P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье
Шрифт:
До сих пор не могу найти ответ…
Он воистину моя скала и спасение мое.
– Псалом 62:6
Где Иисус?
Дорогая Дэб,
Я не могла поверить, что мои сыновья захотят пойти в церковь.
– Ну мама – пойдем! Давай посмотрим, как там, – сказал Патрик, как будто церковь была парком развлечений, куда ему хотелось бы наведаться.
Я все время откладывала этот визит, убеждая себя в том, что это временное увлечение сына пройдет так же, как одержимость «Могучими рейнджерами» или плюшевыми игрушками.
Идея сходить в церковь возникла у него после общения с лучшим другом Майкла, Грантом, который не переставая
Я не была в церкви более двадцати пяти лет. Мои детские воспоминания о воскресных службах не были забавными . По утрам мои сестры и я больше часа сидели неподвижно, как статуи, на переполненной скамье, стиснутые между другими детьми, которые в конечном итоге росли, как и я, подвергая сомнению все, что слышали в церкви. Бог из моего детства пугал меня. Священники нараспев читали на латыни псалмы, которые я не понимала, а на уроках религии они рассказывали нам о правилах и о написанных адским пламенем на камне последствиях, которыми чревато несоблюдение заповедей. Чаще всего в такие дни, на грани обморока от поста, я мечтала о мальчиках и завтраке. К моменту окончания средней школы я потеряла всякую надежду попасть в рай и смирилась с тем, что проведу вечность в чистилище, на этой неизменной остановке для грешников, и мне было очевидно, что там окажется много моих друзей, следовательно, рай не так уж важен. Некоторые дети бросают школу. Я бросила церковь.
Всю мою жизнь, если заходила речь о Боге, я всегда говорила:
– Да, я верю в Бога. Конечно, верю.
Но рассчитывала я только на себя. Мне редко приходили в голову мысли о Боге, исключая дни, которые мы с сыновьями проводили в загородном коттедже. Было трудно не вспоминать о Боге на озере Руни. В Нем были все ответы на сложные вопросы Майкла и Патрика о природе . «Как орел может видеть рыб под водой, летая так высоко в небе?» Бог. «Почему мы слышим ветер в лесу, прежде чем почувствуем его?» Бог.
После года упорных просьб Патрика я сдалась и согласилась сходить в местную церковь, хотя в целом эта идея меня пугала. Я беспокоилась о встрече с постоянными прихожанами этой церкви. Что, если все они были святошами, ведущими праведную жизнь? Что, если они соблюдали правила, которые я уже нарушила? И что, если, узнав меня, они не позволят мне войти?
Наступило воскресенье, и мы поехали, оставив за спиной загородную усадьбу с белым забором, извивающимся через холмистые пастбища. У меня возник вопрос, может, имеет смысл сходить в церковь ради себя самой? Может быть, это то, что нужно для тех, кто остался один? Мы красим волосы, отправляемся в круизы или покупаем спортивные автомобили. А некоторые возвращаются в церковь. Я раздумывала, не сделать ли мне татуировку Эйфелевой башни на бедре, до тех пор, пока не сообразила, что к тому времени, когда кто-то еще увидит ее, она может превратиться в Пизанскую.
Церковь Вудриджа выглядела как новый общественный центр из кирпича, и ничто не указывало на то, что это церковь, за исключением огромной, полностью заполненной автомобильной стоянки в воскресенье. Грант встретил мальчиков у входа, и они втроем пошли вперед по широкому коридору. Майкл бросил через плечо:
– Увидимся позже, мама! Грант сказал, что, когда все закончится, мы можем встретиться на первом этаже. У них есть пончики!
