Овладей мной

Только тишина смерти.

Глава 19

Эверли

Отперев входную дверь, я открываю ее. Войдя в дом, который больше похож на могилу, чем на родной дом, я отодвигаю свой багаж в сторону и закрываю за собой дверь.

Пройдя в гостиную, я опускаюсь на диван и смотрю на пустой экран телевизора.

Я устала от долгого перелета из России в Огайо.

Автоматически моя рука ложится на живот. Я начала делать это, когда узнала, что беременна.

Елена, добрая медсестра из больницы, помогла мне забрать вещи из отеля. Мы успели как раз вовремя, так как они собирались избавиться от всего через три месяца.

Она также помогла мне забронировать билет на самолет и отвезла меня в аэропорт. У меня есть ее номер телефона, и хотя я обещала позвонить, не планирую это делать.

Я ценю все, что Елена и мистер Власов сделали для меня. Старик приходил проверять меня ежедневно, пока не убедился, что со мной все будет в порядке, а потом я его больше не видела.

Я не могу позвонить Елене и рисковать, что Братва узнает, что я все еще жива. Будет лучше прекратить все контакты.

Каждый день я молюсь, чтобы Братва забыла обо мне.

Все, кроме Алека.

В груди возникает резкая боль, и кажется, будто у меня вырывают сердце. Свернувшись калачиком на диване, я испускаю мучительный крик.

Я больше никогда не увижу Алека.

Кажется, что в миллионный раз я разбиваюсь на миллион кусочков.

Я едва пережила смерть своих родителей, но потерю Алека пережить невозможно.

В этой крошечной комнате он стал моим всем — биением моего сердца, моим дыханием, единственной целью моего существования.

Как мне справиться со всеми травмами, которые я пережила? Как мне собрать осколки своей жизни?

В безопасности семейного дома я плачу часами, но ни одна из слез не приносит мне облегчения.

Как только я успокаиваюсь, то заставляю себя встать. Я нахожу блокнот и ручку и начинаю составлять список всего, что мне нужно сделать.

Выставить дом на продажу.

Упаковать все вещи.

Проверить масло и шины в машине.

Нанять компанию по переезду.

Переехать в Лос-Анджелес и начать новую жизнь.

Найти гинеколога в районе Лос-Анджелеса.

Подготовить все к рождению ребенка.

Я вздыхаю, отложив ручку. Когда в животе у меня урчит, я встаю и направляюсь на кухню, где достаю буррито из морозилки.

Пока они запекаются в духовке, я провожу рукой по своему животу.

По крайней мере, с тобой есть частичка Алека.

Я опускаю взгляд на свой плоский живот и впервые разговариваю с нашим нерожденным ребенком.

— Привет. — Сильные эмоции снова захлестывают меня, и мой голос напряжен, когда я шепчу: — Спасибо, что не оставляешь меня одну, маленький боец.

_______________________________

Мне потребовалось четыре месяца, чтобы продать семейный дом и переехать в Лос-Анджелес.

Я была очень занята, и это не давало мне сойти с ума.

У меня только что начался третий триместр беременности, и ‘маленький Алек’ быстро растет.

Когда врач сказал мне, что у меня будет мальчик, я решила назвать нашего малыша Алек Винсент Адамс — в честь Алека.

Последние четыре месяца никак не уменьшили тоску и душевную боль. Травма все еще присутствует, но я ни за что не пойду к психотерапевту. Я не могу заставить себя говорить обо всем, что произошло.

И никто не поймет.

Никто, кроме Алека.

Желая облегчить нагрузку в ногах, я сажусь на диван и смотрю на все коробки, которые мне еще предстоит распаковать.

Думаю, Алек гордился бы мной. Никогда не думала, что смогу продать родительский дом и переехать через всю страну.

Но вот я здесь.

Моя рука лежит на моем животе.

— Вот мы и здесь.

Я купила дом с тремя спальнями в Пасадене³. Район кажется хорошим, и рядом даже есть парк.

Именно здесь я буду растить маленького Алека.

Я обдумываю идею открытия книжного магазина, потому что учиться на редактора сейчас не вариант. Книжный магазин поможет мне занять себя, пока у меня не появится время на дальнейшее обучение.

Вздыхая, я снова хмуро смотрю на все коробки.

— Мамочка не хочет работать, — жалуюсь я, ложась на диван. — Мы просто немного вздремнем, хорошо?

Как только я закрываю глаза, раздается стук во входную дверь. Мои глаза распахиваются, и я лежу совершенно неподвижно.

Это может быть сосед.

Раздается еще один стук, и мои мышцы напрягаются.

Уходите.

Я лежу, застыв на диване, более десяти минут, убеждаясь, что тот, кто был за дверью, ушел, и только потом медленно поднимаюсь.

Из-за моего пребывания в России я испытываю сильное беспокойство, когда дело доходит до взаимодействия с людьми.

И я всегда проверяю замки. Иногда я проверяю их снова и снова, пока мои нервы не успокоятся.

Это странно, потому что меня забрали не из дома. Просто я стала нервной после всего, что произошло.

Встав, я медленно подхожу к входной двери и заглядываю в глазок. Никого не увидев, я проверяю замки на двери, после чего облегченно выдыхаю.

Не в силах уснуть, я подхожу к ближайшей коробке и открываю ее.

Точно так же, как я шепталась с Алеком в темной комнате, я шепчу нашему малышу:

— Интересно, какие цвета тебе понравятся, когда ты появишься. Может, нам сделать твою комнату бело-желтой? Любимый цвет твоего папы — черный, но для ребенка это слишком мрачно.

Я достаю все семейные фотографии из коробки и расставляю их по гостиной.

— Ты бы любил своих бабушку и дедушку.

У меня нет ни одной фотографии Алека.

У меня замирает сердце, когда я понимаю, что маленький Алек никогда не узнает, как выглядел его отец.

— Твой отец — самый удивительный человек. Он сильный и храбрый. — Мой голос срывается, когда меня охватывает душевная боль. — Никто никогда не займет его место, и ты никогда не назовешь папой другого мужчину.