Ожившие сны
Шрифт:
— Противный, запомни, я не твой бог. Эти тоже лбом об пол ударились, когда я сначала на тот мешок села. Снежана так, что в обморок упала.
— На Аттсопла?!
— Это что, ваш бог?
— Да.
— С ума сойти можно у вас. Как бы меня в МИН не привлекли за оскорбление чувств верующих. Всякое видела, даже как кактусу поклоняются флороиды. Аттсопл… не слышала, — рассматривая мешок размышляла она. — Астон, что вы мне обещали на десерт, обилие коллег моих, серцеедов донжуанов? Огласите меню для меня!
— Меню?!
— Культурная программа…
– Сегодня, специально для вас, — с непроницаемым
— Виппонта Файла?! — удивлённо переспросил Дик.
— Да, Ваше Величество, об этом чуть позже подробнее. Значит, премьера спортивно-театрального представления Пенелопиада, состязание женихов…
– Среди вот таких? – Регги брезгливо огрела плёткой казначея.
– Что вы, там настоящие альфа-самцы, как я… донжуаны и тарзаны.
– О! Это моё, — Регги заметно оживилась. — Королевство, оказывается, не безнадёжное, и это намного, намного интереснее, чем ваше животноводство, — и Регги уже совсем нешуточно щёлкнула плетью казначея. — Я рождена для театра! Так что там, в этом представлении?
— Либретто Пенелопиада, — продолжил чтение Астон. — Она – Пенелопа, которая двадцать лет ждёт Одиссея, по памяти девичьей орла…
— А на самом деле козла, — неожиданно взорвалась Регги. — Помню я этого мерзавца, который недурно развлекался то с амазонками, то колхидской принцессой.
— Разрешите, продолжу? — терпеливо попросил Астон. — Я с вами согласен. По мнению женщин, он гулял, по мнению мужиков — подвиги совершал. Тем временем, по одной из версий, Пенелопа сама была женщиной весьма лёгкого поведения, эксцентричного имиджа, обаятельнейшая провокаторша, и, что греха таить, по автору мифа, имела в очереди 108 женихов и никак не могла выбрать лучшего, что, естественно, возмутило донжуанов, и не только в этом королевстве. Их честью стало сломать гордыню Пенелопы.
— То есть дело их чести — обесчестить Пенелопу? — угрожающе спокойно произнесла Регги. — Мните из себя Александров Великих и прочих Цезарей с их философией: пришёл, увидел, победил… и унизил. Без последнего нет удовлетворения. И чем неприступнее дама, тем сильнее хочется последнего.
— Ничего подобного. Будет открытое, честное соревнование — Пенелопиада, и она сама выберет победителя.
— Такое приемлемо. Огласите состав.
— В главной роли, сейчас найду… — Астон стал перебирать бумаги.
— Регина, — неожиданно подсказала Регги.
— Да, действительно, несравненная Регина, кумир Вритании, Джемании и Фраеранции. — Астон недоумённо поднял глаза. — Тут так написано, но я о ней ничего не слышал, как и о этих странах.
— Она вас не разочарует, — многозначительно улыбаясь, пообещала Регги.
— Я буду рад. На кастинге отобраны 108 участников… Что такое кастинг? — опять удивился прочитанному Астон. — Первоначально должны были принимать участие все желающие, и даже женатые на время Пенелопиады считаются неженатыми.
— Кастинг о-о-очень нужен, — загадочно произнесла Регги. — Это предварительный отбор. Не всякий годится для обесчестия Пенелопы.
— Пожалуй, и всё о сценарии. Далее соревнование: меряются силой, быстротой, в танцах. И победитель получает приз — золотое руно, которое отдает Пенелопе. В этот момент возвращается
Одиссей…— Кто его играет?
— Сейчас посмотрим, — Астон лениво пошуршал бумагами и опять удивлённо воскликнул:
— Транж! Как он попал в такую компанию?
— Ничего удивительного, двадцать лет разврата.
— Казначей?! С какой стати он там? — холодно произнёс Дик.
Астон, пребывая в серьёзном замешательстве — видимо, и это для него оказалось неожиданно — попытался объяснить:
— У меня только версия, что возможности нашей казны позволили ему стать Одиссеем, а Файлу –виппонтом. Судя по документам, Транж – спонсор представления Но я вижу, что это не все сюрпризы. Соревноваться женихи будут голыми.
— Почему голыми? — пришло время удивиться Регги.
— Это по мотивам мифа вымершей цивилизации, кажется, грехов. Там подобное делали голыми.
— Та-а-ак, похоже, вы ничего не понимаете в театре. Во-первых, они греки, грехи – это иное, я тебе потом об этом расскажу. И зачем сразу голые? Нужна интрига. У вас по какой системе работают актеры?
Все непонимающе пожали плечам.
— Значит, ни Костик Сергеевич, ни Николя Васильевич вам не знакомы, — пристально глядя на Дика, произнесла Регги. — Очень забавный тихий омут, надо будет вас познакомить с ними. Ах да! — как бы опомнилась она. — Сразу голые — неинтересно. Будут делать всё постепенно: бейсболка, жилетка, стринги… Танцуя под музыку, шест поставить… И главное — галстук, — у неё в руке появился галстук.
— Зачем он? Это же неудобно? — удивлённо спросил Астон.
— Очень, очень удобно. Все королевства, да что там королевства — империи, — все неустойчивы, если не будут носить галстуки. Да, да, да, – Регги надела галстук на Астона и затянула петлю, — а теперь весело за мной, за мной…
— Регги, ты мне обещала! — напомнил Дик, что нельзя трогать Астона.
— Конечно, это шутка, — иронично улыбаясь и с некоторой грустью она отпустила галстук. — Какие же вы наивные, мальчики!
— Допустим, что не все наивные и не все мальчики, — неожиданно произнёс до этого молчавший Кастер.
— Мое почтение, воин, тебя это не касается. С тобой я бы с удовольствием съела пуд соли или свила бы где-нибудь гнездо и стала птичкой, но не успею, погибнешь на войне. Ты же не боишься смерти? Наденешь? — она покрутила галстуком в руке.
— Зачем её бояться? — по-военному кратко ответил Кастер. — А это я на тебя надену.
— Поздравляю, мои чары на тебя не действуют, что очень удиви…
В это время в Франсуа полетел бокал, зеркало треснуло пополам, и в каждой части его появилось по Франсуа, причём в разных образах. Один из них жалобно посмотрел на Регги и взмолился:
— Она меня достала!
— Замучить зеркало?! — удивилась Регги. — Да Терезе цены не будет у нас в МИН! Без работы и после смерти не останется. Давайте посмотрим этот спектакль.
Глава 4
Баттл, или вобла — не сахар.
Быть свободным — это когда нет причин врать... и желания тоже
Шёл обмен любезностями, обычный женский базар, невзирая на благородное происхождение дамы.
— Шалава!
— Вобла!
— Крыса ржавая!
— Ты кто такая? Я дочь императора Коуза.