P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье

– Когда я забеременела, все мои мысли были об аборте, потому что я была слишком молода, чтобы иметь ребенка. У меня даже не было своей кровати, где бы я устроила ребенка? – Она поколебалась, подняв на нас глаза, как будто сомневалась, что мы ее слушаем. Я ловила каждое слово.

Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь делился такими личными вещами с посторонними людьми – о столь интимных чувствах и событиях, я никогда бы не смогла рассказать.

– Но что-то все время подсказывало мне, что надо вернуться домой и рассказать обо всем моим родителям. – Ее голос становился сильнее по мере того, как она читала карточки, одну за другой, о реабилитации от наркотиков, рождении сына и о воссоединении со своей семьей.

Несколько раз она отрывала глаза от своих записей и улыбалась сидевшим на первом ряду. Когда она закончила, мужчина и женщина встали, пытаясь остановить малыша, который побежал к босоногой девушке с микрофоном. Обнимая своими пухлыми ручками ее колени, он запищал: «Мама, мама… моя мама». Она подняла своего сына, поцеловала его плечо и крикнула:

– Посмотрите, какой он красивый! Господи, я не могу дождаться крещения! – Она махнула нам рукой. – Спасибо всем за то, что выслушали меня. – Она гордо направилась к своей семье, как будто выиграла олимпийскую золотую медаль. Я подумала, что она заслужила ее.

Следующим выступал отец четверых детей. На вид ему было лет тридцать пять. С коротко постриженными светлыми волосами и голливудской улыбкой, он выглядел как профессиональный гольфист в рубашке поло, заправленной в идеально отглаженные шорты.

– Моя жена посещает эту церковь шесть лет, а я отказывался присоединиться к ней, потому что думал, что мне это не нужно. – Таким глубоким и мягким голосом можно было бы рекламировать кофе. – Но все изменилось, когда умер мой отец. Его лицо исказилось, и он отступил назад от микрофона, сжимая свое горло. Он пробормотал извинения, и Кевин бросился вперед, чтобы поддержать его.

– Я был очень зол на Бога, за то, что Он забрал моего отца. Мне казалось, я никогда не смогу простить его. С детства меня учили благодарить Бога за все хорошее в моей жизни; но когда умер отец, я начал обвинять его за те несчастья, которые случились со мной.

Я никогда не думала об этом. Интересно, стала бы я чувствовать себя лучше, если бы винила в своих бедах Бога. Я осуждала себя за свой развод и другие ужасные вещи, которые происходили в моей жизни, вместо того, чтобы обижаться на Бога? Он, вероятно, большой профессионал в приеме претензий и никогда не позволяет им себя беспокоить.

– Целый год я изливал свой гнев на семью и порицал Бога при каждом удобном случае. Наконец моя жена предложила: «Может, пришло время, тебе сходить в церковь со мной. Если ты и дальше будешь нападать на Бога, почему бы тебе не делать это в его доме, а не в нашем?»

Все засмеялись.

Билл поведал нам обо всех этапах своего исцеления, рассказал о возобновлении дружбы с приятелем из колледжа, благодаря встрече в церкви, и как сам удивился, когда с нетерпением стал ждать воскресений. Затем он пригласил жену и дочерей встать рядом с ним. Четырехлетняя малышка с белокурыми локонами, как у матери, теребила его, пока он не взял ее на руки. Средние две сестры играли, пиная пустую бутылку из-под воды, а старшая стояла, как часовой, рядом с матерью.

– Во-первых, я хочу поблагодарить мою жену за то, что она не сдавалась и заставила пойти мою хнычущую задницу в церковь. – Обнимая свободной рукой ее плечи, он так пристально посмотрел в ее лицо, что мое сердце взволнованно забилось. – Во-вторых, – глядя на жену, он понизил голос, – я хочу поблагодарить членов этой церкви за то, что они научили меня любить по-настоящему. Я всегда любил мою жену и дочерей и старался быть хорошим отцом, но я никогда не думал, что когда-либо смогу любить их еще больше. – Слезы заструились по его лицу. – И вот почему сегодня я здесь, – продолжал он всхлипывая. – Бог научил меня любить.

Все присутствующие на склоне вскочили, аплодируя и подбадривая оратора одобрительными возгласами. Он вытер слезы о футболку своей дочери и поцеловал жену, его старшая дочь хлопала в ладоши со всеми вместе.

Когда прозвучала последняя история, Кевин подошел к микрофону.

– Вот так! – воскликнул он, как будто завершая марафон. – Спасибо всем, кто сегодня имел мужество искренне рассказать о себе. – Он сделал паузу и склонил голову. – Давайте помолимся.

Кевин молился, а я, закрыв глаза, пыталась сконцентрироваться на ритмичном шуме волн, набегающих на берег, и воспоминания о моей старой церкви нахлынули на меня. Я почувствовала, что мне не хватает тех обычаев, о которых я не думала двадцать пять лет: ощущение ледяной святой воды в каменной чаше в самые душные дни, коленопреклонения, исповеди и причастия. Эти традиционные ритуалы в кругу церковного сообщества приносили покой – и я скучала по ним.

Когда все собрались на песчаном берегу, чтобы стать свидетелями обряда крещения, я осталась на холме, вновь почувствовав себя лишней. Ветер не утихал, а темнеющее небо грозило дождем. Я была уверена, что вода в озере ледяная, но, казалось, никого это не беспокоит. Дети, как обычно, резвились на пляже. Они бегали друг за другом, пинали ногами песок и плескались в набегавшей волне. Подростки, с пирсингом в ушах, разноцветными волосами и одетые, как фольклорный персонаж Поль Баньян, сбились в группы, болтая о чем-то своем. Кевин, преодолевая волны, вошел по пояс в озеро. Мне стало интересно, сколько времени потребуется, чтобы его губы посинели.

– На самом деле не так уж плохо, – засмеялся он, обхватывая себя руками. – Заходите!

Один за другим шесть выступавших вошли в холодную воду. Самые храбрые из их друзей и семей последовали за ними. Когда настала очередь Билла, он вошел в озеро, держась за руки со своей женой. Как раз когда Кевин собирался погрузить его в воду, их старшая дочь, стоявшая на берегу, крикнула: «Стойте!» Она побежала в обжигающую холодом волну, чтобы присоединиться к ним. Я заметила, что она забыла снять кроссовки.

Церемония прошла просто и быстро. Священник, зажимая нос, опускал крестившегося в воду. Никто не жаловался на холод. Никто не бежал за теплыми одеялами и полотенцами. Они неторопливо обнимались с пастором и членами семей, которые терпели холодную воду ради своих близких. Билл поднял руки к небу точно так же, как в моей любимой сцене из «Рокки», где он наконец поднимается на верхнюю ступень пьедестала. Даже подъем на Эверест не сделал бы их счастливее. Стоя на холме и глядя на берег, я думала об одном: мне хотелось хоть каплю той радости, которую они испытывали сейчас.

...

Иисус тоже был крещен. И когда он молился, открылся рай.

– Лк. 3:21

Без яслей

Дорогая Дэб,

в 1982 году я переехала в Грецию, чтобы работать на круизном судне « Стелла Соларис» . К концу второй недели, корабль пришвартовался в Хайфе, городе в северо-западной части Израиля, с видом на залив Средиземного моря. Большие автобусы с кондиционерами стояли на площадке за воротами пристани в ожидании пассажиров, отправлявшихся в тур по святым землям. Вифлеем. Иерусалим. Назарет. Города, где жил Иисус.