.

— Она бы хотела, чтобы ты жил, брат.

Гнев вспыхивает во мне, как ракета.

— Я хотел, чтобы она жила! Неважно, чего она хочет, потому что она гниет в какой-то безымянной могиле!

Мои эмоции захлестывают меня, и я теряю рассудок.

— Алек! — слышу я крик Миши.

Я чувствую его руки, когда все вокруг становится черным, и меня засасывает во тьму, где я продолжаю звать Эверли.

Но ответа нет.