Все убранство церкви сильно отличалось от того, что мне когда-либо доводилось видеть. Я ощущала себя туристом в чужой стране. Святилище представляло собой большую аудиторию, напоминавшую кинотеатр с мягкими креслами. Вместо алтаря была сцена с огромным проекционным экраном. Я заняла место на заднем ряду у прохода и огляделась вокруг. Не было ни
статуи Святого семейства, ни тонких горящих свеч. Где витражи, скамеечки для коленопреклонения, крест? Как это возможно, чтобы в церкви не было креста? Где Иисус?Прихожане заполняли аудиторию, не прерывая разговоров. Никто не говорил шепотом, иначе их не было бы слышно за гулом смеха и голосов вокруг. Сложив руки на груди, я размышляла о том, что следовало бы узнать больше об этой церкви. Я покачала головой. Нет креста?
Даже музыка была непривычной. Мне казалось, что я попала на концерт «АББА», когда на сцену вышли пять человек с микрофонами. Они запели, и все присутствующие встали, подпевая им, глядя на слова, которые появлялись на гигантском экране.
Я никогда не слышала эту песню раньше, но было что-то знакомое в хоре стройных голосов, и я почувствовала, как подступают слезы. Это тоска по моему отцу? Он пел в мужском вокальном квартете – музыка всегда напоминала мне о нем. Я достала из сумочки салфетку и вытерла слезы. Мне стало легче, когда началась вторая песня.
«О благодать…»
Бабушка пела дрожащим сопрано эту песню, гуляя по саду.
«Какой сладкий звук…»
Снова это чувство. Это жжение. Ощущение дежавю подсказывало, что мне это знакомо . Это была не просто песня, которую я знала. Было что-то еще, что заставляло мое сердце биться чаще. Я посмотрела на экран и смутилась.
«Который спас таких несчастных, как я…»
Я слышала бабушкину песню « О благодать » тысячи раз и знала слова наизусть. Но мне никогда не приходилось их видеть, и я никогда не задумывалась о том, что они значат.
«Я когда-то заблудился…»
Заблудился? Я чувствовала себя заблудившейся в каждой комнате моего собственного дома. Заблудившейся в продуктовом магазине, заблудившейся, когда ложилась в свою кровать и каждое утро просыпаясь. Я оглянулась по сторонам: я заблудилась, а все вокруг пели, как бейсбольные болельщики национальный гимн перед игрой.
Моя скамеечка для коленопреклонения намокла к тому времени, когда пастор взобрался на сцену.
Он рассказывал историю о том, какой беспорядочной может стать наша жизнь, и мне казалось, что он обращается именно ко мне. Когда он заговорил о тревоге, я сползла как можно ниже на своем кресле. Откуда он мог знать о моих тревогах? О том, что я превысила все лимиты по своим кредитным картам и продаю драгоценности, чтобы купить продукты и бензин? Он мог знать о разводе? Мне захотелось спрятаться под креслом.
После службы фойе заполнилось семьями, покидающими зал. Увлекаемая толпой, я торопилась найти своих мальчиков и вернуться домой. Но меня остановила женщина, вытянув передо мной руку.
– Привет. Я Рут Конард. Я вас не видела здесь раньше.
Она поприветствовала меня, приветливо пожав мою ладонь обеими руками.
Я отошла на шаг назад и, отняв руку, заправила волосы за уши.
– Да, я здесь впервые сегодня.
Откуда она знает? Я снова села на свое место, понимая, что теперь мне не удастся уйти незамеченной.
– Я ассистент пастора этой церкви, и в мои обязанности входит знакомство с новыми посетителями. – Она смотрела на меня, как Мать Тереза.
Мы поговорили о службе и об ансамбле. Я рассказала ей о Гранте и том, как мои сыновья несколько месяцев уговаривали меня прийти сюда.
– Не хотите выпить со мной кофе как-нибудь на неделе? – Она улыбнулась, протягивая мне визитную карточку: Рут Конард, ассистент пастора , с эмблемой церкви, адресом и номерами телефонов: служебного и ее личного сотового. Это было удивительно: у нее были визитная карточка и сотовый телефон. Церковь сильно изменилась за последние двадцать пять лет.